Сергей Лукьяненко - Звёзды — холодные игрушки
— Дадим, — согласился Таг. Он перебрал стопку одежды, и накинул поверх рубашки курточку, сплетенную из разноцветным шнуров. — Красиво?
— Очень, — одобрила Катти.
Машина была или та же, что вчера, или неотличимая от нее. Маршрут задала Катти, потом развернула переднее сиденье к нам, и мы принялись болтать. Ни о чем, в общем-то. Про расу будущих-друзей, которую я нашел в космосе, и про то, как здорово и увлекательно будет заняться ими всерьез, помочь стать Друзьями. Тага, впрочем, это не сильно волновало. Вот раса, сходная с нами внешним обликом — это да!
— Ведь еще никогда такого не было! — азартно жестикулирую говорил он. — Ну, вот когда Маленьких делали Друзьями, до чего доходило? Создали копир-костюмы, и в них детей отправляли к Маленьким! Искусственно тормозили рост, чтобы подготовить взрослых регрессоров… дети-то постоянно проваливались… Как долго это аукалось, Катти?
— Семнадцать поколений низкорослых, — вздохнула она. — Да и теперь… изредка… говорят…
— А с этими — только работай! Готовь сотрудников, засылай на планеты будущих-друзей, и работай! Завидую регрессорам! Вот честное слово — завидую!
— Они достаточно развиты, чтобы распознать чужаков. Мы можем быть идеально похожи внешне, но различия в психике скажутся. Так что легкой работы не будет.
— Да мало ли методов? Вот, — Таг указал рукой на меня, — амнезия! Прекрасный способ, чтобы оправдать любые странности регрессора!
Наступила тишина. И сам Таг осекся, и мне нечего было сказать, и Катти отвела взгляд.
— Это хорошая гипотеза, — сказал я.
— Никки! — Таг даже соскочил со своего кресла, стукнувшись головой о потолок, но машину мотнуло на повороте, и он упал обратно.
— Откуда ты знаешь, что я — Никки? Может быть его допросили, вызнали все, что можно, и под видом Никки заслали меня? Чужого регрессора! А?
Мне сейчас так плохо было, что я никого не щадил.
— Ник!
Я посмотрел в глаза Катти.
— Это невозможно по трем причинам.
— Тогда докажи мне, что я — это я. Потому что сам я в это не всегда верю!
— Твое тело — тело Никки. Мы же сверили генную карту! Оба анализа оказались правильными, отвечающими твоему генотипу!
— Тело могли скопировать, — предположил я.
— Второй довод против! Мы провели полную ментоскопию твоего мозга. Да, ты ничего не помнишь о прошлом! Но словарный запас — это именно твой запас! Ты знаешь то, что должен знать! И чужой памяти в тебе — нет! Зачем засылать регрессора, который не знает своего задания? Это же бессмысленно! А мы обшарили весь мозг, все его уголки. Чисто!
— А третий довод? — спросил я. Прямо-таки с мстительным желанием навредить себе самому!
— Мы. Твои друзья, твой Наставник. Неужели мы можем не почувствовать подмену?
Я закрыл глаза. Спасибо, Катти. Спасибо за эти слова. Может быть они — и есть самый главный довод. То, что меня успокоит.
— Не-дружественный регрессор должен быть такой копией Никки… морально-этической копией… что это просто невозможно.
— Спасибо, Катти… — прошептал я.
— Абсолютно бесспорные доводы, — сказал Таг. — Вот мне, специалисту по иным расам, веришь?
— Верю.
— Конечно, если брать все как абстрактную гипотезу… — Таг сладко зажмурился. — Нет, я мог бы попробовать найти возражения. Обойти все доводы.
Тишина вернулась.
— Сделай это, Таг, — попросил я. — Попытайся понять, могу ли я быть чужим регрессором. Если найдешь такую возможность — подумай, как проверить. В этом случае меня надо немедленно изолировать от общества и разрабатывать меры противодействия.
— А вот эти твои слова, Ник, — сказала Катти, — последнее доказательство. Может быть, ему Мировой Совет не поверит. Но я — поверю. Ты наш Никки. Умник-Никки, Никки-Непоседа, Никки-Перестраховщик. Не бойся ничего!
— Не верь, не бойся, не проси, — сказал я. — Спасибо вам. Когда я совсем приду в себя, то мы еще посмеемся вместе. А пока не получается.
Баня была не одним зданием, а целым комплексом — круглые павильоны, из-за непомерной высоты казавшиеся скорее башнями, сросшиеся боками трехгранные пирамиды, в центре — исполинское кубическое сооружение из снежно-белого камня. Пространство между зданиями так густо заросло зеленью, что казалось бы давно заброшенным, если бы не тропинки, ведущие в глубь комплекса. Мы оставили машину у дороги, и пошли по одной из тропинок, ныряя под эстакады и галереи, связывающие здания друг с другом затейливой сетью. Один раз навстречу прошла маленькая компания — трое мужчин и две женщины. Они смеялись, болтали о чем-то, и дружелюбно поздоровались с нами.
