Александр Ярославский - АРГОНАВТЫ ВСЕЛЕННОЙ
Это расположило Горянского к ней еще больше…
Скоро он узнал ее несложную историю:
Дочь англичанина-врача, попавшего в Россию, Елена с детства росла в очень скромных условиях, граничащих с бедностью.
Отец ее умер рано. Она окончила гимназию в Питере и поступила на Бестужевские курсы, окончить которые ей не пришлось, так как нужно было содержать и себя и мать. Хорошее знание языков помогло ей найти место воспитательницы детей в богатом французском семействе, с которым она и уехала в Париж после смерти матери. Там с большими усилиями, тоже благодаря исключительному знанию языков, она устроилась в «Пти Журналь», как переводчица международной хроники…
После смерти матери она — одна, совсем одна на белом свете…
Горянский сказал о себе, что он инженер и работает над изобретением, которое должно доставить ему большие средства.
Так они встречались друг с другом… Время шло… Настроение Горянского было совсем радужным; он почти уже получил необходимую ему скорость… И, кроме того, то, другое, что казалось ему невозможным, — предстало перед ним во всей своей фантастической реальности…
Оставалось еще раз проверить и резюмировать добытое в форме портативного удобного прибора.
Горянскому казалось, что победа совсем близка.
Еще усилие и напоенный сверхчеловеческой мощью «Победитель» прорежет земную атмосферу, чтобы взлететь к звездам… Как вдруг совершенно неожиданно он открыл, что за ним следят!..
Вечером, возвращаясь после прогулки с Еленой, Горянский заметил, как быстро прошмыгнули две тени, когда он входил к себе в дом.
Ночью, когда он нарочно неожиданно погасил свет в лаборатории, он ясно увидел на мгновение два глаза и приплюснутый нос в стекле окна.
Ему вспомнилось старое революционное время, когда он спасался от шпиков в России…
Что ему было делать? — Бросить все и возвратиться на остров, не доведя до конца работу?
Но это было бы непростительным малодушием.
Пойти к префекту полиции и объяснить ему все.
Но он не хотел открывать тайну своих работ и потом ему, вероятно, все равно бы не поверили.
— Как же быть?..
Мысль о том, что необходимо что-то сделать, как-то выпутаться преследовала его неотступно.
Один раз в разговоре, неожиданно для самого себя, он сообщил Елене, что за ним следят. Его необычайно обрадовало то простое, открытое сочувствие, с каким встретила столь неприятную новость эта девушка, с которой ему было так хорошо и которую он уже начинал любить…
Она сразу же предложила ему, в случае надобности, свою квартиру, обещала помочь скрыться и добавила, что завтра же через бывавших в редакции, имевших какие-то связи с Парижской охранкой знакомых эмигрантов она выяснит, в чем дело…
…На другой вечер она встретила его с очень серьезным лицом и передала, что дело обстоит совсем плохо: охранка, которая последнее время была почти без работы, решила воспользоваться случаем и инсценировать в его лице прекрасный политический процесс…
Его считают опасным преступником-анархистом, готовящим с помощью адской машины покушение на правительство.
За его лабораторией, действительно, всегда следит сыщик и, что хуже всего, в конце этой недели Горянского собираются арестовать…
…Горянский горячо благодарил Елену. Его работы были почти закончены. План действий моментально возник у него в голове.
— «Если вы столько сделали для меня до сих пор, то вы поможете мне и впредь, не правда ли, мадемуазель Родстон?»
— «Да», — ответила Елена просто, — «я сделаю все, что сумею…» — и протянула Горянскому свою маленькую нежную руку, которую тот крепко пожал… И это пожатие послужило как бы скреплением их нарождающейся дружбы и любви…
— «Завтра, в час ночи — быстро проговорил Горянский, — вы наймете фиакр, не считаясь с ценой, и самый быстроходный, и законтрактуете его по часам на всю ночь. Вы будете ждать меня на втором повороте от переулка, где я живу, в течение десяти минут… Если я не появлюсь там к этому сроку, то, не спеша, нарочито шумно, всячески обращая на себя внимание, вы пойдете по направлению к моей лаборатории…
— Будет хорошо, если вы запоете какую-нибудь шансонетку (если только, конечно, не найдете этого неудобным). Как бы сильно вас ни поразило то, что там произойдет, — не пугайтесь и не беспокойтесь за меня серьезно, но внешне проявляйте свои чувства как можно более эффектно и шумно: кричите, зовите на помощь, даже, если это вас не затруднит, расплачьтесь, вообще не бойтесь и действуйте открыто и громогласно… — Вот вам программа на завтрашнюю ночь, если хотите оказать мне большую услугу… А сейчас разрешите показать вам дорогу в мою лабораторию и вообще считать своей гостьей на сегодняшний вечер…»
Мягкой улыбкой Елена выразила свое согласие, и они, смеясь и оживленно болтая, дошли до квартиры Горянского.
