Стенли Вейнбаум - Черное пламя
«Они, пожалуй, не очень-то щедро тратятся на свои же нужды, хотя и живут вроде бы не бедно», — подумал Коннор, потирая ушибленные бока, но не стал больше касаться этой темы. В конце концов не стоит судить об укладе почти неизвестной ему жизни. Поэтому он сменил тему и поинтересовался у Жана:
— А вы не пробовали агитировать в армии, чтобы привлечь на свою сторону профессиональных военных?
— Это безнадежно. У них нет причин быть недовольными политикой Господина, — ответил Жан Орм.
— В мое время о популярности главы государства судили по тому, как относятся к нему простые солдаты. Значит, Господин весьма уважаемый правитель, — предположил Коннор.
— Конечно, — согласился инженер. — Он очень мудрый политик, способный объединять вокруг себя талантливых людей. Это только усложняет нашу задачу.
Томас решил, что только время поможет ему решить вопрос, чем в таком случае подпитывается ненависть сельских жителей к правительству, если даже они положительно оценивают деятельность Господина. Поэтому он просто попросил рассказать как можно больше о происшедших на Земле переменах.
Из рассказа своих спутников он узнал о крупных поселениях в Антарктиде, расположенных в искусственно подогреваемых зонах; о добыче платины на Южном полюсе планеты; о том, что прежде безводная Сахара являлась теперь главным поставщиком зерна, овощей и фруктов. Для пассажирских и грузовых перевозок отныне использовалась реактивная авиация, что оказалось значительно выгоднее других видов транспорта. Узнал он и о том, что на вершине Эвереста сооружена гигантская обсерватория с таким совершенным оборудованием, что любая точка даже самых отдаленных планет казалась не дальше вытянутой руки. Возобновились прерванные на века космические программы, и недалек тот день, когда человечество пошлет своих исследователей к далеким галактикам. С этой целью уже начато строительство космопорта на Луне.
Эвани с нескрываемым восторгом рассказала об удивительной лунной находке:
— Этот великолепный гибрид растения и кристалла получил название лунной орхидеи. Каждый цветок стоит целое состояние, и лишь немногие богачки могут позволить себе подобное украшение.
— Мне хотелось бы подарить тебе к свадьбе лунную орхидею, — мечтательно произнес Коннор, но, поймав хмурый взгляд Жана, постарался придать своим словам шутливый оттенок: — Прекрасным девушкам так идут прекрасные цветы.
Дорога постепенно поднималась вверх, и внезапно Эвани, указав в ветровое стекло, воскликнула:
— Смотрите! «Треугольники» горожан!
Казалось, прямо им в лоб устремились три реактивных самолета, увеличиваясь прямо на глазах — от малоприметных точек до огромных стрелоподобных конструкций, боковая сторона которых достигала в длину не менее сотни футов. Над машиной Жана устрашающее трио рассыпалось: боковые самолеты устремились вправо и влево, а средний продолжил прямолинейный полет.
Проводив глазами растаявшие в воздушном мареве громадины, заговорщики продолжили свой путь и остановились на вершине холма, откуда открывался величественный вид на столицу мира.
Коннору показалось, что он видит кадры из фантастического фильма, настолько нереальным казалось это нагромождение каменных блоков, стекла и сверкающего металла, над которым — словно гигантская ракета перед стартом — возвышался дворец Господина. Именно на обширной площади возле него предполагала собраться армия повстанцев.
Когда машина, спустившись с холма, погрузилась, наконец, в лабиринт улиц, ощущение нереальности прошло. Коннор почувствовал, что толчея и суета городской жизни навсегда останется одной и той же, как бы ни менялся мир. Вот только одежда жителей Урбса вносила ощущение новизны — в толпе преобладали короткие туники, выполненные из мягких блестящих тканей.
Жан остановил машину возле одного из небоскребов, и вся компания поднялась на скоростном лифте на семидесятый этаж. Там Эвани остановилась возле одной из дверей и несколько раз надавила на кнопку звонка. Вероятно, находившиеся внутри помещения поняли условный сигнал, потому что вскоре дверь отворилась.
Вновь прибывшие вошли в довольно большую комнату, где уже находилось не менее тридцати человек. При появлении Коннора все разговоры мгновенно стихли, и Жан поспешил представить его присутствующим.
— Вы уже слышали о Томасе Конноре, изобретателе нашего нового оружия, — сказал Жан. — Знакомьтесь, он перед вами.
