Николай Раков - Человек без прошлого
Трехэтажное здание ресторана они увидели издалека. На его крыше возвышалась фигура огромного медведя с перекинутым через одну из лап расшитым полотенцем.
Войдя в зал, спутники огляделись. Старинная деревянная мебель. Столы накрыты длинными белыми скатертями, тяжелые шторы на окнах и прямой ряд вычурных люстр по потолку. Никакого пластика, блестящего металла и урбанизированной подсветки помещения. Обеденный зал располагал к отдыху, отгораживая посетителей от летевшего за окнами бешеного ритма жизни мегаполиса.
К ним тут же подошел распорядитель, одетый, как показалось Дину, несколько странно, скорее всего, это был национальный наряд, и спросил, где бы они хотели присесть. Большинство столов были пусты, хотя наступило обеденное время. Видимо, простые жители ближайших кварталов предпочитали в перерыв принимать пищу в более простых и дешевых заведениях.
Дымов сразу перешел на родной язык. Распорядитель, назвавшись Максимом, расплылся в улыбке. Они выбрали столик в глубине зала, и Дин по привычке сел лицом ко входу. На столе лежали папки с меню, но в данном вопросе Альбрайт полностью полагался на выбор Михаила.
Обед затянулся и состоял из нескольких блюд и напитков. Русская кухня Дину понравилась, но сейчас его больше интересовали люди. Когда с едой было покончено, а на столе остались пара графинов и стаканы, Дымов встал и отошел поговорить с распорядителем. Бара в ресторане не было, и он сел за столик администратора, стоящий у входа на кухню. Разговор соотечественников продолжался минут двадцать. Максим исчез, а Михаил вернулся к столу.
— Сейчас здесь нет человека, способного нам помочь, — сообщил он. — Максим передаст нашу просьбу, и вечером мы должны сюда вернуться. Здесь рядом есть приличная гостиница, мы сможем отдохнуть там.
Они расплатились и покинули ресторан. Каждый понимал, что их сообщение проверят и только после этого будет решаться вопрос об оказании помощи. Оставалось ждать.
Вечер принес ощутимую прохладу, а с ним и уверенность в том, что им будет оказана помощь.
Когда они вошли в фойе ресторана, Максим встретил их как старых, уважаемых клиентов.
— Прошу за мной, господа. К сожалению, все столы у нас заняты, но для вас мы попросили потесниться одного из наших старых друзей. Не надо отказываться, — не останавливаясь, продолжал распорядитель, хотя друзья и не думали этого делать. — Этот капитан торгового флота — милейший человек и не будет вам докучать. Наоборот, если вы заинтересуетесь, то он может рассказать очень много интересного. Милейший человек, не сомневайтесь. — Так скороговоркой частя, не останавливаясь ни на секунду, Максим проводил их почти через весь зал, подведя к столу, за которым сидел хмурый, крупного телосложения мужчина, с глубоким шрамом на правой щеке. Дин сразу определил, что шрам сабельный, и обнаружил, что на левой руке сидевшего отсутствовал указательный палец.
— Капитан Усатов, — как бы представляя и одновременно обращаясь к сидевшему, продолжал тараторить Максим, — благосклонно позволил разделить с вами свой вечер.
— Усатов Ждан Северович, — приподнявшись со своего места, с легким поклоном представился капитан и, не дожидаясь ответа гостей, добавил: — Прошу к столу и без стеснений.
Все расселись. Максим застыл за спинами пришедших, ожидая распоряжений.
— Ну что стоишь столбом? Быстренько кликни человека, да пусть зря не бегает, а сразу несет заливное, соленых грибочков да штоф холодной, и гляди у меня там, — прогудел капитан.
Максим мгновенно исчез. Буквально через секунду у стола появился молодой официант, и закуски были расставлены перед гостями. В центр стола был водружен графин с запотевшими на стенках крупными каплями влаги.
— Со знакомством, господа, — проговорил Усатов, разливая по граненым рюмкам водку.
Все встали, чокнулись и с видимым удовольствием медленно выпили холодную влагу, побежавшую огненным ручейком по пищеводу.
— Закусывайте, закусывайте, — видя, с каким удовольствием Дымов хрустит твердым соленым грибом, пригласил капитан. — Водочка тут знатная, а грибы я сюда сам аж со Свободы доставляю. Знатные там умельцы этого дела. Где бы ни спробовал груздя, сразу как дома побывал.
— А где же ваш дом? — чтобы поддержать разговор, задал вопрос Дин.
— Где же, где. Да все там же, на Свободе. Русский корень крепок, везде примется, ни холодов ни ворогов не боится, дружбу любит водить, да и выпить не дурак, — продолжал Усатов, разливая гостям по второй. — Бог троицу любит, давайте, господа, по второй за дело доброе выпьем, а потом уж к горячему.
