Мрачные тайны Луарвига - Лариса Куницына
- Я вызываю тебя, - негромко произнёс Хок. - Завтра ночью. На рапирах.
- Вызов сделан не по правилам, и я его отклоняю… - спокойно проговорил Джулиан, потом виновато улыбнулся и добавил: – К тому же я не умею драться на рапирах. Из колюще-режущих предметов я владею только скальпелем.
Хок пристально смотрел ему в глаза.
- Что значит твой костюм? – неожиданно спросил он.
- Я прочёл о нём в одной книге.
- В какой книге?
- Старой… Про одного рыцаря, который жил когда-то очень давно. И с ним однажды произошла одна история…
- Я знаю эту историю, - перебил его Хок.
- Неужели?
- Может, расскажете? – поинтересовался Эдди.
- Может быть, - кивнул Хок и посмотрел на меня. – Это очень давняя история. Она произошла с одним французским рыцарем. Однажды он ехал в свой замок и, проезжая лесом, услышал мольбу о помощи. Естественно, он поспешил на зов и, выехав к реке, увидел на мелководье человека, которого придавило камнем. Он откатил камень и вытащил несчастного, он перевязал его раны и пригласил в свой замок. Незнакомец назвался Кратегусом. Есть такое латинское слово, которое переводится как «боярышник». Так вот, он привёз гостя в свой замок, принял его со всем гостеприимством, накормил ужином и уложил спать в комнате для гостей. А утром, - он снова перевёл взгляд на Джулиана, - он обнаружил, что вся его семья, его жена, двое детей, мать, отец и младший брат мертвы. Они умерли от чумы. Вместе с ними умерли слуги и даже собаки на псарне. Жив остался только он. И тот, кого он привёз в свой дом. Незнакомец, назвавшийся Кратегусом, стоял на башне и с усмешкой наблюдал, как мечется по замку убитый горем рыцарь, а потом объяснил, что оставил ему жизнь только в благодарность за его гостеприимство. После этого он превратился в отвратительное исчадие ада с крыльями летучей мыши и улетел. Как тебе эта история?
- Я имел в виду другую, - вежливо покачал головой Джулиан, - хотя, о том же герое. Ту, в которой тот самый рыцарь бежит из берберского плена и, заблудившись в пустыне, вдруг неожиданно попадает на развалины какого-то селения. Спасаясь от жары, он забирается в руины и точно так же, как в твоей истории, слышит мольбу о помощи. Правда, на этот раз он услышал женский голос. Он спускается в подземелье, отодвигает каменную плиту и видит… Конечно, как и положено в сказке, девицу красоты неземной, да к тому же прикованную к стене. Он, естественно, освобождает её, выносит на руках наверх и вливает в её рот последнюю оставшуюся у него воду… Девица оживает и… Вот такая трогательная история припомнилась мне.
- Вы её не закончили, - усмехнулся Джерри. – Что было дальше с рыцарем и девицей?
- Конец слишком неправдоподобен, - обернулся к нему Джулиан. – Девица обернулась белой верблюдицей и умчалась в пески, оставив своего спасителя умирать от жажды…
- У нас прямо вечер сказок, - покачал головой Эдди. – Тысяча и одна ночь. К чему вот только…
- К чему Хок, не знаю, - пожал плечами Джулиан. – А я к тому, что детские сказки должны оставаться в детстве, опасно тащить их во взрослую жизнь, и для себя, и для окружающих. Ты до сих пор считаешь себя Раулем де Мариньи, Хок?
Хок резко обернулся к нему.
- Откуда тебе известно это имя, если ты…
- Не он? – подсказал Джулиан. – Из книги, как я и говорил, - он достал из кармана маленький потемневший от времени томик и раскрыл его. – «Подлинная и печальная история благородного рыцаря Рауля де Мариньи, по прозвищу Ястреб, рассказанная его сестрой Жюстиной»… Конечно, занятно воображать себя героем. Тем самым, любимцем женщин и командиров, грозой берберов и гугенотов, отважным бретёром, которого прозвали Ястребом за его стремительность и железную хватку. Но, ей-богу, Хок, всему свое время. То, что в юности – романтика, в зрелости, простите, паранойя.
Он подошел к столику и бросил книжицу на стол рядом с хрустальными бокалами.
- Возьмите её, думаю, что вам она нужна больше, чем мне. Я её уже прочёл.
Эдди взял книгу, осмотрел переплет, поднёс к уху и провёл пальцами по страницам, прислушиваясь к их шелесту, потом открыл и погладил пальцами бумагу.
- МакЛарен, это же подлинное французское издание начала семнадцатого века! Вы собираетесь подарить ему целое состояние.
- Подлинное, - кивнул Джулиан. – И единственное, поскольку больше эта книга не переиздавалась, насколько мне известно. В ней слишком много нравоучительных отступлений и детских выдумок, чтоб заинтересовать кого-то всерьёз. За исключением мистера Фалько.
- Ты полагаешь, что я сумасшедший? – мрачно спросил тот.
- Я не эксперт по психическим заболеваниям и не могу поставить диагноз, - раздражённо произнёс Джулиан. – Но могу сказать, что у вас есть проблемы, и вам нужно обратиться к специалисту. Мне очень жаль, что этот разговор состоялся в присутствии посторонних, но ваше поведение вызывает у меня серьёзные опасения.
- Поэтому вы скопировали костюм этого незнакомца по имени Кратегус? – спросил Эдди, глядя в раскрытую книгу. – Про наплечник и медальон тут действительно написано.
- Это была глупая шутка, и я прошу за неё простить. Просто мне надоело выслушивать угрозы в свой адрес, не понимая в чём дело. Теперь я знаю.
Эдди подошёл к Хоку и протянул ему книгу.
- Мне очень жаль, Хок.
Тот взял книгу и посмотрел на меня. Где-то в глубине его глаз полыхало отчаяние.
- Я не сумасшедший… Я ничего не знал о книге.
Я обернулась к Джулиану, чувствуя, как во мне закипает злость.
- Может, объяснишь, как ты увязал эту книгу с Хоком, если это издание, действительно, такая редкость?
- Ты сама навела меня на мысль, - пожал плечами он. – Это ты сказала, что кинжалы швейцарских пехотинцев обычно не украшались подобным образом. В книге написано, что после разговора с некой гадалкой в Лиссабоне, открывшей ему, кто его враг, Ястреб заказал надпись на своём кинжале – строку из 22 псалма. Ту самую строку. Я хотел проверить свою догадку и, кажется, не ошибся…
- Ты закончил? – поинтересовалась я.
- Извини, - вздохнул он. – Я не хотел превращать этот разговор в фарс. Так получилось, - он посмотрел