После приветственных возгласов все разместились возле стола, и Эвани предложила не шуметь и поскорее начать совещание. Коннор поинтересовался, отчего такая спешка, и услышал в ответ:
— Все помещения оснащены передающими телекамерами, изображение с которых передается в наблюдательный пост дворца.
— Я могу отыскать датчик и заслонить его чем-нибудь непрозрачным, — с готовностью предложил Томас.
— Не стоит, — ответила Эвани. — Оператор на пульте сразу заметит, что от него хотят что-то скрыть, и направит сюда наряд полиции.
Тем временем совещание шло своим чередом: собравшиеся вполголоса уточняли расположение войск и предстоящую тактику боя. Когда подошла очередь Эвани, она рассказала о появлении Вестника Господина. Это вызвало переполох и один из присутствующих спросил:
— Не означает ли это, что Господину известен намеченный срок восстания?
— Этого не знает никто, — ответила девушка, — и поэтому я предлагаю выступить немедленно. Только неожиданность в состоянии еще спасти наш замысел.
После некоторых дебатов все согласились с ее предложением и направились к своим отрядам, чтобы обеспечить явку бойцов на площадь перед дворцом точно к часу дня.
Когда Коннор, следуя за своими друзьями, оказался у выхода на площадь, он увидел возле дворцовой стены огромную мраморную статую, изображавшую сидящего человека с книгой в руках. На его недоуменный вопрос, Жан ответил, что таким способом Господин велел увековечить память о Джоне Холланде.
В этот момент раздался звон курантов огромных башенных часов, и, словно по мановению волшебной палочки, площадь заполнили толпы вооруженных людей. В тот же миг ворота дворца раскрылись, и навстречу толпе «дикарей» выступили стройные ряды дворцовой стражи. Одетые в сероватые костюмы, состоявшие из длинных свободных штанов, заправленных в мягкие сапоги, и мягких курток, поверх которых блестели кольчужные жилеты, они производили внушительное впечатление. Его усугубляли блестящие шлемы, прикрывавшие головы, и длинноствольные ружья, нацеленные стволами на толпу.
Коннор услышал, как Жан тихо прошептал:
— Проклятье! Все-таки он ждал нас.
Некоторое время на площади царила тишина, и Кон-нору показалось, что он навеки запомнит, как на готовых сцепиться в смертельной схватке людей взирал из-за своей книги мраморный борец за просвещение.
Прозвучавшая команда «Огонь!» разорвала тишину ожидания, и воздух заполнила беспорядочная стрельба восставших и слаженные залпы защитников дворца, которые стреляли почему-то поверх голов нападавших. Они, вероятно, получили приказ не вести огонь на поражение. Залпы мощного оружия охраны вызвали настолько сильное движение воздуха, что из окон окружавших площадь домов посыпались стекла. Любопытные, устроившиеся там, чтобы с удобствами поглазеть на битву, тут лее исчезли.
Взглянув в сторону дворца, Коннор изумился тому, что, казалось, ни один выстрел восставших не попал в цель: нигде не было видно ни убитых, ни раненых. Он вопросительно посмотрел на Жана, и тот понял его взгляд.
— Каждого солдата защищает генератор силового поля, — сказал он. — А это значит, что Господина все-таки предупредили!
Коннор только руками развел. При обсуждении восстания даже и речи не было о подобных средствах защиты, хотя — судя по словам Жана — все прекрасно знали об этих генераторах.
Какая чудовищная наивность и детское упование на чудо! Он подумал, что в планы повстанцев следовало заранее внести еще один пункт, последний: «Поражение».
Поскольку нападавшие продолжали наседать на дворцовую охрану, солдаты получили приказ перенести огонь на толпу. Этого оказалось достаточно, чтобы армия «дикарей» пустилась наутек, оставляя корчившихся на земле товарищей. Один из зарядов попал и в Коннора, однако кровь не появилась. Вместо этого он ощутил не забытую за века судорогу, на миг прервавшую дыхание. Затем боль прошла, и он понял, что воины Господина использовали не пули, а электрошок.
Повсюду стонали пораженные электрическим разрядом люди, Жан тоже не избежал этой участи и теперь с трудом пытался распрямить скрюченную судорогой руку. Судя по всему, организм «тысячелетней давности» оказался значительно выносливее, чем у нынешнего поколения, и Коннор задумал предпринять вылазку в сторону дворца, чтобы проверить одну идею, возникшую у него, когда он рассматривал вооружение солдат.
