Николай Романов - Завоеватель
- Мы что, первыми нападем на мерканцев? - спросила Ольга.
- Вряд ли нам придется выступать в роли агрессора… - Брат мотнул головой. - Как только фрагербритцы присоединятся к нашему с халифатом договору, у Вершителя не останется иного выхода, кроме как начать войну Сейчас у них еще есть шансы на победу, но ситуация, с их точки зрения, меняется к худшему с каждым днем. Если он не начнет войну сейчас, позже он непременно проиграет.
- А если все-таки не начнет?
- Начнет! - убежденно сказал Миркин. - Нет у него иного выхода!… Так что? Помирились мы с тобой?
Ольга помолчала. А потом сказала:
- Помирились. Куда ж мне деваться? Император коротко пожал локоть сестры. Будто скрепил печатью соглашение о прекращении боевых действий…
- Знаешь, Миркин, - продолжала Ольга. - Поначалу мне казалось, что ты так ненавидишь мерканцев из-за моего отца. Потом я решила, что из-за твоей матери. Потом тебе на голову свалилась я с сестрами, которых также нужно освобождать, и это стало еще одним фактором твоей политики… Но теперь мне кажется, что существует и еще какой-то фактор, неизвестный мне.
- А может, мной движет желание поквитаться с судьбой за тот страх, что я пережил в детстве, когда убили моего приемного отца и похитили мою маму? А есть и еще одна подспудная причина… С точки зрения тех, кто воспитывался в нормальной семье, моя жизнь у «росомах» была достаточно сложной, чтобы непременно захотеть поквитаться с виновниками…
Миркин говорил совершенно серьезным голосом, но Ольга чувствовала, что его слова не являются правдой.
Ей вдруг пришло в голову, что она ошибается, полагая, будто очень неплохо изучила своего брата.
Да, с одной стороны, Миркин - очень порядочный человек, заботящийся о своих родственниках и друзьях. А с другой - он своими руками убил Засе-кина-Сонцева, стоило Железному Генералу затеять некую подковерную возню, показавшуюся императору опасной для страны. Да и Найдена он, похоже, подставил во время вояжа на Ибн-Джухайям.
Если подумать, друзья могут предъявить ему массу претензий. Но почему-то не предъявляют. Найден на него просто молится и верит ему, как ребенок матери. Да и она, Ольга, не может обижаться на Миркина, хотя многие его поступки явно объясняются недоверием к ней.
На него невозможно обижаться. Хотя бы потому, что он и себя не щадит, лично проводит опасные для жизни секретные операции. А ведь мог бы сидеть за спинами своих подчиненных и в ус не дуть.
Она снова вспомнила тот подвал, на Вайсбур-ге… И едва не залилась румянцем.
Это ж надо - влюбиться в собственного брата!
Вообще, в истории известны случаи, когда браки устраивались между царственными очень близкими родственниками. Так, помнится, египтянка Нефертити была замужем за своим двоюродным братом Эхнатоном. Да и в более поздние времена подобных случаев бывало немало… Впрочем, что это она?
Забыть, забыть и забыть!
Нет, в Миркине есть что-то нравящееся не только женщинам, но и мужчинам. Говорят, именно такие люди и пользуются всеобщей любовью. В них верят, за ними идут - без раздумий, слепо. И они приводят людей не к пропасти, но к процветанию. И счастлива страна, которой достался такой правитель!…
- Ты как будто молишься, Оленька, - сказал Миркин.
Ольга тряхнула головой.
Ну что за наваждение! Надо, наверное, в свою очередь замуж выходить. Серьезно… Если Отто Тринадцатый ни с того ни с сего откажет вдруг Остро-миру Первому, не предложить ли им обоим брак между сестрой императора и сыном короля. Помнится, эти мысли уже появлялись, но потом ушли на второй план. Принести себя в жертву.
Черт, надо было поближе познакомиться с Бруно! Впрочем, исправить дело никогда не поздно. Совершить еще один вояж на Вайсбург…
- Голову даю на отсечение, что ты что-то замышляешь, - сказал Миркин, еле сдерживая смех. - И хорошо, если не против меня.
Ольга прыснула:
- Мы ведем себя как идиоты.
Ей было сейчас тепло и покойно. И тут же стало стыдно. Потому что сестры ее оставались в мерзких лапах Вершителя.
Кто знает, что с ними сейчас, каково им там… И живы ли они вообще?
- Слушай, Миркин… Пообещай мне одну вещь!
- Какую?
- Пообещай мне, что я буду рядом, когда Бедросо будет сдаваться тебе в плен.
Миркин внимательно посмотрел в лицо сестры.
- До этого еще очень далеко, Оленька.
- И все-таки! Я хочу увидеть его глаза. - Ольгу едва не затрясло от внезапно нахлынувшей ненависти.
Наверное, брат понял, что это не просто блажь. И сказал:
- Хорошо, я подумаю.
