Касание пустоты - Игорь Волков
— Вряд ли.
Я попытался себе представить, как пивовар Прескотт Джоуль проснулся с утра, обнял жену, хорошо позавтракал, вышел из дома, потянулся, посмотрел на небо и изрек — «Пойду-ка открою закон сохранения энергии. Пора, товарищи!»
— Может и не будет у нас никаких открытий, — отозвался Виктор.
— Нет, так не получится. Загадочное явление уже есть, так или иначе, объяснять его придется. А когда объясняешь загадку — формулируешь открытие, — Райли многозначительно задрал нос. — Так что нам осталось только выбрать, кто из нас станет великим.
— Посмертно, — тихо сказал я.
— Посмертно, — уверенно поддержал Райли. — Потому что при жизни великость открытия мы вряд ли осознаем, только потомки и смогут оценить всю мощь наших умов.
— Не ту профессию я выбрала, — взгрустнула Лео. — В нашей реальности великие — одни физики.
— Это еще почему? — возмутился я. — Гельмгольц и Майер были врачами.
— Значит у нас с Акихиро огромные возможности, — обрадовался Виктор. — Надо правильно донести потомкам, как мощь оценивать.
* * *
Лаборатория состояла из двух комнат, разделенных перегородкой с ударопрочной дверью. В основное помещение, похоже, стащили все приборы, какие только удалось найти в институте. На консолях вдоль стен и под потолком в совершенно неожиданных местах были развешаны различные фотодатчики и лазерные излучатели. По покрытому крупной плиткой полу змеились провода, местами уложенные в коробы, а местами просто скрепленные пластиковыми стяжками. Все оставшееся пространство стен было занято приборами, часть которых я даже не смог определить. Из знакомого здесь были осциллографы, частично подключенные непосредственно к датчикам, а частично — к ящикам непонятного вида, несколько анализаторов спектра электомагнитных и звуковых волн, излучатели высокочастотных колебаний. Зачем-то — рефрактометры и спектрометры. Также меня удивили измерители амплитудно-частотных характеристик. Я даже поинтересовался, зачем они, но в ответ получил лишь выдержку из школьного учебника: они, мол, показывают зависимость амплитуды колебаний от частоты и с их помощью можно ловить резонанс вынужденных колебаний. Где у меня резонанс и зачем его ловить я решительно не понимал.
Данные со всей аппаратуры сбрасывались на центральный компьютер, расположенный во второй комнате. К компьютеру были подключены развешанные по стенам мониторы, на них выводились таблицы, графики и какие-то трехмерные визуализации. У противоположной от двери стены комнаты стоял небольшой диван, напротив которого ютился журнальный столик.
С лабораторией я познакомился вечером, а уже на следующее утро меня вызвали на инструктаж.
— Мы поставим на тебя датчики. Будем измерять температуру, сердцебиение, давление, насыщенность крови кислородом, нейронную активность, — сообщил Виктор. — Мы отреагируем на информацию о начале распада, но на некоторое время оттянем введение препаратов. Определенный риск в этом есть. Но ты постараешься сам справиться, верно?
— Верно, — кивнул я. Интересно, датчики увидят, как у меня трясутся поджилки? Пальцы на руках были ледяные, и я схватился за спасительную горячую чашку чая, которую мне сунула Лео. Смотрела она сочувственно, так что, видимо, мое состояние не осталось незамеченным. Надо срочно взять себя в руки, пока мы все тут не расплакались и не разошлись.
— Ты должен будешь попытаться повторить то, что сделал при заезде китайской лаборатории. Что ты, кстати, делал, давай еще раз обсудим, — Райли сидел с диктофоном, тут же стояла камера для записи видео.
— Я пытался услышать и увидеть, что происходит за стеной. Поставьте какую-нибудь преграду и запустите за ней «Матрицу». Лучше первую. Загляну посмотреть.
— Ты слышал, как мы с тобой говорили в тот раз?
— Да, слышал.
— Тогда делаем так. Ты сходишь за экран, но будешь слушать нас. Если мы говорим, что надо возвращаться — возвращаешься. Мы тянем до последнего и вводим лекарства. Ясно?
— Ясно.
Райли отошел к мониторам. Я держался за спасительную чашку, отвернувшись к окну, чтобы никто не увидел моего лица.
— Я не дам им тебя убить, — уверенно пообещала Лео. — Все будет хорошо.
Все будет хорошо. Да.
— Мы готовы, — Райли кивнул на дверь в лабораторию. — Иди, мышка, сыр ждет.
Светильники в лаборатории были приглушены и давали неяркий рассеянный свет. Все мониторы выводились наружу, туда, где оставался Эванс с командой, а внутри были лишь приборы. Среди них я разглядел портативный лидар, похожий на тот, что использовался на космофлоте. Вчера он мне на глаза не попался, но сегодня я почему-то отнесся к лидару с нежностью, положил руку на шероховатую поверхность. Надо бы ему имя какое-то дать.
Посреди помещения соорудили пластиковый непрозрачный экран. Я встал от него на некотором расстоянии. Глубоко вздохнул. Мне очень надо посмотреть, что там за ним. Очень! Ведь рано или поздно это поможет нам вернуться к нормальной жизни. Я потянулся. Экран становился ближе, еще, еще. Я коснулся его, я проникал внутрь, в каждую пору пластика, я охватывал его собой, поглощал. А потом увидел за ним резинового зайца. Кажется, у меня в детстве была похожая игрушка. Я замер. Потом подался чуть вперед и коснулся его.
Истерично запищал браслет на моей руке и одновременно из динамиков раздался голос Эванса.
— Возвращайся. Срочно!!
Я коснулся зайца еще раз. Я хотел посмотреть, что у него внутри.
— Алексей! — голос Лео был выше привычного на пару тональностей.
— Возвращайся! — крикнул Райли.
Пищал браслет.
Я отпустил зайца.
Столько оборудования вокруг. Ящички, что там внутри? Сложная электроника? Пружины, противовесы, гироскопы? Или они вообще фальшивка — нет тут никакого оборудования? Можно демонически рассмеяться. Сейчас, сейчас сделаю это…
— Алексей, вернись назад, — голос Райли обрел твердость. Он приказывал. Приказывал мне.
Я вернулся через экран. Что же там справа за черной поверхностью самой большой штуковины в этой комнате? Ведь я могу посмотреть туда тоже. Вообще я могу посмотреть куда захочу.
— Алексей, вернись назад, — повторил Райли.
Я еще отступил. Я колебался. Браслет пищал. Это раздражало. Что там, за черной поверхностью?
— Алексей, вернись назад!
Да боже мой! Я разозлился. И вернулся. Увидел комнату своими глазами. Услышал звук браслета своими ушами. Надо срочно успокоиться, иначе не миновать транквилизаторов. Я сделал глубокий вдох, мир вокруг пошел кругом. Я закрыл глаза. Все хорошо, все отлично. Я весь ЦЕЛИКОМ в СЕБЕ. Сейчас надо успокоиться. Я дышу, я глубоко дышу. Сейчас все будет в порядке. Все хорошо.
Я стоял зажмурившись. Щелкнул замок двери. Кто-то вошел. Я дышал и не открывал глаза. Браслет стал пищать медленнее, тише, и вот затих. Я сделал еще несколько глубоких вдохов, открыл глаза
