Михаил Старинов - Дорога без конца

— Вы не совсем правы, — серьезно сказал Колобок. — Вам это кажется плюсом. Но со временем может стать большим минусом.

Хар пожал плечами, но ничего не ответил. Он, в отличие от будущего шефа, так не считал.

— Что же, — сказал Колобок. — Один-один. По-моему, мы сравняли счет. Будем прощаться?

Хар немного подумал.

— А знаете, я могу попытаться вырваться вперед. Если вы остановитесь

посередине фразы, попробую ее закончить.

— Давайте, — легко согласился его будущий начальник. — Итак, вы нам подходите. Да и данные тестов вполне благоприятны. Так что, если мы окончательно договорились…

Он остановился и вопросительно посмотрел на Хара.

Тоже мне загадка, подумал Хар. Он что, хочет поймать меня на такой ерунде? Или просто решил на первый раз поддаться, чтобы иметь задел на будущее? Скорее всего именно второе. Большой, большой хитрец.

— То мне придется еще немного подучиться, но уже в вашей школе, — с легким вздохом закончил он.

Процедура была понятной и достаточно рутинной. Каждый переход заканчивался одним и тем же — пребыванием в очередном учебном заведении. Назывались они по-разному, но суть дела от этого не менялась.

— Рад, что вы угадали, — расплылся в довольной улыбке Колобок.

Хар покосился на него, но решил больше ничего не говорить. Пока было не его время.

— Мы расстаемся ненадолго, — сказал будущий шеф, вставая. — Я свяжусь с вашим руководством и отправлю им все необходимые документы. А вы заканчивайте дела и прилетайте к нам.

В летное училище Петер поступил с первого раза. Он послал свой кристалл в три высших армейских заведения, выбрав их по справочнику — положительные ответы пришли из всех. Петер подумал и выбрал то, которое было ближе к морю. Он с детства мечтал поплавать в настоящей большой воде, а они жили далеко от моря, хотя речка журчала совсем рядом с домом. А два раза в год, они и есть два раза в год. Чаще у него не получалось.

Увольнительные в училище давали щедро, каждую неделю, так что накупался он вдоволь. Все остальное время занимала учеба. Теоретические занятия были достаточно насыщенными, но длились всего полгода. А потом всех посадили на тренажеры. Петер закончил первый курс достаточно легко. Впрочем, на его взгляд, учебная программа была не особенно трудной. На тренажерах они прокантовались еще три месяца. А потом пришло время начинать учиться летать всерьез.

Ясным солнечным днем вся группа расположилась на учебном летном поле. Для первых полетов им выделили звено, состоящее из четырех потрепанных ботов. В сводной группе оказалось ровно двадцать человек. Поскольку вызывали по алфавиту, Петер присел на самую дальнюю скамейку. Его очередь была в конце. Рядом с ним пристроился Роман Шаров, один из немногих, кто шел по списку после него.

Роман прилетел на Землю из колонии, в Метрополии ему все было в новинку. Однако он не долго чувствовал себя одиноким. Он был общительным парнем. Роман быстро влился в команду и теперь со всеми состоял в дружеских отношениях. Петер сходился с людьми намного медленнее.

— Придется ждать, — бросил Роман, посмотрев, как в небо поднялась первая четверка. — Чертова фамилия… Могли бы использовать датчик случайных чисел.

— Да ладно тебе, какая разница. Раньше, позже… Все взлетим.

Петер опустил пилотку на глаза и откинулся назад.

— Ты прав, это не главное, — неожиданно согласился Роман. — Подождать не проблема. Одно плохо, вдруг нам не повезет и сюда притащится сам Браухич.

— А кто это такой?

— Ты что? — воззрился на него Роман. — Не знаешь Скорпиона?

— Нет, — спокойно ответил Петер. — Никогда о нем не слышал.

— Ну ты даешь, — протянул Роман. — Все знают, а он нет.

Петер зевнул.

— Так расскажи.

— Скорпион — знаменитый в прошлом пилот, — с явным удовольствием начал Роман. Рассказывать он любил. — Пока он мог летать, все было в порядке. Но потом его списали по здоровью. А поскольку он не может сидеть без дела, то его назначили заместителем начальника нашего училища.

— Да что ты? — удивился Петер. — Никогда его не видел.

— Это чисто номинальная должность, — отмахнулся Роман. — Ребята говорят, что он появляется только тогда, когда начинаются полеты. Вцепится в кого-нибудь и…

Роман внезапно замолчал.

— Что и?

— Черт, накликал.

Роман замолчал и втянул голову в плечи.

