Андрей Ливадный - Среда выживания
Он шел по дороге в направлении царящего над городскими кварталами небоскреба «Прометей», стараясь не задевать аурой замершие, как ему казалось, машины.
Только уникальное покрытие, воссозданное по технологии армахонтов, выдерживало временно́й сдвиг. Коснись он любого предмета, и тот разрушится.
Как же быть? Как же узнать, что происходило в границах периметра? Живы ли те, кто был мне дорог?
И вдруг его осенило: кибернетическая сеть! «Я не могу ничего коснуться физически, но кто запретит мне мысленное общение?»
Бестужев остановился, взволнованный, совершенно не уверенный, что у него получится, и оказался прав: запрос, отправленный через имплант, не получил отклика.
Виной тому разница во временных потоках или несовместимость оборудования? «Технологии наверняка ушли далеко вперед», – подумалось ему.
Но Егор не мог просто взглянуть на город своей мечты, развернуться и уйти.
Он даже не подозревал, какие потрясения уготованы ему.
«Нужно найти способ как-то передать информацию обо всем, что случилось со мной!
Технологическая телепатия?
Можно попробовать. Не важно, что городская кибернетическая сеть игнорирует меня, – прямое соединение между имплантами я установлю. Возможно, не услышу ничего, но передам свои мысли, вот только кому?»
Но безадресное обращение чревато серьезными последствиями. Егор не хотел, чтобы каждый житель города вдруг испытал сокрушительное воздействие, вторжение в разум. Сразу вспомнилось, как Малехов опрашивал людей в убежище. Нет, такой способ не годится.
Коды имплантов?
Да. Это выход. Наизусть он помнил только три из них. Родиона Бутова, Паши Стременкова и Романа Малехова.
Живы ли они?
Не часто Бестужев испытывал робость. Ему потребовалось время, чтобы сосредоточиться, сформулировать первый запрос.
Родион Бутов.
Дыхание участилось. Было страшно.
Отклик?!
Егор увидел обстановку просторной светлой комнаты. Огромное, занимающее всю стену окно выходило на парк. По всей видимости, Родион сидел у окна в кресле. Мысленные образы, туманные и нечеткие, сначала нахлынули, смешались и только спустя некоторое время начали разделяться, детализоваться.
Бестужев замер, не смея даже дышать.
Родька! Живой!
Он смотрел на мир его глазами. Родион не подозревал, что установлена связь с его имплантом! Сдвиг времени внес свои коррективы в явление технологической телепатии! Бутов не ощущал подключения, не понимал, что Бестужев тут, в городе!
Егор мысленно позвал его, но не получил ответа.
«Мои мысли текут в тысячи раз быстрее! Для Родьки пройдут миллисекунды, сколько бы я ни ждал! Он испытает кратковременное помутнение сознания, сбой имплантов, но не поймет, что же произошло на самом деле!
Как мне быть?
Ну не копаться же в его рассудке, пользуясь «преимуществом» временно́го сдвига!»
«Только взгляну», – решил Егор, интуитивно отыскав безвредный для Родиона способ: он подключился к зрительному нерву, использовал программу обработки мысленных образов, получил достаточно четкую картину всего, что видел в это мгновенье Родион, включая его периферийное зрение.
Комната как будто расширилась. Многие детали стали доступны взгляду.
Предметы меблировки выглядели непривычно. Удобно. Красиво, даже эстетично. Подобрано со вкусом.
Бестужев заметил блик на окне, мысленно присмотрелся и вдруг понял – это отражение!
Родька?!
Он постарел. Не повзрослел, а именно постарел. Значит, внутри периметра прошло лет тридцать, не меньше?
Главное – он жив. Жив и счастлив. Большего Егор знать не хотел, но периферийное зрение Родиона внезапно сформировало и другие образы.
Преодолев вспышку внезапной головной боли, Бестужев снова детализовал часть комнаты и увидел… Настю!
Он не мог ошибиться! Это была она!
Настя стояла вполоборота к Родьке, что-то говорила ему! Жива! Жива!!!
«Они вместе?!»
Егор с трудом справился с замешательством, вновь вернул четкость восприятия, еще раз осмотрелся, заметил на стене стереоснимок.
Родион, Настя и подросток лет пятнадцати.
Внизу надпись: «Егор Бутов. Совершеннолетие».
Мысли спутались, ментальная связь разорвалась.
Родион и Настя…
А что ты хотел? Это жизнь, Егор, радуйся, ведь они счастливы, у них есть взрослый сын, который носит твое имя!
