Майкл Флинн - Танцор Января
Бан Бриджит закрыла глаза и снова стала юной Франсин Томпсон, сидящей перед телевизором в блоке общинного центра. В «Ковчеге Алпикора» кто-то устроил ужасный поджог. Погибли двести человек.
— Когда детективы поймали ублюдка, который сделал это, обрадовались все, но я была… в экстазе, думаю, это подходящее слово. После этого всякий раз, когда я включала новостной экран или выбирала очередную книжку в библиотеке центра, там говорилось о полиции или, что чаще, о каком-нибудь Гончем. Казалось, сама идея того, чтобы стать Гончей, преследовала и выслеживала меня.
— Не все полицаи достойны подобного восхищения, — заметил Хью. — Народная полиция на Меграноме не стала бы выяснять, действительно ли пойманный совершил поджог. А если бы я попал в руки копов с Нового Шанхая, то меня бы здесь не было.
Словно чтобы сделать свои слова более убедительными, Хью поставил своего советника на место одного из миньонов бан Бриджит и смахнул фигуру с доски.
— Вопрос стоит поставить по-другому: о чем я больше всего нянавидела слушать? Дело было ня в самом поджоге. Это была просто трагедия. Общежитие отстроили, назвали его «Юдолью скорби», заселили туда новые семьи, и жизнь продолжила идти своим чередом. Нят, больше всего я нянавидела читать о нявиновных, которых осудили нясправедливо.
— Тебе стоило стать рясой, а не Гончей. Они у нас за правосудие. Так когда ты… — (Не обращай внимание на советника. Он…) — Черт!
Бан Бриджит прыгнула гончей и забрала фигурку советника.
— Ты не должна была заметить эту линию атаки.
— Если ня хочешь, чтобы я видела линию атаки, ня следует акцентировать на ней внимание. Только если ты ня желаешь играть в темноте, — игривым тоном добавила она. — О чем это я?.. Ах, да! Когда по местному времени мне исполнилось четырнадцать, Окружной комитет по планированию отправил меня в Королевство учиться в медицинской школе.
— Какое королевство?
— Просто «Королевство». Странно то, что на самом деле у них был ня король, а просто регент. Как гласит история, когда-то у них был настолько справедливый и мудрый правитель, что, когда он умер, ня один последующий король и надеяться ня мог на то, чтобы сравниться с ним. Поэтому после его ухода они основали институт регентства в ожидании возвращения короля. Тамошние медицинские технологии были более развитыми, чем в Цитадели; поэтому мне поручили научиться всему, чему только можно, и вернуться в Пашлик. Но, проучившись месяц в университете Королевства, я попросила убежища, мне его предоставили, и я перевелась на криминологию. И вот однажды, когда я шла на занятия мимо «Транспортной звезды шиповника», случайно оказалась возле Консулата Лиги и чисто по наитию зашла внутрь и спросила, как мне стать Гончей.
— И что тебе ответили?
— «Если тебе приходится спрашивать, ты никогда ей ня станешь». Думаю, они и сами ня знали и просто хотели отделаться от меня. Поэтому я настояла, чтобы они отправили запрос на Верховную Тару. — Она скромно улыбнулась. — Препятствия лишь усилили мое желание. Что ж, впоследствии я ня слишком задумывалась о произошедшем, но спустя пару дюжидней, когда я сидела под высокой пихтой в университетском саду, на мой учебник легла тень — надо мной возвышался Зорба де ла Суса, величайший Гончий. Он прибыл, чтобы оценить меня лично. Да, конечно, я узнала его. Он мог стать Самим Малым, если бы только захотел, но Гончий предпочитал работать в поле. «Спиральный Рукав — более просторный кабинет, — говаривал он, — чем дворцовые палаты Малого». Зорба проверил меня, провел ряд испытаний и, видимо, увидел во мне потенциал, поскольку выделил мне место в школе Своры.
— Видимо, он увидел потенциал, — повторил Хью, словно про себя.
— По местному времени мне было девятнадцать. Я даже ня знала, как могу сравниться с такими, как де ла Суса или Фир Ли.
Хью рассмеялся.
— А теперь ты из-за дурацкой легенды практически в одиночку преследуешь целый боевой флот, исчезнувший в неисследованной червоточине.
Бан Бриджит подстроила все таким образом, чтобы они вместе тренировались в фитнес-зале, вместе бегали по скользящей дорожке, выслеживали друг друга на симуляторах, а после отдыхали рядом на матрасах. За день до вхождения в неисследованный канал он спросил у нее, какое было ее самое сложное дело.
— Я могу рассказать, какое было самое страшное. Мне никогда ня поручали управлять планетой или руководить ликвидацией последствий стихийных бедствий, как Черному Шаку на Камеранде. Было бы тоже страшно, но в другом смысле.
