Шервуд Смит - Вера и власть
Магнитный полюс бала перемещался дважды за долгий вечер, и оба раза Брендон сам негласно этому способствовал, «Слушай внимательно, — сказал он Жаиму перед балом. — Они ведут себя свободнее, когда не стремятся привлечь мое внимание».
Жаим, будто бы подавляя зевок, включил челюстной усилитель звука, которым снабдил его Арторус Ванн, и стал двигаться от одной кучки беседующих к другой.
— ...ухитрился протащить четыре семьи своих клиентов, хотя я не знаю, где он думает их разместить...
— ...не подпускает своего наследника к оси вращения, а я обоим своим детям позволяю. Они знают, что от хулиганистых поллои надо держаться подальше...
— ...боюсь, что будет еще хуже. Это просто ужас...
— ...и семья Ригали тоже. Все потеряно. Абсолютно все. Я не виню Треллору, что она покончила с собой...
— ...любит игрушки юные, свежие и невинные. Кстати об игрушках — вы, конечно, знаете, что маленькая Кендриан, которую он опекал, исчезла?
Жаим, не меняя положения, сосредоточился на этой группе из четырех молодых людей — двух мужчин и двух женщин. Юдри нир-Чезаре-Масо сказала, обмахиваясь веером:
— Судя по тому, что я слышала о его постельных замашках, ее вряд ли можно упрекнуть.
— Но зачем так грубо? — возразила высокая голубоглазая Жюльена бан-Атиос. — В подобных делах необходима деликатность. Она может причинить непоправимый вред своей семье такими видеосериальными выходками.
— А может, здесь замешана политика? — вполголоса предположил Видал лит-Эстрази, облокотившийся на спинку ее стула.
Все четверо посмотрели на Тау Шривашти, но он если и заметил это, то не подал виду. Видал добавил тихо:
— Вы ведь все слышали в новостях об этом Дулу-рифтере — ее брате. Он из тех, кто был вместе с Панархом.
— Шривашти всюду говорит, что это какие-то поллои похитили ее ради выкупа.
— Вот почему он так старается попасть в Комитет Общественной Безопасности, — сказала Юдри, похлопывая веером по мускулистой руке Видала. — Я слышала об этом от Миши.
— А о старом поллои вы не слышали?
— Что за старый поллои?
— Кендриан работала в каком-то приюте — и один из ее сотрудников тоже исчез. Его труп нашли на малолюдной остановке транстуба — яд. — Видал откинулся назад, небрежно поправляя свои длинные светлые волосы.
— Шривашти не стал бы этого делать, — фыркнула Жюльена. — Рисковать своим положением? Кендриан, вероятно, просто бросила его — у нее нет никакого политического веса, и ради нее незачем убивать, даже и поллои.
— Особенно если учесть, — протянула Юдри, — что каждый поллои на этой станции попал сюда благодаря семейным связям или присяге — или же имея достаточно денег, чтобы кого-то подкупить.
— Все эти домыслы, простите великодушно, скучны в столь поздний час. Причина здесь самая простая: Тау не нравится, что его бросили, вот и все. Никто не любит ломать свои привычки, — сказал второй мужчина, Кален Й'Норико.
В это время скрипки доиграли менуэт, и танцоры разошлись под смех и вежливые аплодисменты. Брендон направился к месту, где оставил свой бокал, и окружавшие его Дулу расступились ровно настолько, чтобы Жаим мог встать позади него, хотя никто даже не взглянул на телохранителя.
Ваннис, как ни странно, предпочла выпить вина не рядом с Панархом, а в другой компании. Каштановые пряди ее сложной прически вспыхивали рыжеватыми искрами среди других локонов — желтых, черных, синих и радужных. Жаим со своего места за стулом Брендона мог лицезреть ее безупречный профиль — она сидела прямая, с ясным взором, улыбаясь чьим-то словам.
— Это было великолепно, — протянула кислолицая женщина справа от Брендона. Жаим узнал ее: Нор-Соту нир-Каддес, светский вампир. Дождавшись одобрительного ропота, она фальшиво вздохнула: — Леди Ваннис среди нас самая искусная танцовщица, вы согласны?
— Вот так вопрос, — откликнулся высокий рыжий Алиан Христо — он стоял за стулом нир-Каддес и обмахивал ее веером. — Извольте-ка ответить на него достойным образом.
Присутствующие отозвались смехом, и красивый, с легкой скукой на лице наследник семьи Ио заметил:
— Стоит только добавить «исключая присутствующих» — и можете смело ответить «да».
Христо прищурил глаза — и Жаим, хотя тот даже не шевельнулся, угадал под зеленым бархатом крепкие руки и могучую грудь.
— Простите мне мою непонятливость, Перейл, но следует ли понимать это так, что вы ответили бы «нет»?
Перейл лит-Ио послал в сторону Ваннис воздушный поцелуй.
