Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
Пленные, запинаясь, один за другим признали себя виновными в попытке овладеть кораблем. Их предводитель, Кервин Джонс, устало смотрел на меня.
— Есть ли у вас какие-нибудь оправдательные мотивы, способные хоть немного смягчить вашу вину?
Из их высказываний постепенно вырисовывалась следующая картина. Задержка кораблей с припасами вызвала среди горняков панику. Поползли зловещие слухи. Генерал Кол умыл руки. Связи с цивилизованным миром не было. В подобной ситуации не мудрено впасть в отчаяние.
Я спокойно выслушал их, а потом сказал:
— Ваши показания ничего не меняют. Вы обвиняетесь в попытке захватить корабль, убийстве офицера Военно-Космического Флота, трех членов экипажа и пяти пассажиров. По праву командира я приговариваю вас к смертной казни. Заседание закончено.
— Вы обещали! — закричал Джонс. — Дали слово нас не убивать!
— Ничего подобного не было!
— Вы поклялись!
— Дарла, воспроизведите, пожалуйста, запись.
Через секунду в динамике зазвучал мой голос, записанный на магнитофонную ленту:
— Нет, мы вас не расстреляем. Даю вам слово.
— Спасибо, Дарла. Я не нарушу данного обещания. Вас не расстреляют. Мистер Вышинский, отведите их на гауптвахту, а затем по одному в лазарет. Допросите и узнайте, кто убил мистера Уилски.
Прошло несколько часов. Вакс не раз пытался заговорить со мной, но я приказывал ему замолчать. Доктор закончила допрос на детекторе лжи с применением наркотиков. Я отдал новые приказы.
Главный старшина корабельной полиции, главный инженер и несколько матросов собрались вокруг шахты синтеза, через которую была переброшена доска. Шесть заключенных стояли связанные, с кляпами во рту. Каждый раз я сам спокойно пускал в ход тележку, а когда эта грязная работа закончилась, отпустил матросов.
Оставалось еще одно дело.
— Мистер Хольцер, примите командование на мостике. Шеф, эвакуируйте всех из секций шесть, семь и восемь второго уровня и поставьте часовых у коридорных люков, ведущих в эти секции. Мистер Вышинский, следуйте за мной на гауптвахту.
Седьмой заключенный, убивший лазером Сэнди, со связанными за спиной руками, в отчаянии мерил шагами камеру.
— Мистер Вышинский, ждите меня здесь. — Мой голос звучал по-прежнему бесстрастно.
— Есть, сэр.
Я взял мятежника за плечо, вывел с гауптвахты и повел по коридору и по лестнице вверх на второй уровень. Часовой у секции восемь отдал мне честь и отступил в сторону. Я втолкнул преступника в секцию, а оттуда потащил за поворот коридора к воздушному шлюзу.
Там я нажал кнопку на пульте дистанционного управления. И когда открылся внутренний люк, подтолкнул к нему пленного.
— Что вы делаете? — с ужасом спросил он.
Вместо ответа я взял его за плечо, ударом под колено сбил с ног и рывком посадил. Затем повернулся к внутреннему люку.
— О Господи, нет! — Он поднялся и побежал ко мне.
Стоя в проеме люка, я отшвырнул его назад, и он растянулся на палубе воздушного шлюза. Я вышел в коридор и нажал на пульте кнопку управления внутренним люком. Дверь плавно закрылась. Человек в ужасе бросался на трансплексовый люк, отскакивая от его прочной поверхности.
Я снова направил пульт дистанционного управления на контрольную панель и нажал на кнопку. Внешний люк плавно открылся. Я смотрел, как ужасное содержимое камеры вихрем унеслось в космос, когда шлюз разгерметизировался.
Через несколько минут я вернулся на мостик:
— Координаты синтеза?
— Они здесь, сэр. — Алекс вывел их на экран своего дисплея. Он судорожно сглотнул, избегая смотреть мне в глаза.
— Дарла?
Дарла высветила свои цифры. Данные совпадали.
— Машинное отделение, приготовиться к синтезу!
Через секунду последовал ответ:
— К синтезу готовы, сэр. Управление передано на мостик.
Я провел пальцем по экрану управления. Экраны потухли.
— Мистер Хольцер, вы остаетесь на вахте.
Покинув мостик, я отправился к себе в каюту, запер люк, снял китель и сел к столу. Меня стала бить дрожь. Я равнодушно думал о том, когда же наконец сойду с ума, и, зная, что меня никто не услышит, закричал, что было сил. До боли в горле.
— Иди, Таук, — прошептал я, — глядя на стенку каюты, расположенную вдоль внешнего корпуса корабля. — Я готов к встрече с тобой. — Нет сомнений, что на этот раз он придет вместе с Сэнди.