В лаборатории сидели недолго: — Елене надо было утром рано в редакцию, но все же здесь, над колбами и ретортами, над сложными приборами, значение которых объяснил Горянский изумленной Елене, в обстановке, похожей на пещеру средневекового чародея-алхимика, — они поцеловались, поцеловались впервые!..
И наивность ее молодого, только что расцветшего чувства, прикосновение нежных, немного холодных, губ, ее невысокая упругая грудь и все ее крепкое, свежее тело, так хорошо прижавшееся к Горянскому в объятии, — опьянило его легко и радостно, как бокал «Клико», и наполнило новой бодростью и уверенностью в победе.
Целовались и сидели в сумерках, тесно прижавшись, как дети. И нарочно не зажигали света…
Было радостно обоим и хорошо вместе… И в целом мире не нужно было больше никого…
Но истекало время и надо было расставаться: величие идеи у него и забота будней у нее нависали жестоко над любовью…
На прощанье вспомнил об обыденном и просил ее забрать необходимейшие вещи, так как завтра думал переехать к ней. И она собрала, по указанию, вещи и с женской практичностью захватила разбросанные по полу консервы.
Распределили свертки и Горянский проводил Елену почти до половины дороги. Потом нанял ей фиакр, усадил, пожелал спокойной ночи, поцеловал на прощанье и радостно возбужденный вернулся в лабораторию.
Он работал напролет всю ночь до рассвета, не чувствуя усталости, и к девяти часам утра в металлической плоской коробке, похожей на большой портсигар, перед Горянским лежал результат его десятилетних исканий.
Перед ним была возможность вскинуть к звездам грузное тело «Победителя»! — Душа двигателя междупланетного корабля лежала на столе и, кроме того, совершенно неожиданно открывалась другая побочная возможность, найденная случайно, но укреплявшая и дополнявшая победу…
Перед Горянским открывались необычайные и грандиозные перспективы… Его немножко смешила мысль, что какие-то полицейские, какой-то глупый префект Парижа хочет арестовать его, — его, человека, в руках которого, вот в этой маленькой коробочке, сосредоточена страшная, стихийная сила, которая может не только перенести космический корабль через безграничные пространства, но и легко уничтожить полмира, если бы только он захотел употребить ее во зло…
Горянский подумал, что то же французское правительство предложило бы ему, что угодно, чтобы только получить в свое распоряжение для военных целей эту грандиозную разрушительную силу.
…Теперь, когда работа была окончена и достигнутый результат — металлический итог лежал перед ним, — Горянский сразу почувствовал страшную, непреодолимую усталость. С трудом, отчаянным напряжением воли, превозмогая сон, он сделал кой-какие приготовления на завтра и, свалившись на кушетку, не раздеваясь, мгновенно заснул, как убитый… До позднего вечера он проспал…
Ровно в час ночи Елена Родстон, с сильно бьющимся сердцем, стояла у фиакра, на условленном повороте переулка и, пользуясь слабым светом фонарей фиакра, следила за медлительной стрелкой…
Десять минут прошло — Горянского не было… Елена велела вознице ждать и сама, волнуясь, пошла к лаборатории.
Елена совсем не представляла себе, что будет делать Горянский, но твердо решила, что бы ни случилось, — помогать ему до конца, даже если придется рисковать жизнью.
Она хорошо помнила наставления Горянского и потому старалась идти как можно более шумно, — нарочно шаркала подошвами, а, подойдя ближе, стала неуверенно напевать вслух серебристым голоском модную шансонетку…
Приближаясь, она заметила, как влево за деревьями, возле лаборатории, мелькнула тень: сыщик дежурил на посту! У двери Елена с недоумением остановилась: откровенно говоря, она не знала, что ей нужно делать, но в то же время она до боли ощущала, что за ней сзади усиленно наблюдают: ей даже казалось, что ее спина стала прозрачной и ее сзади мягко щупают, щупают глазами… Это побуждало Елену к активности.
