Пять секунд до полуночи (СИ) - Орлов Иван Алексеевич

— Хочу вам показать ещё одну вещь, господин Гроссман, — произнёс Красс, закончив длинный монолог о социальном перевороте, — думаю, вы уже прошли достаточно проверок. Мне бы хотелось, чтобы мы стали настоящими партнёрами. Пора вам узнать мою самую главную тайну.

Карл остался спокойно сидеть, ничем не выдавая своего интереса. Возможно, именно сейчас Красс раскроет ему нечто большее, чем своё истинное лицо! Тем более, что оно уже давно не является секретом. Может, это будет нечто иное, более сокровенное? Что ляжет гробовой плитой на его могилу. Хотя и без новых сведений услышанного сегодня вполне хватит на два пожизненных срока.

На столе появилось некое устройство. Массивная подставка, металлический стебелёк, оканчивающийся шаром с торчащими из него трубочками. Может быть, это голографический проектор нового типа?

Красс немного подвигал неизвестный прибор по столу и покрутил ручку, выступающую из подставки. Затем в руке у него появился квадратик пульта управления.

Прибор ожил. Шар повернулся вокруг своей оси. Он «осмотрелся» и замер, уставившись прямо на Карла.

Он почувствовал себя неуютно, сдвинулся чуть влево, затем вправо. Шар повторил его манёвры, неизменно указывая в центр груди пустыми чёрными провалами трубочек.

— Это сверхмалая автоматизированная оружейная платформа «Кобра-3», — спокойным голосом проговорил Красс. — Сейчас она захватила цель. Не делайте резких движений, если не хотите услышать выстрел.

— Что? — изумлённо выдохнул Карл.

— Двигайтесь очень медленно. А лучше совсем не шевелитесь, — всё тем же спокойным тоном сказал Красс. — Эта система реагирует на резкие движения цели или удаление от первоначального положения более чем на два метра. Крайне эффективная вещь.

— Зачем вы мне это показываете? Опять хотите запугать? К чему всё это?

— Нет, хватит с вас проверок. Это, скорее, для безопасности. И моей, и вашей. Я сейчас зажгу свет, поберегите глаза, — с этими словами Красс нажал кнопку на пульте, и под потолком вспыхнули лампы.

Карл слегка прищурился от яркого света, но тут же впился взглядом в фигуру Красса. За столом сидел человек в деловом костюме, а вместо головы его зиял чёрный как космос провал. Прошла пара секунд, прежде чем Карл понял, что на Крассе надета маска из вантаблэка — материала, полностью поглощающего свет.

Красс поднял руки, подцепил пальцами край маски и потянул её вверх. В сердце Карла тоскливо заныло. Голова закружилась, и мир перед глазами засверкал тысячами огней.

«Нет, нет, нет! Чёрт, нет!» — Карл зажмурился.

— Доброе утро, — прозвучал знакомый голос Зака Айро. — К сожалению или к счастью, но я и есть Красс.

Это имя хлёсткой плетью ударило Карла и привело его в чувство.

— Я не верю, — он мотнул головой и посмотрел на Айро. — Вы уже схватили Фьюри, да? Это такой розыгрыш?

— Господин Гроссман, шутки сейчас неуместны. И, кстати, отдайте диктофон. Я его взял под честное слово, и должен вернуть. Только двигайтесь медленно. Очень медленно.

Карл вынул из кармана диктофон и положил на пол, повинуясь жесту Айро. Чуть двинул ногой, и записывающее устройство отлетело в сторону, ударившись о ножку стола. Смотря как министр поднимает приборчик и аккуратно протирает его от пыли белоснежной салфеткой, Карл медленно приходил в себя.

— Отключите свой прибор, я из-за него не могу сдвинуться с места! — стараясь сохранять спокойный тон, потребовал Карл.

— Не могу, пока не буду уверен в вашей дальнейшей лояльности. Мы же партнёры.

— Какие, к чёртям, партнёры?! Вы меня использовали! — Карл едва сдерживался, чтобы не кинуться на своего начальника.

— Ну что вы, отнюдь. Это было обоюдовыгодное сотрудничество. Как и прежде, я не отказываюсь от своих слов и обещаю вам чистую репутацию и кресло министра. Своё место. Поверьте, ждать осталось недолго.

— На кой мне это чёртово кресло? Чтобы вечно быть марионеткой у вас в руках?

