Александр Плонский - По ту сторону вселенной
— Судя по всему, биологическая эволюция закончилась, — подтвердил Сарп.
— Да, природа умыла руки и предоставила нас самим себе. Меня ужасает мысль, как мало она нам дала. Я не могу любоваться феерией электромагнитных волн.
Не слышу симфонии ультразвуков. Беззащитна перед радиацией… Нет, настало время продлить эволюцию небиологическим путем. Впрочем, нужна не эволюция, а революция!
— Вы хотите слишком многого, — скептически заметил Сарп.
— А разве то, что вы осуществили, не революция? Катастрофа, случившаяся на Геме, поставила вас в экстремальные условия, и вы сделали, казалось бы, невозможное.
— Лучше бы этого не случилось… Будь проклята война! — вырвалось у Сарпа.
— Мы тоже стояли на краю пропасти. Не хочу сказать, что это биологическая природа делает люден кровожадными, но атавистическое чувство агрессивности — наследие первобытных времен, когда человек мало чем отличался от животных. Войны, войны, войны… Какой кошмарный парадокс: ведь это они способствовали научно-техническому прогрессу. Но какой жестокой ценой!
— Мы, гемяне, расплатились полной мерой, — вставил Кей. — И продолжаем расплачиваться.
— Значит, мера еще не полна, — уличил его в противоречии Сарп.
— Нам повезло по сравнению с вами, — признала Джонамо. — Удалось вовремя остановиться. Однако и мы заплатили дорогую цену: были отброшены назад в духовном развитии.
— А сейчас?
— Сумели преодолеть застой. И, как видите, тоже сделали шаг в сторону искусственной эволюции. Оттого и смогли откликнуться на ваш зов. Правда, у нас его сочли сигналом бедствия. Так или иначе, я здесь. Такой же «призрак», как вы оба.
— Кей не «призрак». Он лишь притворяется «призраком», — скупо улыбнулся Сарп.
— Я тоже «притворяюсь», — поддержала шутку Джонамо. — Быть может, случайность, что мы в разных концах Вселенной, при различных стечениях обстоятельств, сделали одно и то же открытие. Быть может, случайность и то, что встретились в безмерном пространстве-времени. Но не случайно мы существуем, не случайно во всем подобны друг другу. И, наконец, не случайно Гема и Мир — близнецы. Сколько таких близнецов с неодинаковыми судьбами разбросаны, словно песчинки, во Вселенной?
— Не счесть их числа, — кивнул Сарп.
Огромные, вытянутые к вискам, глаза Джонамо засияли, как черный кристалл под лучом лазера.
— Значит, мы, человечество, величина вселенская. Вселенная озарена разумом.
Протоплазма или сгустки энергетических полей — не суть важно. Главное, чтобы разум оставался человеческим. Придет время, и его разрозненные искры сольются в единое пламя. Оно охватит мириады Миров и Гем! Неугасимое пламя…
16. На острие иглы
— Я не верю вам, — воскликнул Лоор. — Вы «призрак» с Гемы!
— Ошибаетесь, — сдержанно возразила Джонамо. — У себя на планете Мир я была обыкновенным человеком и скоро снова стану им.
— Все равно не верю!
— Зачем мне обманывать? Единственное мое желание — помочь вам.
— Не нуждаемся ни в чьей помощи. Помогайте тем, на Геме.
— А разве вы не гемяне?
— Нет, мы орбитяне, — с гордостью сказал Лоор. — «Гемяне» предали нас, позорно сбежали.
— Неправда!
— Именно сбежали! Но ничего, одумаются — вернутся.
— Не вернутся, — покачала головой Джонамо. — Возвратиться надо вам. Рано или поздно. Лучше, если это произойдет раньше.
В голосе Лоора прорезались враждебные нотки.
— Вас послал Корлис? Или Кей? Они еще не стали «призраками»?
— Вы сами не верите в то, что говорите. Меня послала моя планета — с любовью, а не с враждой.
— Допустим, — смягчился Лоор. — И чего вы хотите?
— Поговорить с вами. Понять вас. И быть понятой.
— Понять? Это так важно? Ну что ж, согласен. Поговорим. Но учтите, я не поддаюсь переубеждению.
— Знаю. Вы человек гордый и бескомпромиссный. И переубедить Лоора может лишь сам Лоор. Моя цель скромнее — сделать так, чтобы вы задувались, спросили себя: «А прав ли я?» — Безусловно, прав и спрашивать незачем. Я уверен в целесообразности своих решений! Возможно, с точки зрения Корлиса, они не безупречны, даже кое в чем противоправны, но, как любит говорить Тис, история прощает все, вплоть до насилия, если оно совершается во имя великой цели!
