Олег Балабанов - Галактеры
— Живи, — под конец, поднимаясь на ноги, произнес Сергей, — если сможешь!
— Не бросай… кха… меня.
— Ты мне не нужен, — и развернулся, отбросив мысли о человеке, направляясь к «Камазу». Возле него, у бам-пера стояла Вика. Олег висел на открытой двери — блин, военный тоже мне! Встал в открытую. А, недолго оста-лось. — Никого не зацепило? Ну и отлично. Все, едем, дальше.
Уже подъехав к дому Лепиных и остановившись, он, немного подумав и вспомнив кое-что, протянул дробо-вик Романову вместе с вытащенной пачкой патронов к ним:
— Бери, пригодятся!
Тот только посмотрел на Сергея, ничего не ответил, поняв, что не стоит спрашивать, все уже решено, протя-нул руку и взял ружье и патроны.
— А вы куда? — вдруг спросил водитель. — Ну, где осядете?
— А тебе зачем? — враз встрепенулся, насторожившись, Сергей.
— Да вон, в том доме попробуем переждать ночь. Когда-нибудь она кончится же? — ответила Вика, не обращая внимания на вскинувшегося на нее Сергея.
К тому же пока они приближались к городу, Сергей вкратце рассказал, что и почему происходит в мире и чего, возможно, стоит ожидать от инопланетян.
Вдруг он, сам от себя не ожидая, сказал:
— Если станет хреново или никого дома не найдете — приезжайте. Кто знает, может у нас всех судьба вместе подохнуть, если ночь не кончится. — Немного подумал, добавил, смягчаясь. — Я без шуток — во всем мире рядом только вы и остались более-менее знакомые нам, так что если мы найдем стоящее жилье в подвале дома Викиных родителей, то там наверняка будет место не замерзнуть и вам. Приезжайте, повторяюсь, если будет совсем херово! Пошли, Викуль.
— Может, мы подождем? Вдруг дом разрушен — поедем с нами к нам?
— Нет, ребята, — произнесла Вика, — я не хочу больше никуда ездить. Сергей прав — если впереди не полу-читься, то такова воля божья. Удачи! — спокойным равнодушным голосом закончила она, направляясь за развер-нувшимся мужем.
Машина уехала, гул двигателя смолк вдали.
— Пойдем.
…Как две бестелесные тени они проникли в дом.
Ничего здесь не было разбито, не повреждено, но жуткий холод заставлял их быстрее искать убежища. Они подняли крышку на полу во второе, подвальное помещение и в свете фонаря Сергей спустился, обследуя ее…
Сейчас он с усмешкой вспомнил, как разжигали буржуйку — ворох приготовленных старых газет, горка коло-тых дров рядом. Снятые варежки и сразу замерзавшие пальцы лихорадочно достают спичку из здесь же лежав-шего коробка… Чирк, чирк… Загорается пламя спички… Бумага нехотя загорается, разгорается, начинает жадно бежать дальше… Робкие язычки пламени осторожно, трепетно обхватывают один край коры березы, пробуя ее на вкус, нагревают одну сторону бересты. Та начинает дымится, краснеет и…загорается. Постепенно усиливается гул в печи… тяга растет. Почему-то стоя здесь перед древней, но такой родной и начинающей источать живительное тепло печкой, уже щекочущей щеки, если приблизиться к огню Вика и Сергей интуитивно почувствовали стремление жить…
Он вспоминал, как вдвоем стаскивали задубевшие подушки, одеяла, два матраца сюда — с матрацами вышла настоящая возня, чтобы их, полностью затвердевших спустить вниз — сюда же переместилось все, что могло не-сти тепло и отгородить от холода: ковры, платья, старые джинсы, тряпки, вообще весь материал. Пока он укла-дывал матрацы, Вика собирала продукты, складывая их горкой перед входом в подвал…
С помощью гвоздей и молотка, также найденного здесь он кое-как прибил три ковра, скрывая за ними ледяные стены погреба, пока Вика поддерживала края… Затем они ждали, ждали и ждали, пока тепло начнет прогревать сам воздух, не стены, воздух…
Сейчас было хорошо — матрацы отошли от мороза… окружающий воздух +100 — поистине жара, по сравне-нию с -870 на улице. Сергей побаивался только того, что случайный прохожий, ну надо же, прохожий! почувст-вует дым и направится сюда. Нет, убить он сможет, проверено, но если их будет несколько? А они-то как кроли-ки — спрятались в подвале. Вика ответила, что при таком морозе… никого не будет. К тому же здесь Сергей на-шел тайник с оружием, о котором даже Вика, родная дочь Павла Христофоровича, пусть земля ему будет пухом, не знала.
