Олег Балабанов - Галактеры
Паника, хм, паника… ее уже не было — вернее многие миллионы людей уже не могли паниковать, застыв в самых необычных позах. Кто где: кто дома, скрючившись в позу эмбриона в попытке удержать последние крохи тепла, да так и заснул вечным сном, кто был заметен на улице, где его настигла смерть, кто-то замерз в машине, греясь от печки машины, да так и задохнулся угарным газом или был не в силах выйти на мороз, когда кончился бензин, кто… Да много можно перечислять примеров, следя за последними данными следящей аппаратуры. Она тоже в последние часы не выдерживала, массово отключаясь и отрезая сам центр правительственного и стратегического координирования от информации. Да, здесь можно долгие месяцы держаться, ожидая… ожидая чего?
Только что они потеряли последний канал связи с МКС соответственно и с лунной базой. Сторожевые кораб-ли пришельцев, так и ни разу не зафиксированные радарами уничтожали все активные передающие спутники. МКС пока была не уничтожена только потому, что вела одностороннюю связь на прием. Так, по крайней мере, диагностировал передающий комплекс отсюда — они покинули ЦУП из-за невозможности работы систем в холо-де. Даже там люди не смогли обезопасить центру управления полетами от, казалось бы обычного мороза, обер-нувшегося настоящим врагом. Кто бы мог предположить, что нужно неоднократно дублировать системы отопле-ния в ЦУПе?
Надежда, сперва витавшая насчет «Лунаса» растаяла с последней уничтоженной передающей орбитальной станцией. Хотя там знали, что от них просят. Да, именно просят, не приказывают и были готовы исполнить долг, но последнюю команду они должны получить с Земли… Сигнала отсюда, с планеты они не получат — нечем отправить приказ…
Земля замерзала. Руководитель космическими полетами остался не удел, ожидая атаки из той области, к которой он имел непосредственное отношение. Это походило как на капитана без корабля. Еще проще — сапожник без сапог…
Андрей Павлович доедал второе, картошку-пюре с котлетами, когда он и Анна Валерьевна почувствовали легкую вибрацию стен, пола.
— Что это такое, Андрюша? — обеспокоенно спросила Анна Валерьевна, с тревогой оглядываясь, словно ища причину, засевшую в стыках металлических стен.
— Не знаю — мы глубоко под землей. Никаких тектонических сдвижек в этой области Среднего Урала не мо-жет, не должно быть…
Договорить он не успел, рефлекторно выставив руки вперед — отстраненно ощущая, что летит… В следую-щий миг больно ударился руками и головой о переборку.
Земля ходила ходуном, под потолком ревела сирена тревоги, но никто ничего не говорил и не сообщал, заня-тый собственным спасением от увечий. Тряска и гул не спадали, наоборот, усиливались. Амплитуда толчков росла с геометрической прогрессией. Суханский только сжался в углу, его жена, преодолевая вибрацию и толчки, подползла к нему. Рефлекторно он обнял ее.
Так, обнимая друг друга и пытаясь удержаться на подпрыгивающем полу, они ожидали конца этой свисто-пляски. Но, казалось, она только усиливалась, приближалась. Внутреннее чувство кричало о приближавшейся опасности, а не о ее удалении.
Погас свет, неслышный в общем громе раздался скрип переклинившей двери, намертво перекосившейся в пазах.
В полной темноте, ничего не видя и оглохнув от низкого гула они не видели как прогнулась десятисантимет-ровая стальная плита потолка, боковая стенка чуть меньшей толщины… затем, как бы завершая последний ак-корд потолок смялся, поддаваясь чудовищному напору тверди земли снаружи и соприкоснулся с полом…
В узкой, менее сантиметра щели протекла алая теплая кровь раздавленных людей…
Никто на правительственной базе так и не смог понять и определить, что послужило подвижкой почвы, унич-тожившей многомиллионное, кажущееся нерушимое сооружение-бункер.
Некому было видеть снаружи и ощущать вблизи от некоей точки района Среднего Урала неожиданную высо-кую плюсовую температуру и вгрызавшееся в горы синее пламя, идущее сверху, из черни космоса. Через некото-рое время горячий очаг на поверхности был разметан холодом во все стороны, представив на обозрение оплав-ленные! горы, застывающий на глазах текущий недавно камень…
Централизованная власть теряла нити управления, погибая под ударами пришельцев, децентрализующих эту активно пытающуюся что-то противопоставить информационную сеть, засекая их и уничтожая ударами с орби-ты. Это был уже какой-то новый шаг в действиях захватчиков, но все меньше оставалось в живых людей, зада-вавшихся вопросами и анализирующих их поступки…
Целыми оставались секретные военные объекты, вообще не ведущие переговоры. Или законсервированные части… Все остальное, что подпадало под категорию активного радиообмена уничтожалось. Основное население погибло или было на грани смерти. Значит, подают признаки целевого управления только военные объекты.
