Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)
– Забирай.
– Правда? – Людвиг хлопнул себя по тощим ляжкам, метнулся к холодильнику, достал бутылку фирменной и налил в два стакана.
Полубой, прикрыв один глаз, молча наблюдал за ним. Людвиг поднес ему стакан и умильно заглянул в глаза:
– А цену какую спросишь?
Полубой, кряхтя, выпрямился в кресле, взял стакан, чокнулся с Людвигом и залпом проглотил настойку.
– Ящик консервов, – ответил он сдавленным голосом.
Людвиг выпучил глаза:
– Не врешь? Глидер тысяч восемь с половиной, а то и девять стоит!
– Не вру. Все, отец, дай поспать. – Полубой снова развалился в кресле и закрыл глаза.
Людвиг накрыл его драным пальто, допил свой стакан и решительно направился к глидеру.
Сандерс очнулся почти в полной темноте. Последнее, что он помнил, была ослепившая его вспышка парализатора. Он рывком сел на постели, огляделся. Рядом в кресле похрапывал Полубой, на стульях спала накрытая пледом Виктория. Или Вера? Или Паулина?.. Решив разобраться с этим вопросом позже, Сандерс поднялся. В теле была неприятная слабость, кроме того, он ощущал зверский голод.
Неподалеку на цепях висел глидер с открытыми дверцами, капотом и багажником. Из кабины доносились гнусавое пение и негромкий стук. Сандерс подошел поближе и заглянул внутрь.
– Во! Как живой! – увидев его, воскликнул перепачканный смазкой Людвиг. – Очухался? Ну и молодец.
– А ты чего, разбираешь его, что ли? – спросил Сандерс.
– Ограничители снимаю, – пояснил Людвиг. – Хозяин у него дурак был. Как летал – непонятно.
– Слушай, пожрать есть чего-нибудь?
– В холодильнике консервы. Если хочешь, фирменная там же стоит.
Сандерс вскрыл первую попавшуюся банку, в которой оказались бобы с мясом, подумал, плеснул треть стакана настойки, проглотил и навалился на консервы. Он уже почти прикончил банку, когда на стульях зашевелилась Виктория.
Посмотрев на Сандерса, она улыбнулась:
– У тебя фасоль на подбородке.
Сандерс вытер ладонью лицо.
– Привет. Как себя чувствуешь?
– Не очень, – поморщилась она. – А ты?
– Слабость. Сколько я валялся, а главное, как мы сюда попали?
– Людвиг привез. – Виктория встала, закинула руки за голову, поправляя волосы. – Мы с твоим другом тебя на двух антигравах с башни спустили. Чуть не гробанулись. А спал ты три с половиной часа. Людвиг! – крикнула она.
– Чего? – Старик наполовину высунулся из кабины.
– Душ у тебя имеется?
– А как же, – ответствовал тот, – как дождь идет на улице, так с крыши льет как из ведра.
– Ну-у… – Виктория обиженно выпятила губы и напомнила Сандерсу ту девушку, которую он знал во время отпуска. – Хоть вода есть?
– Во-он в том углу кран со шлангом. Шланг на гвоздь повесишь – будет тебе душ. Вода из бака, из соседнего дома – я провел. Освежиться решила?
Виктория вспомнила, как ее лапал Уэйнстейн, как бежали по спине струйки пота во время ментоскопирования, и кивнула.
– А одежды у тебя случайно нет?
Людвиг вылез из глидера, порылся в шкафу и достал плотно упакованный сверток.
– Вот, мне уже не пригодится, а тебе впору будет. Может, чуть великоват, хотя он контурный. По фигуре съеживается.
Девушка взяла сверток и направилась в угол, куда показал старик.
– Только не подсматривать, – предупредила она, не оборачиваясь.
Сандерс достал из холодильника бутылку воды, отпил глоток и вздохнул. На Ривьере они принимали душ вместе…
Послышался плеск воды и визг Виктории.
– Людвиг, старый ты хрен! Вода холодная!
– А как я тебе ее подогрею? На костре, что ли?
Сандерс усмехнулся. Да, госпожа баронесса, это вам не то, к чему вы привыкли. Хотя как полевой агент она, видимо, привыкла ко многому. И стаж у нее не многим меньше, чем у него. Надо же, не планета, а рассадник шпионов. Содружество, Фионимар, русские, и напоследок тот, кто сидит в Развалинах. Интересно, что ответит Контора на его запрос, который он отослал с компа Уэйнстейна? Если Уолш передал его сразу, то утром должен прийти ответ.
– А полотенце есть? – снова крикнула Виктория, перекрывая шум воды.
– Что ж такое! – Людвиг выбрался из глидера и достал из шкафа рваное банное полотенце. – Поработать спокойно не дадут.