— А что вам остаётся? Давайте вместе подумаем, — Зак подался вперёд, положив руки на стол. Он стал загибать пальцы, — первый исход — броситься на меня и быть убитым.

Карл мельком взглянул на безмолвный приборчик рядом с Айро.

— Второй, — продолжил министр, — обмануть меня, согласившись на сотрудничество, а затем убежать подальше. Вариант, честно говоря, плохой. Я не настолько глуп и самонадеян, чтобы отпускать на все четыре стороны того, кто знает слишком много. Вас поймают за взяточничество, содействие нарушению Тиорской зоны и заказ на установку запрещённых чипов в головы граждан ССП. Хотя, честно говоря, вместо этого проще и надёжнее вас убить. Третий — попробовать очернить меня и передать в руки полиции как изменника. Тоже не лучший способ. У меня репутация отличная. А на вас, повторюсь, множество преступлений, по сравнению с которыми инцидент в Гамбурге покажется сущей безделицей. Против вас — факты и документы, против меня — лишь ваши слова и домыслы.

Карл слушал Айро, и в груди его клокотала ненависть. Он с трудом сдерживался, чтобы не вцепиться в горло своему начальнику.

— Наконец, четвёртый вариант, — Айро откинулся на спинку кресла, — продолжение сотрудничества. Да, у меня на руках вся ваша подноготная. Шаг в сторону, и сработает один из предыдущих вариантов. Но подумайте о своей семье, Карл. Вы хотите, чтобы жена и сын остались без кормильца? Включите логику: лучше быть живым министром, чем мёртвым замом.

Айро слегка усмехнулся своей шутке. Карл дёрнулся вперёд. Оружейная система на столе угрожающе запищала, предупреждая свою цель о слишком резких движениях. Даже это смертоносное оружие оказалось человечнее, чем его владелец. Задыхаясь от ярости, Карл ничего не мог сделать. Он оказался заложником своей собственной глупости и алчности. Но что, если попробовать договориться?

— Вы забыли вариант, когда я ухожу из политики, навсегда уезжаю куда-нибудь далеко, быть может, в колонию, и молчу обо всём, — сказал он.

— Это не рассматривается. Здесь для меня нет никаких гарантий, что однажды вы не сболтнёте лишнего на хмельной вечеринке. Повторюсь: в этом случае к концу дня вы будете лежать в канаве с пулей в голове. Мне не нужны проблемы.

— А если я пообещаю молчать? Мы можем договориться. Я вам заплачу!

— У вас нет ничего, чем вы смогли бы выкупить свою жизнь. Гроссман, признайтесь себе, в конце концов: вы проиграли партию. Выбора у вас нет. Если, конечно, не собираетесь погибнуть геройской смертью.

— По-вашему, я смогу жить и работать, каждый миг чувствуя меч над головой? — спросил Карл, обречённо откидываясь на спинку стула.

— Это зависит от крепости вашей психики, — пожал плечами Айро.

— Что ж, это очень удобно — навязывать волю человеку, сидящему под прицелом. Полагаю, Юбер и другие ваши «партнёры» тоже прошли через это?

— Нет. Удивительно, но вы — единственный, кто стал для меня реальной угрозой. К тому же, благодаря своему энтузиазму и любопытству вы могли наломать дров, вот и пришлось обезопаситься, — Айро двинул пальцем в сторону оружейной системы, неотрывно смотрящей прямо в сердце Карла. — Вы прекрасный аналитик, хоть и допустили несколько ошибок. Мне было бы жаль потерять такого ценного сотрудника. Отдел кадров нынче работает спустя рукава.

— Не думаю, что моя жизнь так важна, — проговорил Карл, смотря в глаза министру. — Человек для вас только винтик, не так ли? Расходный материал. Как те несчастные на Тиоре.

— Не совсем так. Мне жаль, что пришлось избавиться от членов экспедиции. Они обладали опасными для меня знаниями. И потом, ценность человека определяется не ростом, нацией или цветом волос. Его возможности, потенциал, смелость и желание изменить мир — вот что важно! Или вы не согласны со мной, что человек-творец ценнее, чем горстка людишек без будущего?

— Мораль, достойная диктатора.

— Не нужно меня оскорблять! Есть большая разница между алчущим крови и власти психопатом и тем, кто желает навести вокруг себя порядок.

— Какой порядок? Устранить врагов и создать империю? — смертельная опасность избавила Карла от страха, позволив говорить напрямую. Он знал, что сейчас Айро ему ничего не сделает.