Она описала побег из дома Пулавайо, чудовищную выставку в ремонстраториуме и умелую маскировку, которую использовала, чтобы скрыться от охранников на остановке маглева.
— И вот я, — смеясь, подытожила бан Бриджит — гордо вышагиваю по улице Уасладонто с голой грудью — любуйся, кто хочет.
Хью невольно взглянул на теперь уже сокрытые прелести и заметил:
— Я бы не отказался полюбоваться.
Он усмехнулся, давая тем самым понять, что это была не более чем двусмысленная шутка, едва ли не обязательная в конце подобной истории. Гончая засмеялась в ответ и всего на миг накрыла его руку своей, беззаботно ответив, что и ей хотелось бы того же.
Тем вечером она оставила дверь в свою каюту приоткрытой и, дождавшись шагов Хью в коридоре, начала раздеваться перед тем, как лечь спать. Звук шагов замер, и она поняла, что Хью заметил отражение в зеркале сквозь щель в проеме. Еще бы он не заметил! Бан Бриджит продумала все с особенной тщательностью. Она замерла, словно в раздумье, прежде чем скинуть с себя блузу, а потом скрылась из поля зрения.
Ей стало любопытно, не ввалится ли он тотчас в каюту. Иногда мужчины его возраста теряют над собой контроль при таких обстоятельствах. Но Призрак Ардоу не прожил бы так долго, если бы при таких обстоятельствах терял над собой контроль. Гончая не сомневалась, что он «воспользуется моментом», но Хью был, как говорится — в одних мирах с восхищением, а в других с презрением, — человеком чести. Она невольно была восхищена.
В этом-то и таилась проблема использования обольщения в качестве оружия. Как и лезвие, оно было обоюдоострым.
Развязка наступила в день вхождения на Электрическую авеню.
Какое-то время Гончая обманывала КТК Павлина, отправляя быстрочелны к рампе Сапфирового Поста под видом приветственных дронов. На самом деле в них содержались рапорты Фиру Ли, в которых говорилось о том, что команде удалось обнаружить и что они намеревались делать дальше, а также более рутинные доклады, подлежавшие передаче Своре для архивов на Верховной Таре.
Транспортный контроль уже три дня визжал, что они приближались к местной скорости света, слишком далеко отклонившись от положенного курса к Шелковому пути. Бан Бриджит и не рассчитывала, что множество людей сможет долго хранить какой-либо секрет, поэтому большинство получаемых ими призывов были наполнены искренней тревогой и паникой. Но у катера пограничного патруля, который изменил курс, чтобы перехватить их, явно были куда более дурные намерения. Те, кто отправил его, к тому времени уже наверняка понимали, куда на самом деле направлялись два корабля Своры. Они могли точно спроецировать их курс.
Катер был быстрый, но корабли Своры еще быстрее, и ему не удалось настигнуть их прежде, чем они добрались до рампы. Но если бы они не попали в точку вхождения и затормозили до прыжка, катер не дал бы им второго шанса.
Впрочем, бан Бриджит не нервничала на самом деле так, как заставила поверить в это Хью — нарочно для того, чтобы пробудить в нем инстинкт защитника. Но всегда оставалась вероятность того, что ошибка в расчетах направила их на неверную траекторию. Поэтому, как только они успешно поднялись на рампу и скользнули в трубу Красникова, молодая женщина испытала настоящее облегчение и, когда она поднялась из кресла пилота, они с Хью искренне обнялись.
А затем, так же внезапно, как случился переход в сверхсветовые складки, их объятия стали страстными.
Существует определенная пресыщенность, которая приходит вместе с неспешным обольщением. Дело не в том, что чувства утрачивают былую остроту, просто лезвие слегка притупляется. Бан Бриджит обрабатывала Хью долгие дни, пока они медленно двигались к подъемникам. Тщательно отобранными историями, тонко просчитанными прикосновениями и взглядами она готовила его телом и душой именно к этому моменту. И все же его ласки стали желанными для Гончей; а позже, учитывая, как долго он ни с кем не был, она нашла его нежным и неспешным. Даже во время любовных утех она чувствовала, что Хью едва сдерживается. Но Долина Ардоу научила его самоконтролю.
Впрочем, Долина научила Призрака Ардоу неизмеримо большему, нежели просто самоконтролю и терпению. Он также стал реалистом. Хью знал, что на него охотятся, и смог заметить хорошо подготовленную засаду. Он не был настолько наивным, чтобы поверить в то, что Гончая Ардри впала в телячий восторг от случайного незнакомца; но О’Кэрролл смирился с засадой лишь из-за ее тщательной подготовки. Не удивляйся так, арфистка. Бан Бриджит хорошо просчитала свои действия, но и Призрак умел сложить два и два.
