Кен Като - Звездные самураи
Чем теснее кровное родство, тем острее зависть, думал он. Глупо доверять кому-либо без достаточно веских на то причин. Доверять же кому-либо из родственников может быть просто самоубийством. Кроме вассалов внутреннего круга, были еще и вассалы круга внешнего — тодзама, даймё других крупнейших систем Кюсю. Другими восемью его столицами были Сацума, Хюга и Бунго, Хиго, Будзен и Тикудзен, Хидзен и Тикуго. Их правителей он в свое время подбирал сам и постепенно доводил до их нынешних постов. В основном они были урожденными самураями, но были среди них и люди, чьи матери — как правило наиболее удачливые обитательницы Зыбкого Мира — купили своим отпрыскам право стать самураями. Этих людей он особенно ценил, поскольку их верность никогда не подвергалась и тени сомнения. Других же тодзама можно было контролировать лишь комбинацией системы заложников и подкупа властью. Эти люди всегда были готовы пойти своим собственным путем или получить его голову стоило им почувствовать, что настало их время.
Он взглянул на лица стоящих перед ним на коленях людей и почувствовал внезапную усталость и отвращение. Оно выкристаллизовалось в его голове в качестве сильного желание отправиться на Эдо и полюбоваться там церемонией любования белыми хризантемами.
Вскоре я снова нанесу визит на Эдо, подумал он, беря себя в руки. И уж цель поездки будет куда поважнее чем любование цветами.
Он отпустил их взмахом руки, поднялся и отправился к себе в покои. Там он послал пажа с каким-то незначительным поручением и усевшись, стал ждать появления Ясуко.
23
Ясуко позволила двум своим гувернанткам-дзётю раздеть ее перед купанием. Главный фуро резиденции был очень длинен, в него вели пологие ступеньки, а в воде плавали свежие цветы. На высоте двух этажей над бассейном виднелось открытое небо и купались в нем итидзоку-шу обоих полов. Сейчас в нем не было никого из женщин, чего Ясуко никак не ожидала.
«Сестры» очень любили ее и радовались ее возвращению. Им не терпелось расспросить ее о других планетах, на которых она побывала, но тем не менее купаться вслед за ней не пришел никто. Наверняка это козни Исако-сан, подумала она. Эту женщину не очистит даже купание в озере Бива, она никогда не перестает строить козни и лезть не в свое дело, а теперь она похоже хочет первой услышать все собственными ушами.
С поверхности воды поднимался легкий пар. Она погрузила ноги в горячую воду, довольная тем что может побыть наедине с двумя своими любимыми дзётю, чтобы иметь время привести в порядок свои мысли и хоть немного приспособиться к упорядоченному миру резиденции. Двум сотням ее «сестер» наверняка просто не терпится поделиться с ней самыми разными дикими таёри, ни один из которых даже отдаленно не напоминает правду — что было даже еще более странно. Только одно могло помешать им последовать за ней в бассейн — приказ самой королевы пчел.
Исако-сан, первая жена Рюдзи-сама, мать Синго-сана и следовательно ее свекровь. Она была самой главной повелительницей обитателей резиденции, той, кому все остальные женщины вынуждены были относиться с почтением даже несмотря на то, что ничуть не уважали ее. Ее соперницей была не менее гордая, точно так же не любящая ничего прощать Тидзуру-сан, мать первенца Рюдзи-самы, но лишь вторая его жена. Между рождениями Садамаса-сана и Синго-сана прошло несколько дней, но даже и при этом Рюдзи-саму никогда не трогали утверждения Исако-сан, что хотя ее сон и был рожден вторым, зачат он был первым.
Ясуко напомнила себе, что политические интриги резиденции нельзя игнорировать и что в ее отсутствие могло произойти множество разных событий.
— Ну, как все это было, достопочтенная госпожа? — с замиранием сердца спросила ее Сукико, младшая из дзётю. Ей было всего четырнадцать лет и сейчас глаза ее были широко раскрыты от любопытства.
Ясуко спустилась поглубже — так, что вода теперь доходила до бедер. Ее золотистая кожа как будто просилась в воду после духоты закрытого со всех сторон каго. На фоне бирюзы и ляпис-лазури, которыми был выложен бассейн ее тело казалось отлитым из бронзы. Длинные волосы были завязаны и заколоты. Она сбросила свой халат. Сейчас на ней был только серебряный ножной браслет, которые сейчас были в моде на Хидзене — серебряный в знак почтения к богине Цуки-Ёми, Богине Лун, которая не одобряла ношения других металлов ниже талии.
— Что ты имеешь в виду, Сукико-тян? — переспросила она, используя ласковую форму обращения.
Возбуждение Сукико так и хлынуло наружу.
— Конечно же Кагосима! И еще прохождение в нексусную дырку!
— Больше всего это было похоже на нырок в бассейн, — с улыбкой ответила она. — Как будто нырнул и тут же вынырнул обратно.
— О, госпожа! Не может быть! А вам не было страшно?
— Сначала — да.
