Варвара Мадоши - Сэйл-мастер
Сашка с Сандрой переглянулись и тяжело вздохнули.
— А жаль, — сказала Сандра, — там у них набор инструментов почти что наш. Да и «Ворона весной»…
— Нет! — отрезала Белка. — Кэт, покажи, пожалуйста, что там у тебя в новой тетради?
Почерк у Катерины оказался ужасным — торопливый, скособоченный. Прочесть можно, но удовольствия никакого. Чувствовалась, что большую часть толстой нотной тетради на пружине её владелица заполняла на коленке. Тетрадка была с Майреди: на обложке оттиснут забавный толстый чебурашка с оранжевым шариком в лапе, над ним подпись незнакомым шрифтом, а снизу сакраментальное «Galaxy Friendship!».
Первый листок густо покрывали адреса, фамилии, названия судов, в уголке жался набросок схемы — как куда-то пройти, наверно, — а потом начиналась, собственно, музыка. Тот, кто сочинял и пел песни на пресловутом сухогрузе, нот не знал. Катерина старательно переписала слова, расставила аккорды, кое-где попыталась подобрать мелодию. Кое-где даже получилось. В очень немногих местах.
— Мне вот это нравится, — безапелляционно заявила Сандра, тыкая в раскрытую тетрадь. — Динамично, серьезно и про осень.
— Про осень — это, конечно, бонус… — протянул Сашка.
— А вот зря ты. Прикинь, какие можно спецэффекты? Вот ты выходишь на сцену, вскидываешь руки
— Не надо!
— …И сверху падают золотые листья!
— Сверху падает труха, — лениво уточнил Сашка. — Потому что где ты столько листьев найдешь, когда не осень? Учи лоции, братец. На Мирабилис будет разгар весны, когда мы прилетим.
— А заклятье Аурелиса тебе на что?.. Через третью производную раскрываем, тогда…
Бэла заглянула через плечо сидящей Кассандры, и, шевеля губами, попыталась воссоздать мотив и атмосферу произведения. Получалось плохо — гитарные аккорды Белка знала не все.
— Она плавная, — осторожно прокомментировала Бэла, — И, если раскладывать на ударные, довольно трудно будет.
— Зато под златовласкин баритон — просто ммм как пойдет! — отмахнулась кормчий. — Не все же Катерине одной петь.
* * *Вопрос сценической одежды встал неожиданно остро.
Костюм — треть успеха выступления, так Белку учила госпожа Романова. А та знала, о чем говорила. Остальные две трети всегда приходятся на артистичность и динамику. «Музыку и исполнение оставим для консерватории — хотите получать, как там?!» — говорила в таких случаях хозяйка шоу-группы. — Точно ты сыграешь, или слажаешь пару нот — никто и не заметит. А вот если ты начнешь на сцене тормозить через шаг — закидают тухлыми помидорами. Людям нужно зрелище — мы и даем его, а все остальное, — и музыка, заметь! — просто фон. Ну вот, давай еще раз…»
Когда-то Белку от такого подхода коробило. Теперь она привыкла.
По ее опыту больше всего костюмы волновали женский состав, но в их случае основные проблемы доставил Белобрысов.
— Раз уж мы решили назваться «Контрабандистами» — надо соответствовать, — объяснял лидеру солист и альтист в одном лице, он же штурман. — Я так считаю. И нам мороки меньше, и будем в образе. В конце концов, зачем чего-то придумывать?
Сашке отчаянно не хотелось надевать новомодный камзол, расшитый блестящей канителью, а то и длиннополый кафтан — его усиленно сватала Катерина. «С твоими волосами — прямо отпад будет!» — говорила второй пилот, и глаза у нее загорались нехорошим блеском. «Ты же замужем!» — отбивался Белобрысов. «Но это не мешает мне получать эстетическое удовольствие!»
— В чем-то ты, несомненно, прав, Белобрыскин… — задумчиво протянула подруга-кормчий, и посмотрела штурману куда-то в район левого уха. — А признайся, ведь форма-то у тебя с собой?
Сашка вздрогнул — старая форменка и бушлат с нашивками мичмана и впрямь лежали на дне сундука. Рука так и не поднялась выкинуть. С самого момента, как за ним закрылись ворота Новороссийской военно-морской базы эфирного флота.
Физиономия Сашки закаменела, но Сандра с блеском проигнорировала гримасу друга, увлеченно творя Белобрысову его роль:
— Ты у нас — отставной военный штурман (нашивки на бушлате есть?), уволенный из флота против правил, — Сашка скривился, — но от прошлого ты не отказался… Точно! Тельник и расстегнутый бушлат на плечах! Все девушки твои будут, Златовласка — только в штабель укладывать успевай.
— А сама-то ты?
— А что я? Я же кто? Я кормчий. Моя одежда — комбинезон.