Патрульный катер прекратил атаку выделенной активной области исходящих эфирных сигналов с этого участка планеты.
Своими чуткими приборами, зафиксировав прекращение любых радиосигналов аборигенов и отслеживая продолжавшуюся некоторое время тектоническую подвижку почвы, которая дорушит какое-либо подземное долговременное сооружение землян, корабль продолжал дрейф на орбите…
* * *Горшенин сидел на табуретке перед доисторической буржуйкой и неотрывно глядел на блики огня, прогляды-вавшие из-за прикрытой створки. Справа невдалеке в неярких отсветах, отбрасываемого печкой спала Вика, на-крытая двумя одеялами поверх шубы, в которой она приехала и которые они ни на секунду не снимали. Слева… слева лежали продукты, те, что смогли собрать наверху, в частном доме Лепиных.
Они вот уже четвертые сутки сидели здесь после приезда в город. Именно сидели, ожидая смерти, да-да, смерти последних жителей, не нашедших приемлемой конуры для продления жизни. К этому их подвигли кон-такты с людьми в первый день приезда. Сейчас они ждали чужой смерти, подспудно понимая, что вместе выжить легче, но… та позиция, которой решили придерживаться остатки людей не оставляла надежды на сплоченное выживание. Приходилось ждать, затаившись как крысы, пока возможная угроза от себе подобных самоустранит-ся…
…Надпись на знаке «Новосибирск» говорила, что они уже дома, только что преодолели мифическую черту города, но никаких огней, света фар ехавших машин не было — просто знак, за ним неизвестность, в которой при-дется приспосабливаться и выживать. Они почти не разговаривала по дороге, оглушенные трагедией. Солдаты к тому же чувствовали неприязнь Сергея и старались не разговаривать с ним, только когда он что-нибудь спраши-вал у одного или другого конкретно. Да и его жена, его жена, Вика… Благодаря ей они не поубивали друг друга там… но и она тоже отделывалась скупыми фразами, но того злобного огня в глазах, как у мужа не было.
Вообще все четверо не знали, что их ждет впереди, в будущем, какой бы длины ни было это будущее. Они не строили никаких планов, тем более общих. У них была одна цель — город. Что и как они будут делать дальше — не обсуждалось. Какое-то направление дальнейших действий озвучил Сергей перед въездом сказав, чтобы они довезли до их дома. Улицу он не назвал, за него это сделала Вика, потом добросят до дома родителей Вики и все, они свободны.
«Чтоб глаза мои вас не видели», — под конец буркнул он, поправив автомат между ног.
Сидевший на заднем сиденье Олег Романов, как представился он, только бросил на него осторожный взгляд, перевел на Игоря, поймал его взгляд и опустил глаза — ему было страшно: дом? Дома он уже не увидит. Москва далеко, а где они остановятся, найдут ли родственником Куликова, неизвестно.
— Так, приготовились, въезжаем — если кто-то выскакивает на дорогу или останавливает машину — останавливаемся и расстреливаем! — произнес сидевший с краю Сергей, когда машина миновала переезд. Мимо промелькнула темная, частично затемненная с выбитыми стеклами будка стрелочника. Впереди, где-то далеко впереди все же были отблески огней, но уж очень далекие и слабые.
— Так сразу и стрелять? — переспросил водитель, уже имевший на счету одну человеческую жизнь — водителя танка — и как данность встретил это сообщение.
— Да! Ничего путного они не скажут — будут просить, это в лучшем случае, а в обычном начнут угрожать. Так что лучше не давать им времени подготовиться к отпору, а сразу врезать по рогам! — ответил Сергей.
— Но нам все равно надо будет останавливаться, чтобы открыть двери и стрелять! — не унимался Игорь.
— На месте будем разбираться. Проще вообще не останавливаться. Но если подобие баррикады… В общем, разберемся на месте.
— Ладно.
Притихший, мертвый город выглядывал в свете фар, вначале прикрывая ужасы катастрофы, затем, как бы собираясь с силами и смелее показывая вначале редкие закоченевшие фигуры. По мере проезда перекрестка на Учительскую появились десятки тел, частью припорошенные снегом, а в основном просто лежавшие в тех позах и местах, в каких их застала смерть. Заиндевевшие, сверкающие в лучах фар белые лица отражали раз и навсегда не стаявший снег со щек, лбов, глаз. Скрюченные пальцы порой вообще без перчаток, а может уже после смерти снятые другими, непокрытые шапками головы, застегнутые или наоборот распахнутые полы шуб, какого-то совсем уж необычного тряпья поверх другой одежды… На всех странное выражение лиц, как бы во-прошающих: «И это происходит со мной?!»