— Это что такое? — изумленно спросила она, когда увидела, как открылась целая стена, которую Сергей вна-чале отказался укрывать ковром. Теперь поняла, почему…
Когда опустилась скрытая плита, в свете фонарика появился закрепленный на специальном ложе-подставке «АКМ» с четырьмя магазинами к нему, два из которых были заряжены и еще одна коробка с патронами. Чуть пониже находился оптический прицел к автомату. Над автоматом расположилась снайперская винтовка СВДС, емкость магазина 10 патронов. Дальше на стенде висели два ПМ, один СР-1 «Гюрза» — ко всем пистолетам при-лагались дополнительные магазины, патроны. Осколочные гранаты двух типов Ф-1 и РГД-5 были сложены в ряд внизу. В центре был расположен гранатомет РШГ-1 (реактивная штурмовая граната), не последняя модель, но от того не менее грозное оружие с десятью снарядами к нему; без этого никак, подполковник Лепин явно питал нежные чувства к этому виду оружия. Были здесь и прибор ночного видения и Цейсовский морской бинокль. Дальше шло противорадиационное оборудование: правда оно заключалось только в образе трех противогазов с банками фильтрующих элементов и двух комплектов ОЗК (общевойсковой защитный костюм).
«Целый склад! И зачем ему это было нужно? — подумал Горшенин, — как бы то ни было, все очень кстати».
— Понимаешь, что это? — вслух спросил ее Сергей, потрогав все оружие, взяв пистолет «Гюрза» в руки.
— Пистолет, — не поняла его вопроса Вика.
— Да нет, я не о том, я имею в виду все вооружение. Это наш второй этап шанса выживания.
— А первый — это не замерзнуть, — продолжила Горшенина.
— Да, солнышко. Давай, буду обучать и показывать, что и как!
— Я уже умею стрелять!
— Я это знаю, но хочу удостовериться, что ты сможешь любое оружие, которое здесь находиться, сама об-служить и использовать по предназначению…
…Она оказалась толковой ученицей. По крайней мере, собрать, разобрать и зарядить автомат, пистолет и снайперскую винтовку. Ха, ей почему-то понравилась винтовка, просто глаз не могла отвести от нее. Ее руки так и тянулись к ней, и она уже через пару часов могла сама, выучив и набив немного синяков на пальцах управлять-ся ею. С гранатометом и с простыми гранатами было посложнее — теорию она поняла, но сомневалась, что смо-жет далеко забросить гранату, тем более устоять при отдаче выстрела гранатомета…
Сейчас, глядя на рдеющие угли, он вспомнил — Вика сказала, где лежит запас угля, помимо дров, которые они сейчас не жгли, сберегая их на случай разжигания костра — как вчера она заснула на посту. Тогда он проснулся как от толчка, во сне ощутив, что тепло перестало греть лицо… Разжег без проблем — так что, глядя на угли, он вдруг почувствовал голод и повернулся к углу, где были сложены собранные в доме замороженные продукты. Сыр, масло, хлеб, да-да, хлеб, найдя его на кухне в хлебнице Вика не хотела и брать, рассказав ему об этом, когда сносила сюда найденные продукты, «но хлеб же отойдет и станет обычный хлебом! Неси его!» — приказал он.
После этого она даже приволокла пельмени, манты, вообще все, что после казуса с хлебом являлась едой, в любом виде. В общем, того, что он боялся — голода здесь не было, сложнее оказалось с водой и… с туалетом, особенно для Вики. В эстетичном отношении. Хоть они и были мужем и женой и тайн друг у друга не было, но личная гигиена и справление нужды дело личное… но не выходить же на мороз?! Простынешь и все, лечить не-кому и нечем! Он мужчина, и ему все же проще.
Они обговорили и решили оборудовать туалет здесь же в углу. Звук струи об ведро был, в общем-то, обыч-ным в том мире звуком, но знать, что означает этот звук, к тому же в другом углу сидит жена и слышит… При-мерно тоже наверняка чувствует она, когда…, - думал Сергей в эти мучительные моменты.
Они нашли пластмассовое ведро с крышкой… так что каждый раз выносить на улицу его не требовалось. И это хорошо — Сергей с каждым разом чувствовал прокрадывавшийся к нему под шубу, свитера мороз. Он конста-тировал, что несмотря на постоянно горевшую печку и их нахождение возле нее он, да и она, значит, начинают замерзать — организм не обманешь и держа его в состоянии постоянного, небольшого холода он незаметно для тебя отдает собственные резервы, затем наступает момент, когда наступает переохлаждение. Следующим этапом будет сон, поверхностное незаметное проваливание в спасительное небытие, сладкие объятия крепкого сна, после которого ты не проснешься. Эта мысль как током ударила Сергея, пока он искал глазами, чтобы съесть, вернее, чтобы сперва положить ближе к печке, растопить ее теплом, чтобы… чтобы, черт, одни условности! Да чтобы не сразу чувствовать в желудке холод от съеденной пищи и отдать как можно меньше тепла тела для начала химической реакции расщепления холодных продуктов, которые, в конечном счете, обязаны согреть тебя.