— А еще говорят, что при посадке вы угодили в тайфун и чуть не разбились, — вмешалась с тревогой глядя на нее Нисо, старшая из дзётю. — Неужели это правда?
— Лучше поменьше слушай всякие таёри, Бу-тян. А то от них одно расстройство.
Нисо была на десять лет старше ее и была ее старшей подругой и наперсницей. Когда Ясуко отправили на Эдо, чтобы выдать замуж, она полетела вместе с ней. Это было десять лет назад, когда Ясуко исполнилось двенадцать. Нисо была довольно пухленькой — потому-то Ясуко и дала ей прозвище Бу-тян — некрасивой и бездетной и ее заботливая натура давала о себе знать только в тех редких случаях когда ей казалось, что Ясуко-тян недостаточно заботится о себе.
— Я ужасно беспокоилась.
— Я тоже скучала по тебе. — Она снова широко улыбнулась.
— Да будет вам, госпожа Ясуко, вы же знаете, что я имела в виду вовсе не это.
Ясуко присела и погрузилась в воду почти целиком, с удовольствием ощущая как горячая вода покусывает спину, живот и груди.
— Значит ты по мне не скучала, да? — спросила она с шутливой строгостью.
— Еще как скучала. Но еще больше я волновалась за вас.
— Какая же вы красивая, госпожа, — сказала Сукико, когда Ясуко снова встала из воды. — И такая стройная! Вы поднимаетесь из воды как богиня.
Ясуко игриво ущипнула ее за носик.
— Ты мне льстишь.
— Ой, как бы мне хотелось тоже иметь груди.
— Они у тебя будут. Со временем.
— С каким временем, госпожа?
— Со временем выходить замуж.
— Ой как бы мне этого хотелось! — Она вытянула руку и провела пальцами по животу Ясуко пониже пупка. Там в густых темных волосах блестели капельки воды.
— Госпожа!
— Да?
— Госпожа, а почему вы не бреете это место как делают все остальные?
Ясуко терпеливо ответила:
— Понимаешь, Сукико, я просто не люблю зуда, который появляется когда волосы начинают отрастать.
— Вот как? А разве при этом бывает зуд? — Она нахмурилась. — А Синго-сан разве не против?
— А почему он должен быть против? Ведь боги создали женщину с волосами между ног, а не бритой.
— А разве волосы не мешают Синго-саме…
— Сукико! Ты задаешь слишком много вопросов, бесстыдница ты этакая! Лучше прикуси-ка свой болтливый язычок да сходи и принеси самое лучшее мое кимоно. Сегодня я хочу надеть что-нибудь почище и полегче.
Она плеснула на нее водой и дзётю с криками умчалась прочь. Ясуко рассмеялась и повернулась к Нисо, сразу посерьезнев. — Как хорошо вернуться домой, Нисо-сан. Ну как она?
Нисо-сан поняла. Она скорчила гримасу, давая понять, что Исако-сан была ничуть не лучше чем раньше. Вполне возможно, что в отсутствие Ясуко она сделала жизнь обеих ее служанок достаточно неприятной — особенно Сукико-сан.
— Ты правду говоришь?
Нисо явно не хотела вдаваться в подробности.
— Не забивайте себе голову нашими проблемами. Мы отлично знаем как противостоять этому старому дракону.
— Ладно. Будь добра, потри мне спину.
Моя Ясуко спину, Нисо негромко сказала ей на ухо:
— Вы должны знать, что тут делалось в ваше отсутствие.
— Думаю много всякого.
— Да. Даже слишком много. Но это может подождать. Самое главное, что Садамаса-сама ожидает возмездия.
— Ты хочешь сказать, мести за то, что он послал хатамото на наши поиски?
— Это дело рук Тидзуру-сан. Не нравится мне все это, Ясуко. Что-то затевается. Эта кошмарная ведьма готова на все, лишь бы добраться до Синго-самы. Возможно они даже попробуют сделать это через тебя. Вчера Хацуко подслушивала за занавеской и слышала такой… — Послышался шорох шелка и выражение лица Нисо мгновенно изменилось. Ясуко повернулась и увидела что у бассейна появилась госпожа Исако, а за ней как всегда безмолвная высилась огромная мясистая фигура чемпиона-сумоиста Сирокумы.
Шорох одежд приближающейся Исако приводил в трепет большинство женщин, хотя она была очень невысокой и хрупкой. Глаза у нее были исключительно темные, брови накрашены черным, а губы подведены кроваво-красной помадой. Остальное же ее лицо было удивительно белым. Когда она улыбалась — что бывало крайне редко — становилось заметно, что края ее зубов обведены черным и она почти всегда держала свои длинные — до пояса — и заплетенные в косу седеющие волосы убранными под официальным париком. Сегодня на ней было роскошное из тонкого золотистого шелка кимоно, подпоясанного снежно-белым оби, белыми были и края ее нижнего платья, проглядывающие возле горла, а также носки-таби. Довершали наряд гета на высокой подошве. Сейчас когда она приближалась к бассейну они громко цокали по выстланному плитками полу.
