Ольга Онойко - Сфера-17
Новым директором оказался поразительно молодой и поразительно костлявый мальчик, настолько бледный и белокурый, что издали впору принять за альбиноса. Карие глаза его светились жутковатым умом. Его звали Кун Шадру. Императрица представила нас друг другу, и на этом аудиенция закончилась. Господин Шадру отправлялся на Сканию, уроженцем которой был. Он изъявил готовность перебраться на Циалеш, но я уверил его, что в этом нет необходимости. Итак, по всем вопросам нам следовало обращаться к нему.
Как и куда я вышел из сада – не помню совершенно. По дороге я думал о каких-то важных вещах, но их тоже забыл. Меня кто-то сопровождал, указывал дорогу. Люди вокруг казались тенями. Ощущение реальности вернулось ко мне только в лифте. За стеклянной дверью лифта к тому времени уже белела стоянка. На ровно светящихся под солнцем её плитах стоял унимобиль исполнительного директора, а рядом курил Эрвин.
Облака разошлись. Яростное солнце столицы засверкало во всю мощь. Высоко на офисных пиках сиял снег горнолыжных курортов, внизу горело и искрилось тёплое море в оправе пляжей. Бескрайние прекрасные леса лились по ветру живым изумрудом. Планета была страшно перенаселена, саму жизнь на ней и каждый метр её сказочных пейзажей обеспечивали технологии баснословной дороговизны, но в лесах Сердца водились дикие звери… Бесстыдная красота богатства резала глаза.
Вспомнилась почему-то хроника, кадры из которой вставляли в каждый второй фильм о войне – те кадры, где башни силовой защиты плавились под обстрелом, орбитальные станции рушились на поверхность, а в подземные города прекращал поступать воздух. «Теперь это кажется спецэффектом, – подумал Николас, – но это было на самом деле, просто очень давно, семьдесят лет назад. Только старики помнят Битву за Сердце, старики и мантийцы… Акена не знала войны, – думал он, – Акена росла внучкой живого бога, всепобедителя. Вряд ли она понимает, во что выльется её затея.
Остаётся только надеяться, что ни одна из сторон не пойдёт до конца.
Мантийцы живут долго. У них старики не уходят со сцены, – вспомнил Николас, – они только влиятельнее становятся. На Мантах многие помнят страшный разгром шестидесятилетней давности. Кажется, если нет агрессии, то не должно быть и животного желания отомстить… Хотя кто их знает».
Машина поднималась всё выше, почётный эскорт отступал красивым веером. Из атмосферы унимобиль должен был выйти уже без сопровождения. На посадочной платформе ждал «Тропик», и сладким яблоком манили впереди три недели – три недели без связи с миром, на роскошном круизном лайнере… «Нужно связаться с Доктором до отлёта, – подумал Николас. – Три недели – это долго. Интересно, что он думает по поводу нашего интервента. Он сказал, что у него имелись какие-то догадки».
Потом Николас страшно изумился собственным мыслям – настолько, что заморгал и потряс головой.
«Это всё ки-система, – подумал он с весёлой досадой. – Но каков же мастер! У меня даже ассоциаций не возникло. Три недели, “Тропик”, и я думаю только о Зондере и мантийцах. Нет, если это жалкий остаток истинной кэ, то неудивительно, что легионеры переламывали врага об коленку».
– Эрвин, – сказал он вслух, почти смеясь, – нельзя же настолько отсутствовать.
Фрайманн повернул голову. Чёрные глаза его сейчас казались стеклянными и холодными, как космический мрак.
– Прости, – сказал он. – Это важно, – и вновь отвернулся.
Николас улыбнулся.
Пребывание на Сердце Тысяч подошло к концу, впереди ждали дорога домой, ещё три недели отпуска, встреча с Циалешем и любовь, поэтому настроение у него было превосходное и почти легкомысленное.
– Что случилось? – спросил он, подался вбок и пристроил подбородок Эрвину на плечо. – Эрвин, всё уже кончилось. Мы летим домой. Всё хорошо. То есть проблемы есть и будут, серьёзные проблемы, но сейчас можно передохнуть. Что с тобой?
– Ник, – терпеливо и отрешённо сказал Эрвин, – я пытаюсь поймать.
– Что?
– Средство.
– Что? – недоумённо повторил Николас и отпустил его. – Эрвин, что происходит?
– Сейчас. Ещё минуту.
Николас послушно затих. Сначала он смотрел на оцепеневшего Фрайманна во все глаза, потом опустил взгляд и растерянно сложил руки на коленях. Он решительно не понимал, в чём дело, но верил Эрвину. В конце концов, Эрвин должен был потом объяснить, что это за секреты. «Готов к пересечению границы сред», – напевно произнёс ИскИн.
