Ночь без звезд - Гамильтон Питер Ф.
Она открыла червоточину в пятистах километрах над Аквеусом — самой многообещающей из девяти других планет, вращающихся вокруг одинокого солнца. Прекрасный океанический мир темно-бирюзового цвета, очерченный длинными белыми облаками, со стандартной кислородно-азотной атмосферой! Если бы не полное отсутствие суши, планета могла бы стать второй Землей. И только когда червоточина открылась чуть выше атмосферы, стали заметны зеленые и розовые точки крошечных коралловых рифов, ни один из которых не был больше ста метров в диаметре.
Лора и ее соратники установили контакт с ватни, живущими на островах и вокруг них, — околоводным видом, который, несмотря на свою готовность к общению, не обладал никакими техническими способностями. Выяснилось, что из-за ограниченного числа островов жителей на планете очень мало, и это облегчило переговоры дипломатической миссии Слвасты. По обоюдной договоренности семьи ватни переселялись и обосновывались на береговой линии Ламарна в обмен на обещание бороться с любой морской угрозой, исходящей от паданцев, которую не способны предотвратить люди.
Через месяц, когда нетерпеливые ватни добрались до Бьенвенидо, Лора переключила терминус, конечную точку червоточины, на вторую по уровню жизнеспособности планету — Урселл. Ватни сказали ей, будто тысячу лет назад они видели космические корабли, улетевшие с Урселла для исследования планет системы. Затем на Урселле случилась многолетняя война. Вспышки взрывов на поверхности были видны в межпланетном пространстве.
Находясь в этой же крипте, Лора с группой наблюдателей смотрела на планету, окутанную толстым слоем грязно-серых облаков. Урселл больше не годился для жизни, как много веков тому назад. Сквозь редкие дыры в пеленах пара взгляду открывался пустынный коричневатый пейзаж, усеянный руинами разрушенных городов. Фоновое излучение — неизбежный результат взрывов ядерного оружия по всей планете — было слишком высоким, и радио улавливало постоянные высокочастотные сигналы «клик-клик-клик» посреди сильного статического электричества: кто-то живой еще оставался там, внизу. С Бьенвенидо передали источнику сигнала сообщение, стандартную приветственную последовательность, разработанную древними специалистами по контактам с инопланетянами Содружества и хранившуюся в базе данных. И получили ответ — лингвистический код, также хранящийся в базе. В тот день на дисплее экзозрения появилось множество красных символов, поскольку этот вид инопланетян был слишком хорошо известен Содружеству.
Праймы — живое воплощение безжалостности, с единственным эволюционным императивом — постоянно расширять пределы. Все другие формы жизни праймы рассматривали как угрозу, которую необходимо уничтожить.
Если отчаянный план Лоры провалится, они все погибнут.
— Вот же хрень, — пробормотала Лора себе под нос. — Ну, поехали.
Она подошла к червоточине. Ее юз-дубль отправил код на интел-центр древней машины. Схемы открылись перед ее взором, дав возможность проверить состояние систем червоточины. Устройство было полностью автономным и питалось от прямого преобразователя массы в энергию. За те три тысячи лет, что червоточина пролежала здесь нетронутой, множество компонентов распалось, но, разобрав на запчасти четыре других устройства БС5800д2, Лора заставила одни врата заработать, хотя задача оказалась не самой простой.
Она посмотрела на дисплей экзозрения, проверила, не много ли желтых значков-предупреждений. Удовлетворенная, Лора загрузила координаты.
— Полная готовность, — сообщила она остальным.
Четырехметровый круг черенковского излучения резко задрожал, наполнившись зазмеившимися тенями. Затем дымка рассеялась. Терминус находился в двух тысячах километров над континентом Фанрит и смотрел прямо вниз. Дисплей экзозрения Лоры показал, что терминус гуляет, как всегда случалось с червоточиной с открытым концом; его требовалось закрепить для полной устойчивости. Но амплитуда была минимальной, в худшем случае несколько сантиметров. Поглядев в отверстие, Лора увидела континент, лежавший в тысяче двухстах километрах к западу от Ламарна, основного континента Бьенвенидо. Фанрит, пересекающий экватор, имел почти овальную форму; третью часть континента занимала пустыня. Рассвет, достигнув восточного побережья континента, окаймленного темно-зеленой бахромой местной растительности, окрасил землю бледной охрой. По небу медленно плыли перистые облака.
