Начать сначала - Татьяна Морец
Все это время я не останавливался в поисках. Пытался выяснить очередную нестыковку, но снова безуспешно. Информация о периоде до Договора была секретна и недоступна. Меня очень терзал вопрос, как я оказался в системе Глизе, если в то время она была под полным запретом для шайрасов. Да и Земную Коалицию мы не посещали по своей прихоти или желанию. Все вылеты в зоны космоса, близкие к Коалиции, старательно контролировались нашими пограничниками, они курсировали по маршрутам и отслеживали сигналы проходящего транспорта, скорее, для подстраховки. Куда большее значение имел запрет. Указ Правящей семьи. Ни один нааг в здравом уме не нарушит подобные распоряжения.
Возвращался мыслями и к тому, что на Мару я сел в «Дельте». Здесь тоже имелись вопросы, с противоположными ответами. Если я выполнял задание на земном корабле, то должен был быть в маскировке. Но я упал на луну, будучи в облике змея. Линз, скрывающих глаза, на мне тоже не было. И форма. На мне был зеленый китель шайрасского пилота. Вопросы лишь обрастали новыми. Мой разум прочищался, но недостаточно для того, чтобы я разрешил самую главную загадку – кто я.
Я скрывал от Морелли, что не являлся обычным пилотом, но сам больше не мог закрывать глаза на данные факты. Мне стало целиком очевидно, что я попал на Мару во время или после выполнения задачи, которую, по всей видимости – провалил. Еще и умер для тех, кто меня знал раньше. Если такие были. Раз соответствий по доступным базам не было найдено, я жил и работал в службах, чьи данные скрывались. Что я знал о подразделениях шайрасов без принадлежности к какому-либо роду?
Кшатри. Их забирали в возрасте пяти лет, и они знали одну семью: наставника и других его подопечных. А потом служба Империи, когда чья-то жизнь и цель важнее тебя. Элитные воины без родственной привязки.
Но я мелковат для кшатри. И не столь быстр.
Другие, кто был без имен или жил под вымышленными, – разведка среднего принца. Перерывая огромные пласты информации, в надежде воскресить память, я узнал, что не так давно он погиб. И Департамент разведки теперь находился под руководством другого шайраса. Я изучил его данные и убедился, что это мне тоже не приносит новых заключений. Какова вероятность, что я жил под ложным именем, работая пилотом на разведку Империи Шайрас? Психика – сложная субстанция. Травма и события до моего падения вполне могли переклинить разум. Особенно, если я жил фальшивой жизнью не один месяц, а куда более длительный промежуток времени. А велика ли ставка, что Ссашшин не мое настоящее имя?
Прислушался к себе вновь. Вроде бы мое. Как будто родное. И всегда было моим.
– Ссашшин? – окликнул меня голос птички.
Я до сих пор находился на улице, размышлял, медленно раскачиваясь на хвосте.
К каким бы выводам я ни пришел за последние дни, сейчас я оставался Ссашшином. Обычным пилотом, потерявшим память.
***– Ссашшин! Нас ждут в столовой через полчаса! Дед Алдо пригласил на ужин своего судью по семейным вопросам. Он придет с родными. Пойдем? Тебе нужно переодеться. – Аделин крепко схватила меня за руку и потащила в дом. – Нам выделили покои на четвертом этаже! Там так красиво! Часть покатой крыши из витражного стекла! Наши с тобой комнаты по соседству.
На этом месте девчонка замялась. Будто боялась меня расстроить.
– Что случилось, Аделин? – мягко спросил я девчонку, всем своим видом и голосом показывая, что ей не нужно переживать.
– Папа просил никому не рассказывать о нас, – пряча глаза, очень тихо прошелестела птичка.
Где-то я уже слышал подобные слова. И хмуро смотрел на свою женщину.
Свою ли? Меня стало раздражать поведение Морелли. Нет, не раздражать. Я стал испытывать гнев. Выпустив воздух из легких со свистом, я сквозь зубы процедил:
– Как скажешь, Аделин, – сдерживая ярость, как можно спокойнее произнес я.
И продолжил движение к входу, выпустив руку птички из своей. Я ничего не смогу поделать, если Аделин и дальше будет жить только по указке отца. Она молода. Очень молода. Я понимал положение дел с самого начала, но все равно позволил нашим отношениям перейти на другой уровень. И увязнуть во вкусной девочке, когда не имел особо на это прав.
«Что же, шайрас. Ты сам заварил кичари. Теперь ешь то блюдо, что приготовил», – красным огнем злые слова вспыхивали в голове.
Мои обязательства перед Морелли и чувства к птичке не давали разрешения помыкать мной, как им вздумается. Сегодня они решили так, а завтра иначе. Я без памяти, но не без чувства собственного достоинства, и прятать себя, как ручную змею в корзину, не позволю.
– Но я сказала папе, что не согласна! – уже громче выкрикнула мне в спину птаха.
Заставляя меня расплыться в улыбке. И почувствовать досаду на себя, что поспешил подводить итоги к ранее услышанному.
– Мы или вместе. Или нет. – Резко повернулся я к ней и, приблизившись, обхватил птичку за плечи. – Я не согласен больше исполнять роль в играх твоего отца.
– Думаешь, мне это нравится?! – вздернула свой нос птаха. – Или ты сам решил так от меня избавиться? Теперь, когда выбрался с Мары, я тебе не нужна?
– Глупая птаха! – рыкнул я, вгрызаясь в ее рот поцелуем.
Сразу толкнулся в нее языком, не давал шевельнуться. Обхватил одной рукой за шею и целовал долго, напористо, побеждая в этой битве. Нагло пользовался тем, что птичка слабее меня. И только, когда Аделин перестала сопротивляться, отпустил тяжело дышащую девчонку. Ее глаза сверкали так ярко и зло, что вполне могли соревноваться с моим раздражением.
– Сам дурак! – топнула она ногой и понеслась в дом.
А я наткнулся на внимательный взгляд Сандро Руссо, прадеда Аделин. Тот стоял под каменной аркой, густо увитой розовыми кустами. Я был так зол, что аромат взбесившейся птички и роз скрыли от меня запах человека, появившегося совсем недавно. И ветер. Он дул с иной стороны, не от него.
– Вижу, молодой шайрас, – вдруг бело сверкнул зубами пожилой мужчина. – Что у моей правнучки жизнь кипит, как и положено в ее возрасте. Боюсь, мой сын Алдо ошибся с выбором гостей на сегодня. Но тем будет веселее. – Вдруг захохотал он и скрылся в доме.
Я и близко не подозревал, какой Леон зануда в сравнении с семьей своей жены.
***– Аделин, открой! – стучал я в ее дверь, повторно теряя терпение.
Сегодняшний допрос Сольвенти не придал мне выдержки. Как и непрекращающиеся попытки Леона отдалить меня от своей дочери.
Птичка открыла мне дверь в одних трусиках. Развратных. Прозрачных и ярко-розовых.
– Ты хочешь, чтобы к нам пришел весь дом, Ссашшин?! Может, еще гостей пригласим, – ехидничала мелкая вредина, уперев руки в бока,