Сквозь ворота с тепловой завесой мы прошли в обширный сумрачный зал. На пороге я на миг остановился.
Да, ложный образ поведения придется менять.
Здесь было, наверное, с сотню людей. Мужчин и женщин, обнаженных, раздевающихся и полуодетых. Кто-то пришел, кто-то уходил. Вдоль стен тянулись ряды невысоких шкафчиков, в которые посетители аккуратно складывали одежду. В сводчатом потолке спиралью тянулись маленькие окна, сквозь которые пробивался неяркий, словно фильтрованный, свет Матушки.
— Идем, — поторопил меня Таг.
Мы подошли к свободным шкафчикам. Катти и Таг начали раздеваться сразу, я секунду помедлил.
«Это нормально», — шепнул я себе наконец, и тоже стал раздеваться. Вокруг было такое обилие нагих тел, что мой разум в панике отрекся от чувства, которое Катти назвала стеснительностью.
— В ураганный или в морской? — спросил Таг у Катти.
Девушка уже разделась, прикрыла свой шкафчик — я отметил, что замков на дверцах не было, и на мгновение задумалась над вопросом.
— В морской, вначале. Никки надо заново привыкнуть.
Я, не споря, пошел за ними. Ни ураган, ни море у меня с баней не ассоциировались.
Вместе с десятком других обнаженных посетителей мы пошли по узкому проходу. И от каменного пола, и от каменных стен шло тепло, временами в стенах попадались амбразуры, из которых нас обдавал горячий воздух. Освещение здесь уже было искусственное, матовые панели на высоком потолке. Все шли молча, серьезно, словно готовясь к какому-то важному ритуалу, и шлепанье босых ног по полу сливалось в странный ритм, дикарский аккомпанемент к грядущему действу. Пол под ногами, оставаясь горячим, стал мокрым. Откуда-то теперь сочилась вода, и не застаиваясь стекала вперед, видимо в коридоре был легкий, неощутимый глазом, наклон.
Завороженный участием в процессии я все же украдкой поглядывал вокруг. Мужчин и женщин шло примерно поровну, большинство — молодые, наши ровесники. Очень много симпатичных девушек. Толпа явственно делилась на отдельные группки пришедших вместе, но даже в пределах одной компании никто не касался друг друга. Какой-то парень, поскользнувшись, неловко и больно упал на колено, хотя я мог поклясться, что он сумел бы удержаться, взявшись за плечо идущего рядом друга.
Повеяло горячим воздух. Запахом соли и йода, словно впереди и впрямь было море. Раскаленное, почти кипящее. Воды под ногами стало больше, и я теперь ступал осторожнее.
Коридор кончился внезапно, распахнувшись в помещение, напомнившее мне корабль Алари. Та же имитация пещеры и каменная облицовка. Только свет идет из окон. Пол был засыпан крупным белым песком, попадались какие-то ракушки и, даже, мелкие обломки кораллов. Песок был раскидан множеством мелких холмиков, барханов, на вершине которых сидели, стояли, лежали люди. Откуда-то дул горячий ветер, но жара стояла такая, что он приносил облегчение. Я мысленно оценил температуру как двукратную к температуре здорового тела.
— Никки!
Вслед за Катти и Тагом я поднялся на маленький песчаный барханчик. Опустился, скрестив под собой ноги. Мы сидели лицами друг к другу, одна из многочисленных групп. Обжигающие порывы ветра лизали тело.
— Как ты? — спросила Катти.
Я пытался не смотреть на нее. Нет, не помогла до конца эта врачебная процедура. Меня смущает собственная нагота, а еще более — ее…
— Интересно, — уклончиво ответил я.
— Отдыхай, — посоветовала Катти. — Расслабься-бди, и отдыхай…
Закрыв глаза я подчинился.
В общем-то, было здорово. Тело негодовало, попав в эту исполинскую печь, но жар почему-то становился все приятнее. Я вспотел, но горячий воздух мгновенно высушил влагу. Песок медленно тек под порывами ветра, засыпая ноги, прожаривая кожу.
Хорошо…
— Никки!
Я открыл глаза — Катти и Таг уже поднялись.
— Идем, — сказал Таг. — Пора менять температурный режим.
Огибая песчаные холмики, на которых потели и сохли обнаженные тела, мы пошли в противоположный конец зала. Там оказался маленький водоем — стекающая по стене вода собиралась озерцом и вытекала сквозь арку в стене.