– Отложить пересечение границы сред, – велел Фрайманн. – Переключить на ручное управление.
– Что?.. – одними губами повторил Николас.
Эрвин встал в машине. Неестественная отстранённость слетела с него вмиг, плечи расправились, черты лица словно стали резче. Глаза загорелись мрачным огнём. Николас невольно вжался в спинку кресла, завороженно глядя на Эрвина. «Чёрный Кулак революции вернулся, – подумал он, – проснулся…» Николас не понимал, откуда может исходить опасность, он не чувствовал никакой опасности, но Эрвин чувствовал. Он больше не готовился к бою.
Он сражался.
– Ещё три минуты мы можем идти по условной границе атмосферы, не вызывая подозрений, – сказал он ровно и веско. – Я хочу, чтобы машины эскорта отстали.
– Эрвин, что происходит? – потребовал Николас уже с нажимом. – Я хочу знать.
Тот шумно, гневно выдохнул.
– ИскИн, – велел он, – вывести список подключений. Ник, я поймал средство.
– Какое средство?
– Смотри, – Эрвин протянул руку: на кончике указательного пальца вспыхнул голографический экран и распахнулся во весь салон. Экран был чёрный, по нему медленно текли скучные белые строки с какой-то технической информацией. – Это индивидуальные номера всех компьютеров и ИскИнов, которых мы в данный момент видим.
– Я знаю, – отмахнулся Николас. – Что дальше?
– Один из них перебитый.
– Что?!
– ИскИн, покажи подозрительный номер.
Из бескрайнего полотна строк выделилась одна, укрупнилась и полезла в глаза так, что от неё захотелось отмахнуться.
– Подлинность номера не подтверждается, – печально сказал компьютер. – В актуальной всепланетной базе этот номер принадлежит личному транспортному средству. В заводской базе этот номер принадлежит личному транспортному средству. В полицейской базе…
– Опустить подробности, – процедил Эрвин.
– Три часа назад обладатель данного номера потерпел аварию, полностью уничтожившую плюс-процессор.
У Николаса мурашки побежали по спине. Три часа. Чтобы перехватить «убитый» идентификатор, нужно действовать очень быстро, уложиться в кратчайшие сроки, буквально в секунды, и после этого тоже остаётся очень мало времени для того, чтобы…
Для чего?
– Локализуй, – приказал Эрвин компьютеру.
– Геостационарная платформа-стоянка «Лепесток» вблизи места двести восемнадцать по левой стороне, более точная локализация в данный момент невозможна.
Николас судорожно сглотнул.
Он догадался.
– Нам надо сменить машину, – мрачно сказал Фрайманн. – Я знаю эти устройства. Они наводятся на уникальный номер.
Весь оставшийся от трёх минут малый срок в машине стояла мёртвая тишина. Потом Эрвин сел за руль и направил унимобиль Йеллена вниз, снова, в который раз – к Сердцу Тысяч, куда Николас меньше всего желал возвращаться… Но альтернативы не было. Мёртвый идентификатор уже поймал их; компьютер с перебитым номером готов был выполнить последний приказ. Фрайманн велел ИскИну найти поблизости услуги аренды машин, тот ответил мгновенно. Потом пассажир распорядился войти в спящий режим и прекратить навигацию. Компьютер жалобно предупредил об опасности такого манёвра, но смирился. Николас словно оледенел в кресле, он смотрел в окно и не видел, что за ним. Он молчал. У него точно язык отнялся. В мыслях его, как безумный аудиотрек, повторялись и повторялись беспомощные вопросы: кто это, зачем, кому это может быть нужно, почему сейчас, почему, в конце концов, не сработали службы безопасности Неккена, а если это затея Неккена, то почему Акена не поступила проще, что это за бред, это какая-то нелепость, чушь, кошмар, Эрвин, объясни, прошу тебя… Но он безмолвствовал, а Фрайманн умело и споро делал своё дело.
– Эрвин, – тихо спросил наконец Николас, – как ты это понял?
– Ки, – коротко ответил тот, скользя взглядом по строчкам данных. – Я чувствовал намерения противника. Давно. Но я не мог поймать средство. Теперь поймал. Ник, всё под контролем. Мы поменяем машину и улетим.
– Эрвин, кто это?
– Не знаю, – сказал Фрайманн, и Николас мгновенно понял, что он лжёт, он знает, но сейчас это было не настолько важно. Николас прикрыл глаза.
– Эрвин, – сказал он, – есть одно обстоятельство.
– Какое?
– Мы не можем поменять машину… По крайней мере достаточно быстро.
– Почему? – Эрвин оглянулся и нахмурился.
Рот Николаса изогнулся в блёклой усмешке:
– Из-за местных цен. У нас просто не хватит денег.