Петер сдвинул пилотку на место и осторожно огляделся. К ним подходил средних лет человек, в неброском сером комбинезоне, без знаков различия. Он слегка прихрамывал. Странно, подумал Петер, чего он не залечит ногу. Невысокий, чуть ниже Петера. С пронзительным взглядом серых глаз и ежиком жестких коротких волос.

— Приветствую, курсанты. Кто из вас Харанский? — спросил он, остановившись.

Петер встал.

— Курсант Харанский, — представился он.

— Пошли со мной.

Они прошли на самый край поля, где на расчерченной синими полосками площадке стоял одинокий бот.

— Давай, — скомандовал Браухич. — Ты — пилот, я сопровождающий. Хочу посмотреть на тебя.

Они залезли в бот: Петер, как пилот, первым, а Браухич за ним. Пока Петер, засунув карточку в пульт, оживлял нейросеть, Браухич не спеша устраивался в потертом кресле. Закончили оба одновременно.

— Готов, — отрапортовал Петер.

— Поехали.

Петер поднял машину на заданную высоту, а потом проделал все положенные для первого полета фигуры. И покосился на Браухича. Тот молчал. Тогда Петер пожал плечами и аккуратно посадил машину.

Когда свист двигателя смолк, Браухич повернулся к нему.

— Сложный полет, — прохрипел он. Браухич снял шлем и теперь внимательно разглядывал Петера.

— Как получилось, — ответил Петер.

Ему полет не показался сложным. Дело было в другом. Петер не мог объяснить, чем этот полет отличался от упражнений на тренажере, но тут все было иначе. А вот слиться с машиной у него почему-то не получилось.

— Я не понимаю главного, парень. Почему ты пошел в пилоты?

Петер замешкался. Он вспомнил, как летал во сне и не хотел просыпаться, как счастье полета затягивало все глубже и глубже, поднимаясь почти до уровня эротического наслаждения. Но он не знал, как об этом рассказать. И потому промолчал.

— Ладно, — сказал Браухич. — Вижу, ты и сам пока не очень понимаешь. Да, бот нам не поможет. На нем у тебя сплошные отрубы.

Петер непонимающе посмотрел на него.

— Не понял? Ты все время выходил за разрешенные допуски, а автоматика рубила твои начинания на корню. Пошли-ка на тренажеры.

— Зачем? — спросил Петер на ходу, когда они уже спустились вниз и зашагали к Виртуальному залу. — Зачем тренажер после настоящего бота?

— Затем, что снять предохранители на боте я не имею права. Пока не имею. А вот на тренажере — всегда пожалуйста. Получится у тебя там что-нибудь, тогда может рискнем и на боте.

— Получится, — негромко сказал Петер. — А с предохранителями я все равно не смогу нормально летать.

Он не хотел ввязываться в спор, но и не смог промолчать.

— Да? — Браухич воззрился на него. — Так в себе уверен?

Петер промолчал.

— Ладно, сейчас посмотрим. Получится, напишешь заявление. Тогда подключат страховку. Бот стоит не малых денег, а вот на твое здоровье всем наплевать. Кроме тебя самого, разумеется.

— И много было таких? — поинтересовался Петер. Он уже не мог сдержаться. — Написавших заявление?

Они подходили к дверям. Браухич покосился на него, прищурившись и небрежно бросил:

— После двух смертных случаев больше желающих не наблюдалось.

В тренажерном зале было пусто, все учебные группы перешли к вождению настоящих машин. Петер сел на свое привычное место и посмотрел на Браухича. Тот усаживался медленно, устраиваясь поудобнее и долго ерзал в кресле.

Наконец он угнездился и бросил:

— Давай. Показывай, чему научился.

И вставив рядом свою карточку, скомандовал нейросети:

— Здесь Браухич. Приказываю снять все ограничители. Под мою личную

ответственность.

Когда полет закончился, оба некоторое время молчали. Потом Браухич

с удовлетворением бросил:

— Молодец, парень. Значит, в этих ваших генах действительно что-то есть.

Давно я так не летал. Пару лет тренировок и станешь настоящим мастером.

Петер хмыкнул и решил наконец задать мучивший его вопрос.

— Почему вы пришли?

Браухич искоса посмотрел на него.

— А сам не догадался? На меня стали по очереди выходить всякие деятели, из этого вашего Ген-Центра. Пока не дошло до самого генерального директора.

Петер смотрел на Браухича во все глаза. В голове крутилась только одна

мысль — не фига себе!

— Велел взять тебя под свое крыло. Мне. Ха! Ну, я его, естественно, послал. Мне, знаешь ли, не приказывают. Тогда он в ответ начал орать на меня, да так, что я минут десять не мог вставить ни слова. Заявил, что если с тобой что-то случится, то он прилетит сюда лично и шкуру с меня сдерет.