Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата
Она помолчала. Говорить об этом человеке ей было явно тяжело.
— Но есть и недостаток — он действительно умный. И его трудно контролировать. Скажем так, его невозможно контролировать. Проще полностью отстранить его от дел и держать подальше — бороться с ним иначе у меня так и не получилось.
Вновь пауза и вновь тени на лице.
— Но кроме перечисленного у него есть еще одно свойство, он надежен. Не предаст меня, не ударит в спину. Да, интригует, по мелочи, но когда я улетаю с планеты, я точно знаю, что Венера в хороших руках.
— Почему? — не понял я и задал этот вопрос вслух. — Если он интригует против вас?
Она пожала плечами.
— Он патриот Венеры. Любит эту планету. Не меня, ее. — В ее глазах появилась легкая грусть. — Я не знаю ни одного местного уроженца, который любил бы Венеру так сильно, хотя ты сам знаешь, откуда он родом. Он интригует против меня, да, но не в собственных меркантильных интересах, как остальные. Он делает это во благо планеты. Просто считает, что в некоторых вопросах я не права, и для блага государства лучше поступить иначе. Но он никогда не поддержит переворот против меня, кто бы его не совращал, а это немало. — Она усмехнулась. — Повторюсь, когда я покидаю планету, я знаю, что она в надежных руках.
— Еще у меня есть сестра Алисия, — вздохнула она после небольшой паузы. — Эта выдра тоже неглупая, а главное, сидит на своем месте. Даже я не знаю всего, что творится в ее департаменте, и не смогу назвать всех, под кого она копает. Она спит и видит, как бы посидеть на моем месте, это ее заветная мечта, но, к сожалению, моему сожалению, она слишком хорошо понимает, что потеряет этим шагом куда больше, чем приобретет.
— Сожалению? — вновь не понял я. — И зная это, вы оставляете ее на такой должности?
Ее величество усмехнулась.
— Да, к сожалению. Сгноить ее в тюрьме, поймав за руку при подготовке переворота, или убрать по-тихому, было бы куда проще. Но — вздох — снова повторю: она понимает, что потеряет этим шагом гораздо больше, чем приобретет. Королева рабыня, у нее скованы руки. Она мало что может, несмотря на кажущуюся властность. В отличие от главы безопасности.
Это инстинкт, Хуан. Инстинкт держать всех, в том числе меня, под контролем — он у нее в крови и ничем его не выведешь. Однако, в ее лояльности я уверена, Алисия так же не ударит в спину. В спину МНЕ Хуан, — глаза королевы холодно блеснули. — Пешками же она жертвует направо и налево. Имей это в виду.
Я поежился и нервно сглотнул.
— Теперь еще Мишель начала что-то мудрить, — продолжила королева тем же тоном. — Я не понимаю ее мотивов, не знаю целей, и это создает дискомфорт. Она закрыла меня своим телом там, в Дельте, когда в меня стреляли, за это я многое ей простила и могу простить в будущем, но есть вещи, рядом с которыми это ничего не значит.
Я вновь сглотнул. И кивнул — все понял.
— Я знаю, ваше величество, — выдавил я. — Но я также знаю, что…
Она жестом заставила меня замолчать.
— Ты должен понять главное, Хуан. Я контролирую их. С тем или иным успехом. Убрать их совсем неприемлемо — на их месте окажутся куда менее лояльные мне люди с куда большими амбициями. Знакомый же сильный противник лучше незнакомого.
Она помолчала.
— И последнее, Хуан, что ты должен знать. Деталь, которую все знают, и которую должен знать ты. Как алфавит, как таблицу умножения. Я не прощаю измен.
— Но… — вскинулся я, но она протестующе подняла руку:
— Молчи. Лучше молчи. Пока…
Затем поднялась и поправила платье.
— Пойдем со мной. Я покажу тебе, что бывает с теми, кто не оправдывает мое доверие, говоря одно, на деле делая совсем другое.
Я аккуратно поднялся. Дверь распахнулась, в кабинет вошли двое хранителей во главе с Гарсия.
— Все готово, ваше величество!
* * *Мы спускались на лифте. Большом, роскошном, и весьма крепком на вид. Затрудняюсь представить его вес, но, кажется, его рассчитывали с учетом возможности передвижения кабины в условиях атмосферы. Двойные створки внутри, кроме тех, что снаружи, толстенные стены, система жизнеобеспечения, подающая внутрь струйку кислорода…
…Да уж! Точно, крепость, а не дворец!
Естественно, спускались мы медленно, с такой махиной быстро опасно, и очень долго. И вот второй параметр нашего спуска показался мне гораздо интереснее первого.