Лора спиной чувствовала трепетную тишину, повисшую в крипте.
— Наблюдатели, — позвала она. — Вперед и к центру, пожалуйста.
К переходу бросились пять молодых офицеров с отличным зрением. Горизонт был слегка размыт интегральным силовым полем червоточины, сдерживающим вакуум, но, несмотря на это, ясно виднелись девять световых точек, медленно спускавшихся в атмосферу. Выхлоп состоял из высокотемпературного углеводорода, чрезвычайно радиоактивного. Лора подумала, что это, возможно, какая-то ракета с ядерным газовым сердечником.
Команда на Бьенвенидо отслеживала космические корабли праймов в течение шести недель с тех пор, как те поднялись с Урселла. Корабли массой около двух тысяч тонн. Пусть и не слишком большие, но вполне достаточно и их. Технология праймов с Урселла определенно не дотягивала до уровня технологий Содружества, и они не обладали силовыми полями, а следовательно, у более примитивных сил Бьенвенидо имелся шанс, пусть и небольшой.
— Их скорость сейчас намного ниже орбитальной, — сказала Лора, проверив значение вектора терминуса. — Траектория спуска практически вертикальная. Обозначьте их.
Наблюдатели передали информацию операторам, собравшимся вокруг большой стратегической карты, которая занимала два стола. Вместо космических кораблей — простые деревянные конусы, их размещали на большой карте Фанрита, двигая длинными шестами. Эскадрильи воздушной обороны тоже стояли на столе в виде маленьких самолетиков. Лора, наверное, расплакалась бы от разочарования, если бы не знала, что в конце концов начнет истерически смеяться, осознавая, насколько вся затея чудовищно бессмысленна.
Офицеры связи схватились за телефоны. Шесты принялись толкать модели самолетов, когда IA-505 сменили курс, чтобы перехватить опускающиеся космические корабли.
— Давайте послушаем, — предложила Лора.
Громкоговорители ожили, заполнив крипту искаженным звуком голосов и помехами. Командиры эскадрилий передавали инструкции и получали подтверждения от экипажей.
— Я их вижу! — прорывались сквозь помехи ликующие крики.
Из громкоговорителей доносились другие голоса — сбивающая с толку мешанина навигационных векторов и команд, корректирующих курс.
Лора отвернулась от перехода. Космические корабли входили в атмосферу, их ракетные шлейфы уменьшались. Хотя они двигались со скоростью ниже орбитальной, их размер и форма в виде тупого конуса создали огромную ударную волну в тонкой ионосфере, образуя кольцеобразные волны светящихся атомов, и над Фанритом будто распустились призрачные цветы. Девять кораблей двигались в свободном строю, занимавшем не более пятнадцати миль в поперечнике.
«Воображения им обычно не хватает, — подумала Лора. — И об умной тактике тоже говорить не приходится. Просто спустятся вниз, создадут береговой плацдарм на планете и пойдут в атаку».
Корабли достигли хемосферы, и вспышки в перегретой атмосфере стали длиннее и ярче. А переговоры пилотов — все громче и беспорядочнее по мере приближения к вторженцам. Лора проверила карту на столе и увидела, что двенадцать эскадрилий окружают корабли. Они спускались к северному краю центральной пустыни Фанрита, чуть южнее экватора.
— Им нужно подобраться снизу, — сказала Лора главнокомандующему.
— Так точно, мадам.
— Там у сенсоров слепое пятно.
— Они это знают, — спокойно ответил маршал. — Ваши указания ясны.
Слваста встал рядом с Лорой.
— Пусть летчики займутся своим делом, — тихо сказал он.
Лора кивнула и потерла рукой лоб. Она начала беспокоиться за самолеты и их экипажи, переживала, что вторжение пройдет успешно, волновалась, не наделала ли ошибок из-за усталости.