— Только пятна блестящим лаком обработать, — прыснула Катерина.
— Все верно, — подала из своего угла голос Бэла, где она, как всегда, вертела в руках книжку, — только никаких пятен. Ты как вот по кораблю ходишь, так и выйдешь на сцену.
В полете Сандра всегда одевалась минималистично: комбинезон на лямках на голое тело — сойдет.
Кормчий оглядела себя так, как будто увидела со стороны впервые:
— Слушай, а это не слишком…
— Не слишком, — уверила её Белка, — в самый раз.
— Говно вопрос, — невозмутимо ответствовала Сандра, — вам же потом за меня краснеть.
— А ты, — перехватила Бэла инициативу, обращаясь к Катерине, — будешь в невинном белом платье. В горошек.
— Из серии «кто там водится в тихом омуте», — подхватила Сандра, которая не могла допустить, чтобы хоть один костюм обошелся без ее участия.
— Согласна, — Катерина вовсе не выглядела задетой. — Только платья в горошек у меня нет. Белое в василек подойдет?
— Вполне, подруга! — подмигнула довольная Сандра. — А ты, Белка, у нас, значит, «пятнадцатилетний капитан». За самым большим инструментом. Надо тебе накидку красную одолжить у Княгини.
— У Княгини не пойдет, — покачал головой Сашка. — Мы же не хотим, чтобы Белку арестовали за ложное ношение знаков различия?.. У меня шарф красный где-то был, он широкий. Вполне сойдет за накидку.
— Ну, значит, решено, — согласилась Сандра.
Белка подумала, не возразить ли ей, но решила все-таки не встревать.
Глава 28,
мы идем на Мирабилис
Дня за четыре до посадки на Мирабилис, капитан объявила о странном: сперва на планету отправят инструменты в шлюпке, а сам «Блик» сядет два дня спустя, в другом порту. Зачем это понадобилось, Княгиня объяснила так: кораблю предстоит большая болтанка при посадке, инструменты могут повредиться.
На шлюпке предстояло отправиться второму пилоту и Людоедке.
— Бред сивой кобылы, — сердито сказала Бэла, когда она помогала Сандре приносить еженедельные Средние Жертвы на корабельный алтарь (при этой процедуре должны были присутствовать и пилот, и кормчий). Сашка тоже оказался при них — просто потому, что у него было свободное время, и он, вместо того, чтобы, например, тренироваться в управлении парусами или освежать в памяти навигационные заклятия, бил баклуши. — Кем Княгиня нас считает вообще? Ведь ясно, что на борту шлюпки болтанка будет сильнее, чем в корабле! Да и потом, тряска небольшим инструментам не повредит, если их как следует упаковать, да и большим…
— Никем она нас не считает, — добродушно заметила Сандра. — Ясно же, что у них свои дела. Либо у Княгини в эфире, либо у Людоедки на планете. Вот Княгиня и выдумала такой благовидный предлог. То есть он для таможенников благовидный. А нам она как бы специально дает понять…
— Ну уж! Не могла сказать прямо…
— Она просто при Катерине не хочет. Она ей еще не доверяет.
— Хочешь сказать, что нам доверяет? — скептически спросила Белка.
Сандра не нашлась что ответить.
— Да ладно, — легкомысленно заметил Сашка. — Инструменты перевозить не просто, если Кэт и Людоедка все устроят за нас — нам же лучше. Кроме того, у меня такое чувство, что это у Людоедки дела. Она ведь явно лететь не хочет, а летит.
Действительно, тот солжет, кто назовет реакцию суперкарго Берг энтузиазмом.
— Корррыто! — с отвращением припечатала Людоедка, бросив один взгляд на борт извлеченной шлюпки. — Мыльница!
Шлюпка и впрямь напоминала мыльницу — или широкое веретено, если угодно. Только по раскраске можно было определить, где верх, где низ — да по коротенькой аварийной мачте, торчащей из верхнего «киля». С ростом старпома разогнуться внутри можно было только лежа.
— Главное, — продолжала инструктировать Катерину Балл, — необходимо доставить Людмилу в порт Ривер-Гранде быстро и безопасно. Мы шлюзуем вас за двести тысяч кабельтов, и вы на кристаллах идете прямой наводкой прямо туда. Дальше предоставь все Людмиле.
— Есть, капитан, — немного легкомысленно салютнула Катерина в манере, за которую на флоте ее бы убили. Манера была скопирована у Сашки, и Сандра, которая при сцене присутствовала, невольно дернулась, но сам штурман Белобрысов смотрел на это все совершенно спокойно.
Балл только одобрительно кивнула. Возможно, оценила то, что Катерина не стала ничего спрашивать — хотя про абсурдность меры «отправить сначала инструменты, чтобы не повредить их болтанкой» она просекла не хуже всех прочих.