Повторю медленно: мы. Спускались. В подземелья. Золотого дворца. Самого таинственного места столицы, о котором ходят лишь слухи. В наземной части дворца бывали многие: кто-то здесь работал или работает, кто-то служил или служит, кто-то бывал на приеме. Сведений же об этой части в свободном доступе нет, а слухи, одни фантастичнее других. Лифт ехал медленно, естественно, по сравнению с другими лифтами, абсолютная его скорость все-таки не черепашья — то есть, глубина погружения превысила все пределы моей фантазии. Более ста метров. Намного более. Единственной подсказкой, не проливающей, однако, свет на абсолютные цифры, была иконка конечной точки на панели управления, архаичной, кнопочной — «минус тридцать два». Тридцать два уровня до земли.
Все это время мы молчали — и я, и сеньора Гарсия, и королева. И тем более хранители. Взгляды моих сопровождающих не выражали ничего, и если честно, меня бил мандраж. Эти женщины что-то задумали, что-то не очень хорошее, и, судя по всему, я могу не вернуться на поверхность, если не оправдаю то, ради чего меня туда везут. Колени от этой мысли мерзко дрожали.
Я никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас, когда мы достигли цели и вышли в полутемный тоннель, ощутил ее легкий приступ. Сотни метров земли над головой навалились так, что захотелось пригнуться, после чего броситься прочь. Удержал лишь тычок одной из хранительниц, да вид взведенной винтовки в руках другой.
— Все нормально, не бойся, — как гром в глухом пространстве раздался голос сеньоры Гарсия. — Никто не собирается делать тебе плохо.
Сказано было с пренебрежением. На губах идущей рядом королевы проступила улыбка.
— Что, так заметно, да?
Королева кивнула.
— Это нормально. Я бы на твоем месте тоже боялась.
Какое-то время мы шли молча, но вскоре она вновь заговорила:
— Здесь, в подземельях, находятся склады и бункера на случай войны. Резервные покои, резервные центры управления, резервные энергореактора. Ядерные аккумуляторы, способные несколько недель питать всю огромную Альфу. Здесь же мы отвели место под… Очень нужные помещения, без которых функционирование королевской власти немыслимо.
— Тюрьму? — понял я, ощутив еле уловимо кислый запах в воздухе.
Мне не ответили, но ответ не требовался. Здесь буквально воняло отчаянием и безысходностью. Полутьма, стены и низкий потолок давили на потенциального узника, погребая под собой его надежду выбраться. Идеальное место для подобного заведения.
Через пару минут впереди показалась секция тоннеля, освещенная встроенной в потолок рассеивающей лампой, горящей на полную мощность. Рядом располагались створки шлюза, возле которых стояли еще две вооруженные хранительницы. Мы подошли, одна из них поднесла браслет к опознавательному глазку, створки начали разъезжаться.
— Заходи, — сказала стоящая сзади ее коллега, коснувшись моей спины. Королева и сеньора Гарсия смело шагнули внутрь, я же замешкался, вновь отчего-то подумав, что обратный путь вне сопровождения ее величества невозможен. Повиновался, вошел.
Помещение больше всего походило на огромный медицинский кабинет-ангар. В нем стояло несколько ширм, столиков с инструментами, какие-то приборы, иньекторы, излучатели. Два активированных терминала управления с обилием горящих кнопок и иконок, выдающих какие-то диаграммы и колонки цифр. Еще несколько терминалов, но деактивированных. И запах эфира в воздухе, словно мы находимся в больнице. Но на этом сходство с кабинетом заканчивалось и начиналось с палаческой.
В центре, за ширмой, в первый момент скрывшей его от меня, лежал мужчина, окровавленный и голый. Руки и ноги его были разведены в стороны и надежно закреплены толстенными металлическими скобами, уходящими в горизонтальную наклонную плиту, на которой он лежал, рот же был заклеен клейкой лентой. Лицо мужчины представляло месиво, кровь на бровях и виске запеклась, тело изобиловало порезами и ранами, причем в большинстве свежими. Сам он, как только мы вошли, поднял на нас затравленный испуганный взгляд и отчаянно замычал, пытаясь что-то сказать.
— Рот, — бегло бросила ее величество. Глаза ее гневно сощурились, губы искривились в высокомерной усмешке. Теплых чувств этот человек в ней не вызывал. Из-за другой ширмы вышли почему-то до сих пор незамеченные мною люди — два человека в белых халатах, один из которых отлепил клейкую ленту. Прикованный тут же запричитал, и основным мотивом его причитаний было: «Ваше величество, я же все вам рассказал!» и «Вы же обещали мне! Пощадите!». Я перевел взгляд на палачей в белых халатах. Палачей, не докторов, ибо лица их скрывали полупрозрачные, но затемненные маски, словно красное покрывало с прорезями для глаз их собратьев эпохи средневековья. Двоякого толкования маска не вызывала.