— Совсем напротив. Она — само совершенство. Меня она отвергла, и это служит мерилом ее хорошего вкуса.
Смех унес призрак угрозы, и Жаим заметил, что несколько зрителей испытали при этом легкое разочарование.
— Какая жалость, что сама она не устраивает вечеров менуэта, — сказала Нор-Соту. — У нее он выглядел бы если не самым достоверным, то, уж конечно, самым очаровательным.
— Неужели она вознамерилась удалиться от света? — с деланным изумлением воскликнул Перейл. Это снова вызвало смех. Нор-Соту пожала тощими плечами:
— Возможно, и до этого дойдет. Она ведь совершенно разорена, хотя умело это скрывает.
Все выразили вежливое сожаление, но взоры над шепчущими губами выражали безразличие, снисходительную жалость, а у рыжего Христо даже презрение. Брендон промолчал.
— У Картано есть свое убежище, где комфорта, уж конечно, побольше, чем здесь, — не без намека на что-то сказал Перейл.
И все, сидя в просторной, роскошно убранной комнате, согласились с ним.
Только Брендон, попивая свое вино, снова ничего не сказал.
Нор-Соту, увидев хозяйку дома, спросила у нее:
— А еще танцы будут, дорогая?
Риста Литцу-Фразьен стиснула руки, и Жаим почувствовал, что она расстроена, но старается это скрыть.
— Увы, я нанимала музыкантов только до трех, и они ни за какие деньги не соглашаются больше играть.
Риста видела по слегка приподнятым плечам, томным жестам и обмену улыбками, что гости считают ее неспособной устроить по-настоящему запоминающийся вечер. Образцовая хозяйка без видимых усилий держит под контролем все, пока не уйдет последний гость, — хотя бы она приглашала гостей несколько дней назад и всего лишь к обеду.
— Прелестный вечер, Риста, — сказала подошедшая Ваннис с искренней добротой в глазах. — Однако пора и честь знать. Не люблю танцевать, когда уже рассвело, — все эти мятые платья так неприглядны. — Она обвела взглядом всех и, как бы случайно, остановилась на Жаиме,
Ее шпильку встретили вежливым смехом — дальнейшее Жаим пропустил, потому что Монтроз неожиданно сказал ему по босуэллу:
(Я только что сказала Брендону, что у моей протеже есть информация, — встречаемся в парке).
Жаим, шевельнув рукой, подтвердил прием. На Брендона он не смотрел и позы не изменил — в этой не сводящей с тебя глаз толпе даже Брендон не рискнул бы посылать секретку. Но как только Дулу пришли в движение, он отдал команде, размещенной за стенами виллы, краткий приказ быть наготове: планы меняются.
Брендон, умело лавируя в волнах шелка и парчи и обмениваясь с каждым парой слов, наконец спустился по низким широким ступеням. Ваннис шла под руку с ним.
Они остались одни, если не считать Жаима.
— Я чем-то обидел вас, Ваннис? — спросил Брендон.
— Ваше величество?
— Кажется, все, кроме меня, знают, что у вас сложное материальное положение. А ведь мне достаточно легко это поправить. Мои ресурсы неисчерпаемы — разве вы забыли?
— Ваши ресурсы — возможно, но к моей репутации это не относится, — улыбнулась она.
— То есть?
— Все осаждают вас просьбами, я же предлагаю только дружбу и преданность.
Брендон, склонившись, поцеловал ей руку. Ваннис ответила на его насмешливо-торжественный жест таким же реверансом — и улыбкой.
— Спокойной ночи, — сказала она и медленно удалилась в сторону своей виллы.
Не ждет ли ока, что он попросит ее вернуться? Жаим, проводив глазами ее легкую фигуру, заставил себя встряхнуться и связался со своими людьми — они, невидимые, двигались туда же, куда шел Брендон.
Панарх сворачивал с одной дорожки на другую. Жаим глубоко дышал, очищая голову от запахов вина и духов. На тихой глади черного озера брезжили проблески искусственного рассвета.
— Ну и что ты вынес из последнего разговора? — вдруг спросил Брендон.
Жаим прикусил губу. Он не мог понять, какие отношения существуют между Брендоном и Ваннис. Они часто бывают вместе и всегда, по-видимому, находят удовольствие в обществе друг друга. Но Брендон после того единственного дня ни разу не бывал у нее на вилле один и не приглашал ее одну в анклав. Что это, безразличие — или как раз наоборот?
— Я думаю, как бы ответить, чтобы тебя не рассердить, — сказал Жаим.
— С умом. — Брендон нагнулся погладить молодую кошечку, гуляющую в высокой траве. Она тихо, по-девичьи замурлыкала.
— По-моему, это все было подстроено: нир-Каддес, ясное дело, хотела унизить леди Ваннис, но леди Ваннис хотела, чтобы ты об этом узнал.