– Давай я отнесу, – сказал Сандерс.
Людвиг подозрительно взглянул на него и погрозил пальцем:
– Ты гляди там… не очень-то.
– Ты, Людвиг, знай себе в железках ковыряйся, – в сердцах сказал Сандерс, отобрал полотенце и зашагал к Виктории.
Если в углу, где у Людвига была оборудована комната, был хоть какой-то свет, то здесь приходилось продвигаться почти на ощупь. Сандерс остановился, ожидая, когда глаза привыкнут к полутьме. Постепенно он стал различать впереди, под струей воды, обнаженное тело Виктории. В горле пересохло. Сейчас он видел даже полоски от купальника. Надо же, загар еще не сошел… Он замер в неуверенности, не зная, на что решиться, оглянулся, забросил полотенце на плечо и стал расстегивать рубашку.
– Не надо, Дик, – услышал он сквозь плеск воды тихий голос, – я не хочу так. Мы не животные.
– Нет, мы не животные, но будет ли другая возможность? – хрипло спросил он, продолжая раздеваться.
Он бросил одежду на пол и шагнул под ледяную струю. Дыхание перехватило, однако он тут же перестал ощущать холод – тело Виктории, желанное, как никогда, манило его к себе. Он положил руки ей на плечи, притянул к себе.
– Не надо, – снова шепнула она, но он уже чувствовал на лице ее губы.
Он провел руками по ее спине, спустился к талии, положил ладони на ягодицы и прижал ее бедра к своим. Она приникла к нему, ее дыхание было горячим, губы настойчивыми, руки, обжигая прикосновениями, скользили по его груди, животу. Они слились телами, дыханием, казалось, даже мыслями.
Она прислонилась спиной к стене, он положил ладони ей под ягодицы, приподнял ноги и медленно вошел в нее. Она укусила его плечо, сдерживая крик.
Они почти не двигались, наслаждаясь необычайным единением, и только в конце, когда она впилась в его губы, яростно бросились навстречу друг другу, выплескивая накопившееся одиночество и тоску…
Вода, просачиваясь между телами, приносила прохладу и успокоенность. Он осторожно опустил ее на пол, и она обессиленно приникла к нему.
– Ну скажи, что у тебя никого не было после Ривьеры…
– Никого!
– Врешь, – вздохнула она, – ну и правильно. Я не хочу знать, был ли кто или нет, мне достаточно, что сейчас ты со мной. Выключи воду, я замерзла.
Сандерс закрутил кран. Виктория пошевелилась.
– Спину поцарапала, – пожаловалась она. – Ну что за любовь? Никаких удобств.
– Зато как романтично, – возразил Дик.
Он поднял полотенце и принялся вытирать ее, но она тут же отстранилась.
– Я сама. А то мне захочется продолжения. Отвернись.
Отвернувшись, он натянул пахнувшую потом одежду на мокрое тело. Людвига видно не было – наверное, все еще копался в глидере. Полубой как сидел в кресле, так и оставался неподвижным.
– Ты иди, – сказала Виктория, – я сейчас. А то Людвиг подумает что-нибудь.
– Наверняка подумает.
– Ну вот и иди.
Он медленно вернулся в «комнату». Присел на кровать. Ну ладно, нравилась ему эта женщина, но ведь многие нравились! Тем более что она никогда не согласится оставить работу и уехать с ним. И он не уедет с ней – что он будет делать там, на забытом богом Фионимаре? Скорее всего, в разведку его не возьмут – и что, сидеть без дела? Тем более что она королевских кровей, а он кто? Выбившийся в люди латинос, проложивший себе дорогу пóтом и кровью, своей и чужой.
Он помотал головой, отбрасывая дурные мысли. Что будет, то и будет. Вот сделаем дело, тогда и посмотрим, как жить и с кем жить.
Заворочался Полубой, всхрапнул, потянулся и сел в кресле, моргая заспанными глазами.
– Где мисс Салливан?
– Сейчас подойдет, – буркнул Сандерс.
– А Людвиг?
– В глидере ковыряется. Когда выйдем?
– Под утро, – Полубой взглянул на часы, – часа через полтора.
Из глидера вылез Людвиг, вытирая руки грязной тряпкой, подошел, присел на стул.
– Вы дальше-то куда? – спросил он, стараясь не глядеть на Сандерса.
– В Развалины, – ответил Полубой. – Подбросишь?
– Само собой! Вы перекусите на дорогу – потом может и времени не быть. Развалины – это, брат… да! А я пойду соберу тачку. Малость подправил ее. Теперь как новая.
Полубой поднялся на ноги, огляделся недоуменно.
– А где моя майка? Последняя!
– Вот, я постирала – она вся в крови была. – Виктория неслышно приблизилась к ним, протягивая выстиранную майку.