— Тис — низкий человек, — брезгливо поморщилась Джонамо. — Он скажет все, что угодно вам. Но неужели вы всерьез полагаете, что цель оправдывает средства?
— Великая цель — да! А моя задача истинно велика — создать абсолютно устойчивую общественную систему, где человек обеспечен всем действительно необходимым и ничем сверх того: излишества развращают, это гангрена, которую нужно пресечь в зародыше, иначе гибель!
— Мните себя хирургом, причиняющим боль ради исцеления?
— А почему бы и нет? Я имею на это право. Кто, как не я, избавил людей от страха перед будущим, внес успокоение в человеческие души?
— Успокоение… Против него я боролась на своей планете.
— И победили?
— Представьте, да.
— Значит, и у вас происходит борьба, — понимающе кивнул Лоор.
— Борьба мнений — единственное противоборство, существующее на Мире. У нас нет войн, не сохранилось оружия.
— Ах, если бы Гема была такой! — вырвалось у Лоора.
— В истории Мира тоже случалось многое, о чем остается жалеть, — признала Джонамо. — Нам не раз угрожали катастрофы. Уберегшись, мы впали в другую крайность.
— В какую же?
— Еще недавно Мир был чем-то вроде гигантского Космополиса.
— Не может быть!
— Увы, может. Мы также стремились к устойчивости общества, хотя в отличие от вас не только не отвергали прогресс, но слепо полагались на него.
— Прогресс — величайшее зло! — крикнул Лоор. — Он погубил Гему, погубит и вас, если не остановите его, как это сделали мы.
— Согласна, прогресс может обернуться злом, — подтвердила Джонамо. — Но лишь неуправляемый, стихийный прогресс. Наш ученый Стром создал теорию дисбаланса. Из нес следует, что должен главенствовать духовный прогресс человека. Все остальные компоненты прогресса необходимо подчинить ему.
— Это что-то новое, — задумчиво проговорил Лоор. — И знаете, с вашим Стромом можно согласиться.
— Но вы же против любого прогресса!
— Я за постоянство, — уклонился от прямого ответа архитектор.
— Постоянства не существует! Вы попытались создать устойчивую систему.
Парадокс в том, что «устойчивость» обманчива. Одно из двух: либо духовный прогресс, либо духовное обнищание — его мы испытали на себе и, поверьте, это тоже катастрофа.
— Но орбитяне думают одинаково, — по инерции заспорил Лоор. — У нас царит согласие. После того как Корлис и другие…
— Вы заблуждаетесь! Это начало духовного умирания! У каждого человека должно быть собственное мнение. И пусть мнения различаются, важно, чтобы люди не разучились мыслить, не превратились в стадо. Человечество — не стадо, Лоор. Поразмыслите над этим!
17. Прощание с Гемой
Мыслелетчица покидала Гему. Много дней она была чувствительным рецептором вселенского волнового кольца, связавшего две планеты.
Войдя в систему коллективного мышления «призраков», Джонамо пропустила через свое необычайно емкое сознание уникальный по объему, не говоря уже о значении, поток информации. И теперь подводила итоги.
Знания гемян и мирян в результате обоюдного обмена не сложились, как можно было надеяться, а умножились благодаря обилию новых, чрезвычайно плодотворных для каждой из сторон идей и принципов. Столь беспрецедентное взаимообогащение культур было одинаково выгодно обоим человечествам. Они оказались во всех отношениях равными партнерами.
Теперь гемяне, которым предстоит чуть ли не с нуля воссоздавать здание цивилизации, смогут учесть не только уроки собственной истории, но и драгоценный для них исторический опыт Мира. А для мирян явится откровением осуществленная «призраками» система коллективного мышления, гарантирующая индивидам равные способности. «Интеллектуальный коммунизм» — эти замечательные слова заключают в себе программу справедливейшего общественного строя, который восторжествует и на Геме, и на Мире.
Что же касается «вторичной» жизни, предвосхищенной Боргом и воплощенной в «призраках», то Джонамо видела в ней не противовес биологическому бытию, не «конкурентный вариант» существования разума, а средство продлить творческий век личности, умножить интеллектуальные и физические возможности человека.
Не «бессмертие», а справедливый, гармонически завершаемый жизненный цикл, продолжительность которого определяет сам человек!
Сколько примеров для подражания и предостережений от ошибок почерпнут они друг у друга! Но, пожалуй, главное — осознание того, что разум не уникален, что он распространен во Вселенной и способен объединяться наперекор пространству-времени.