Так за шутками и прибаутками капитан за весь ужин не дал гостям сказать почти ни слова. Третью выпили за первым горячим блюдом. Усатов махнул рукой. Подскочивший официант молниеносно забрал и унес графин с водкой.
— Хожу я по этому космосу, значит, — продолжал Усатов, — на своей собственной посудине, прозывается она «Вепрь». Это на Руси, значит, кабан был такой дикий. В лесу али где еще никого не боялся, спуску не давал. Ну вот, значит, и мы стараемся, — заедая окончившийся ужин киселем, сообщил Ждан Северович. — А посему отбываем мы сегодня на Легу, и до того понравились вы мне, что предлагаю прогуляться туда со мной. Парни вы видные да застольники хорошие. Полет дальний, каютка удобная, что еще надо хорошему человеку.
Напарники уже давно поняли, что капитан им не просто так все рассказывает, и молча кивнули головами.
— Вот и славненько, вот и ладно, — гудел Усатов. — То-то я вас побалую икрой белужьей, мы тут про нее совсем забыли, — вытирая салфеткой губы, сказал он. — Ну что, хватит чревоугодием заниматься, благословясь, и на корабль пора, — закончил он, вставая из за стола.
Чинно идя за спиной капитана, они покинули ресторан, сопровождаемые до дверей услужливым Максимом.
— Ты, Максимушка, не печалуйся, все путем будет, — попрощался капитан, шагая в раскрытую перед ним дверь, на тротуар ночного города.
Идти никуда не пришлось, в нескольких метрах вспыхнули фары, и подъехавший автомобиль остановился напротив них.
— Прошу садиться, гости дорогие, — предложил капитан, открывая дверь и первым забираясь в салон.
Друзья последовали за ним и еще не успели закрыть за собой дверь, как машина стала разгоняться по улице.
— Петро, ты там не балуй, поаккуратней, — прикрикнул на водителя капитан.
— На вас не угодишь, Ждан Северович, — ответил молодой голос. — То, что тащишься, как черепаха, то не гони.
— Дак кто быстро ездит, когда по тротуарам такие красотки ходют. Вот и не след торопиться в этом случае.
— Узнает Марь Петровна про тех красоток, куды деваться будете, господин капитан?
— Да кто ей расскажет, не ты ли, шалапут?
— Не я, конечно, Ждан Северович, но эти бабы как-то сами все своим носом чуют.
— На «Вепре» укроюсь, если что. Хватит зубоскалить, дело тут у меня. Работай, не отвлекай.
— Работай, работай, — видимо, по инерции разговора, более тихим голосом проговорил водитель и замолчал.
— Так, господа, приступим к делу, — сказал капитан сухим деловым тоном, и напарники поняли, что начинается серьезный разговор.
— Тебя, Михаил, мы хорошо знаем, думаю, не подведешь. За человека поручился, имей в виду, спрос с тебя будет. Вы, значит, мои обычные пассажиры. «Вепрь» — полугрузовик, полупассажирское судно. Вот ваши документы. Ты, — капитан передал пластиковое удостоверение Дымову, — Кокорев Сергей Петрович, бизнесмен средней руки, идешь на Легу — проведать свою больную тетю. Ну а ты Роб Килайнис, с Урума, летишь с пересадкой до Ании, подписывать контракт на поставку красной древесины. Все ваши вещи уже на корабле, так что с таможней никаких проблем не будет, да и знают они меня хорошо.
— Ждан Северович, а вот с этим что на таможне делать? — спросил Дымов, распахивая полу пиджака, откуда выглянула рукоятка Свена.
— Будете выходить, оставьте игрушки на заднем сиденье, Петруха позаботится.
— Ну вот, как что — Петруха позаботится, Петруха позаботится. — Трое в салоне весело рассмеялись. Было очень заметно, что привычку повторять слова водитель приобрел от своего капитана.
— Помолчи, балабол, — остановил Усатов водителя. — Что-то еще есть, о чем я должен знать?
— Зеленуха.
— Эта дрянь как к вам прицепилась?
— Случайно попала. Хотели в расчет отдать за доставку сюда, да цефик деньги потребовал, светиться не стали, вот и таскаем. По нулям сидели, думали, пригодится.
— Давай ее сюда.
Михаил передал капитану пакет. Усатов открыл его, посмотрел на содержимое и, распахнув окно, высыпал наркотик на дорогу, выбросив и упаковку.
— Я этой дряни терпеть не могу. Человека делает слабым и на голову убогим, — объяснил Ждан Северович свой поступок.