Часть II
20 ноября, год 2195-й от Рождества Христова
21
Наступил октябрь, а за ним ноябрь. Я почти не выходил из каюты. И редко съедал еду, которую мне приносили. Время от времени ходил на вахты, однако при первой же возможности освобождал себя от дежурства. Иногда ужинал вместе с пассажирами в столовой, но чаще оставался в каюте. Сама мысль о том, что придется поддерживать за столом беседу, была невыносима.
Дважды ко мне приходил мистер Таук, но я не боялся его даже во сне Он больше не тащил меня за собой сквозь обшивку корабля, а после того как я попытался последовать за ним, вообще перестал появляться.
Как-то придя на мостик, я обнаружил там дремавшего в своем кресле Вакса. Он вздрогнул, когда я к нему подошел, и вытаращил глаза.
— Простите, сэр, — пробормотал Вакс, густо покраснев, — я… я…
— Все нормально. — Я сел на свое место. Стоять на вахте могли только четверо из нас, но я обычно исключал себя из списка, так что оставалось трое. Неудивительно, что Вакс переутомился. — С сегодняшнего дня буду заступать на вахты. — Вряд ли стоило менять гнетущую тишину мостика на одиночество в каюте.
В один из редких вечеров, когда я появился в общей столовой, ко мне подошел после ужина Рейф Трэдвел. Ему недавно исполнилось четырнадцать.
— Командир, мы хотели бы с вами поговорить. — Видимо, он имел в виду себя и сестру, и я повел их в свою каюту.
Браг и сестра стояли плечом к плечу. Первым заговорил Рейф:
— Командир, вам нужны гардемарины.
— Вы решили учить меня управлять кораблем? — спросил я сурово.
— Нет, сэр. Просто констатирую факт, — спокойно ответил он. — Вначале у вас было три лейтенанта, четыре гардемарина и пилот. А теперь всего три гардемарина и один кадет. Явно недостаточно.
— Хотите записаться добровольцами?
— Я нет, сэр. Только Паула. Должен ведь кто-то остаться с родителями.
— О?
Теперь заговорила Паула:
— Да, сэр. У меня лучше обстоят дела с математикой.
— Здесь не Академия, милая леди. Я не могу заниматься воспитанием детей, готовя из них гардемаринов.
— Но взяли же вы Дерека.
— Ему шестнадцать, он почти взрослый, а вам едва перевалило за тринадцать.
— Ну и что? Самое время учиться. — И добавила: — Когда вы взяли нас на мостик, я сразу поняла: вот чем я хотела бы заниматься!
— А родители?
— Конечно, против, — беспечно ответила она. — Ничего, переживут.
— А их согласие?
— Они не дадут его и через миллион лет, — заявил Рейф. — А вам оно и не нужно. Вы сами говорили.
Я грозно посмотрел на них, но это не возымело действия. Гардемарины, конечно, нужны. Вакса пора производить в лейтенанты. И Алекс на очереди, хотя еще не знает об этом. Но отбирать у родителей детей, как говорила миссис Донхаузер… У меня и без того хватает проблем. К тому же мы скоро прибудем в порт, где меня заменят.
— Спасибо, но без согласия родителей ничего не могу сделать.
— Вы что, боитесь их, командир? — без обиняков спросила Паула, — вот уж не думала, что вы трус.
Мне захотелось отшлепать ее:
— Замолчите, юная леди.
— Что же! Раз у вас не хватает смелости записать меня в кадеты, — в свою очередь, не желаю служить у вас под началом. — Она сложила на груди руки.
И тут я решился. Она хочет служить, а мне нужны гардемарины. Честная сделка. Черте ними, с ее родителями.
— Вы уверены? Знаете, что приходится выносить кадетам?
— Знаю. — Она слегка встревожилась, потом пожала плечами. — Могут же другие, значит, и я смогу.
— Девочкам тяжелее. Они редко служат на кораблях.
— А лейтенант Дагалоу?
Официально дискриминации женщин на Военно-Космическом Флоте не существовало. Но жизнь в кубрике могла превратиться для женщины в сущий ад. Однако я знал Вакса и Алекса. Ничего из ряда вон выходящего они не допустят.
— И вы согласны разлучиться?
Они переглянулись. Рейф едва заметно кивнул.
— Жаль, конечно, — ответила Паула, — но ничего не поделаешь.
— Повторяйте за мной, — сказал я. — Я, Паула Трэдвел, клянусь своей бессмертной душой…
— Я, Паула Трэдвел…
Ровно через минуту появился еще один кадет.
Паула заняла койку пять в самом центре кубрика. Рики Фуэнтес перешел на место Сэнди у стены. Теперь там снова будет много народу. А Дерек получит еще несколько уроков скромности на Военно-Космическом Флоте. Впрочем, все это уже мало волновало меня. Я считал недели и дни, остававшиеся до конца вояжа.