Значит, помнят? Простили?
Он не думал, что все произойдет так тяжело, надрывно.
Бестужев стоял посреди улицы, среди замерших машин, остро переживая увиденное.
«Соберись!» – он мысленно прикрикнул на себя, но щемящая боль в груди стала лишь острее. Светлая, пронизанная солнечными лучами комната, парк за окном, Родион, Настя, стереоснимок – образы все еще кружили в сознании.
Он не решился на повторное соединение. Вне периметра стасиса простиралась иная реальность. Не хотелось выплескивать ее в рассудок Родиона.
Малехов?
«Да, – рассудил Егор. – Он заинтересованное лицо. Необходимо передать Роману Степановичу сведения о реальном положении дел. Это меньшее, что я могу и должен сделать!»
* * *Бестужев глубоко вдохнул, как будто собирался нырнуть в воду.
Ему было тяжело. Он понимал: полноценного общения не выйдет. Придется «закачать» информацию в рассудок Малехова. Хотя, если он по-прежнему руководит городом, если сумел возродить корпорацию, неужели не в курсе, что на самом деле происходит за границей защитного периметра?!
Сейчас проверим, он послал мысленный запрос.
Устройства имплантов соединились между собой.
И снова Егор увидел смутную, постепенно обретающую четкость картинку, вздрогнул, удивляясь тому, как необычно воспринимает Малехов окружающее!
«У него что – глаза на затылке?! Или дополнительные импланты? Почему я вижу обстановку его кабинета в полном объеме, словно нахожусь внутри сферического информационного пространства?
Виртуальная реальность?
Нет. Однозначно – нет».
Егор ничего не понимал. Роман Степанович стоит у окна, и, по идее, я должен видеть только панораму города! Кабинет Малехова располагается на одном из верхних этажей небоскреба – он анализировал ощущения. Из окна действительно открывался захватывающий вид, но, кроме прочего, Егор ясно, в подробностях воспринимал обстановку самого помещения, причем каждая деталь интерьера находилась в фокусе зрения!
«Передовые технологии?
Ну а как же иначе объяснить особенности его зрения?
Ладно, нужно успокоиться, сосредоточиться, сформулировать послание».
Егор испытывал растущее моральное напряжение, ощущал некое смутное противодействие, словно имплант Романа Степановича обладал защитой, которая пыталась закрыть его разум, но безнадежно запаздывала из-за временно́го сдвига.
«Он что-то скрывает?»
Мысль промелькнула машинально, почти неосознанно, но именно она получила внезапный, мощный отклик.
Егор не собирался вторгаться в рассудок Малехова, но неожиданный процесс развивался стремительно, помимо его воли!
Мысленно заданный вопрос получил ошеломляющий ответ.
«Что же происходит?!»
Образ сменился. Возникла совершенно иная обстановка. Егор внезапно понял, что стоит у панорамного окна, вернее – подле огромного экрана, транслирующего изображение космического пространства!
Он видел исполинские надстройки орбитальной станции Н-болг, ощущал скуку, был раздражен, чувствовал себя изгнанником!
Холодные мысли теснились в рассудке.
Царящие вокруг обломки не внушали оптимизма. «Все безнадежно. Мне никогда не выбраться из этой звездной системы!»
Разум Егора помутился, но чужие мысленные образы уже хлынули потоком, словно прорвали незримую плотину!..
«Устройство внепространственной сети разрушено. Единственная планета в результате битвы превратилась в мертвый, скованный льдами, неуютный мир.
Армахонты пали, наш сектор отрезан».
Чужие мысли несли холод, равнодушную созерцательность.
Внезапно на фоне привычной панорамы космоса полыхнула яркая, пронизанная прожилками энергетических разрядов вспышка, а спустя мгновенье в пространстве материализовался огромный космический корабль.
«Не может быть!» – промелькнула эмоционально окрашенная мысль.
Изображение на экране мгновенно укрупнилось.
«Нет, это не корабль армахонтов! Тогда чей?! Кто сумел повторить открытие древнейшей космической расы?!»
Непонятные символы, замеченные на броне исполина, складывались в бессмысленную для морфа надпись:
«Земля. Колониальный транспорт «Прометей».
* * *Егора бил озноб.
Он чувствовал всевозрастающее сопротивление, но уже не мог позволить себе разорвать мысленную связь. Столь ненавистное ему явление «технологической телепатии» внезапно открыло доступ к памяти древнего существа, по всей видимости, ц’оста, который был свидетелем появления в этой звездой системе легендарного корабля предков!