- Нет, ты пообещай! Он нахмурился:
- А потом ты будешь выкручивать мне руки, требуя исполнить обещание… Давай, вернемся к этому разговору позже? А пока я пообещаю тебе одно. Твоих сестер будут освобождать в твоем присутствии. Об этом я позабочусь непременно!
Глава восьмидесятая
Утром пришла зашифрованная хивэграмма, объявляющая, что Отто Тринадцатый согласен на брак своей дочери Розалинды с императором росским.
А днем Осетр полетел на очередное свидание с Яной. Как и обычно, сопровождал его Найден.
- Бл…дун ты все-таки, твое величество! - сказал он, когда глайдер понесся над кварталами Петрограда.
Найден знал о содержании шифрованной хивэграммы, прилетевшей из Фрагербритского союза.
- У тебя невеста сегодня появилась, а ты… Конечно, он был прав.
Но сейчас Осетру было глубоко плевать на его правоту.
- Попридержи язык, друг мой! - Осетр попытался перевести все в шутку. - Забыл негласный закон «росомах»?
- «Росомаха» трахает все, что движется?… Помню. Но ты-то теперь не просто «росомаха». Ты - жених!
- Помолчи, я сказал!
Сам того не желая, Найден наступил императору на больную мозоль.
Все дорогу от Петергофа до столицы Осетр ломал голову над тем, как сообщить новость Яне. И стоит ли сообщать вообще?
Может, пустить все на самотек, пока сама не узнает - не сегодня-завтра средства массовой информации раструбят о состоявшейся помолвке на весь мир. Если мы, конечно, им позволим…
И тут же понял, что более идиотского ограничения и придумать нельзя.
Если - мы - конечно - им - позволим! Айда мы!!!
Мало того что девушку выдают замуж не по любви, так еще и свадьбу устроят в виде тайной вечери!
Ну нет! Свадьба будет! И настоящая свадьба! С тысячами гостей! С венчанием, которое проведет патриарх Светозар! С непременным мордобоем! Какая росская свадьба без начищенных физиономий? У такой семьи счастья не будет!
- Скажи, Найден… Ты согласишься быть шафером на моей свадьбе?
У Найдена отвалилась челюсть.
- А-а-а… - сказал он. - Э-э-э… Почту за честь, твое величество! - Голос его зазвучал торжественно. - Почту за честь, ваше императорское величество! - Он улыбнулся. - Если, конечно, мне объяснят обязанности шафера. А то в школе «росомах» нас такому не учили. По-моему, придется держать над твоей головой венец…
- Святые отцы все растолкуют.
Найден задумался. И вдруг прищелкнул языком:
- Ты - и женишься, твое величество! Умереть не встать! Как-то даже не очень верится!
Осетр улыбнулся:
- Мне и самому, честно говоря, не верится! Они трепались, пока Осетр не понял, что всей этой болтовней он пытается отвлечь себя от того разговора, что ему предстоит. С Яной.
И тогда беседа сама собой сошла на нет.
* * *Осетр и Яна лежали поверх одеяла в обнимку. Главное уже завершилось, и теперь Осетр снова размышлял, что же ему делать, как начать разговор…
- Ты чем-то озабочен, милый? - спросила Яна и погладила его по щеке.
А он потерся носом об обнаженную грудь.
- Я всегда чем-то озабочен. Работа такая…
- По-моему, ты сейчас думаешь вовсе не о работе. Мне кажется, ты думаешь о нас с тобой.
«Четр возьми! - подумал Осетр. - Как они все-таки чувствуют наши мысли!»
- Встречи со мной стали тебе мешать?
Он представил себе, как она отреагирует на его ответ, и испугался.
«Черт возьми! Это же слишком жестоко! Я просто не могу!»
Ему показалось, что она сейчас скажет: «Остро-мирушка, поступай, как положено императору! Если нужно, брось меня, я все пойму!»
Но она молчала. Поглаживала его затылок. И как будто задремывала.
Теперь, когда она перестала кормить сына грудью, она уже не выглядела такой измученной, как год назад. Она снова была той Яной, с курортной планеты Дивноморье, но это было чисто физическое впечатление.
Слишком много времени и событий прошло с той поры, чтобы остаться неизменными. И ему, и Яне…
- Послушай, Яночка…
- Да, Остромирушка…
И тут Осетр окончательно понял - ничего он ей не скажет.
Потом, потом, не сейчас… Только не сейчас. Нельзя, невозможно. У человека всегда должна быть возможность отступить. Необратимые поступки - признак отсутствия мудрости. Отрезать себе пути к отступлению может кадет во время прохождения «суворовской купели». Это личное дело кадета… Но «росомаха» не может. Потому что всегда найдутся пострадавшие от его действий. И тем более не имеет права на подобное император. Потому что в результате может пострадать целый народ. Таковы реалии взрослой жизни.
