BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Фрид Александр

— Ладно, — прошептал Намир. — Может, уже пойдем?

К удивлению Намира, Головня посмотрела на него и заговорила низким, серьезным голосом.

— Тебе следовало бы знать этих людей, — сказала она. — Дарт Вейдер. Генерал Тулиа. Граф Видиан. Посмотри на эти лица и хорошенько запомни.

Намир ответил Головне таким же спокойным холодным взглядом. Женщина не опустила глаз.

— Я понял, — тихо сказал Намир. — Правда.

— Ничего ты не понял, — ответила Головня и пошла вперед.

Идущий чуть впереди Красавчик поднял руку, остановившись перед лестничным пролетом в конце коридора. Два пальца подняты, большой движется из стороны в сторону: два охранника стоят наверху, еще один патрулирует.

Головня двинулась первой. В самые мрачные моменты своей жизни Намир завидовал способности этой женщины — старше его по возрасту — подкрадываться незаметно, но не сейчас, когда его собственные ботинки скрипят по полированному полу, точно крысы. Он шел за ней, стискивая парализующую дубинку. Красавчик следовал за ним настолько близко, что Намир чувствовал жар его тела.

Вверх по лестнице. Два охранника, полной брони нет ни на одном. Местные. Головня вынырнула из дверного проема, и Намир услышал шипение электроножа, пронзившего первую жертву. Пригнувшись, повстанец бросился вперед, высматривая патрульного. Второго охранника перехватит Красавчик.

Патрульный был менее чем в пяти метрах от него, и Намир почувствовал, как у него свело живот, когда их взгляды встретились. Имперский штурмовик. Он все еще поворачивался к Намиру — повстанец успел бы сократить дистанцию, но против белой брони парализующая дубинка бесполезна.

Стоило попросить у Головни нож, пока была возможность.

Намир рванулся вперед, выставив плечо, и врезался в штурмовика, развернув его лицом к лестничному пролету. Оказавшись у него за спиной, повстанец вцепился в холодную броню, пытаясь схватить противника за руки, чтобы тот не успел выстрелить из бластера. Такой шум точно поднимет на ноги весь дворец, и все их старания остаться незамеченными пойдут прахом.

Штурмовик отреагировал быстро и умело. Он резко откинул голову назад, содрав кожу на лице Намира. Шлем мог бы защитить от удара, но его не было. Если бы повстанец стоял выпрямившись, а не пригнув колени, получил бы прямо промеж глаз. Через мгновение он ощутил запах горящего металла и пластоида. Головня провернула нож под ободком белого шлема, и штурмовик обмяк.

Намир попытался плавно опустить тело на пол, но броня стукнула громче, чем ему хотелось бы. Красавчик стоял между двумя неподвижно лежавшими охранниками. Головня уже очистила нож, когда Намир скомандовал:

— Вперед.

В полученном сообщении содержался примерный план дворца. Коридор, в котором они были сейчас, по оценкам Намира, находился менее чем в пятидесяти метрах от предполагаемого местонахождения заложников. Если их ждет засада, скоро они на нее напорются. Мужчина быстро провел рукой по висевшей за спиной винтовке и, ощутив ее спокойную весомость, убедился, что не потерял ее в драке. Впереди ждала следующая, и он хотел быть готовым к ней.

Дальше первым пошел Красавчик. Намир не стал его одергивать — этот парень каким-то образом всегда оказывался впереди, когда засада была неминуема, почему — сержанту было неведомо, а спросить все не получалось. Красавчик потерял лицо, но не привычку. Намир уж точно так не смог бы.

Вперед, в тесный проход в кладовую, пахнувшую лимоном. Намир думал, что запах искусственный, пока не увидел настоящий лимон, валявшийся вместе с прочими несметными богатствами губернатора. Он жадно вдохнул аромат и помотал головой, чтобы отделаться от наваждения. За кладовой была кухня, ухоженная, металлическая и набитая установленными в генераторных гнездах длиннорукими дроидами. Остановившись у узкой двери, ведущей дальше в глубину дворца, Красавчик пожал плечами. Судя по плану, заложники находились в соседней комнате.

Намир бросил взгляд на Головню, занявшую позицию возле дверного проема напротив Красавчика.

— Если у кого завалялась светошумовая граната, — сказал Намир, — самое время сказать слово.

Никто не ответил.

«Отлично, — подумал Намир. — Ни дымовой завесы, ни вспышки. Врываемся по старинке».

Впрочем, это не слишком его обеспокоило. Старый способ он знал лучше всего.

Сержант прицепил парализующую дубинку к поясу, взял винтовку обеими руками. Бойцы последовали его примеру. Намир кивнул — Красавчик набрал код на дверной панели, и они ввалились внутрь.

За дверью оказалась столовая — или то, что прежде ею было. Сейчас помещение было завалено распечатками, голоэкранами, картами и переносными дисплеями и скорее напоминало содержимое черепа бюрократа. Среди временных рабочих станций стояли человек пять имперских офицеров — без кепи, с осунувшимися лицами и пятнами пота на черных мундирах. Они были так поглощены работой, что прошло полсекунды, прежде чем они заметили повстанцев. Намир взял на прицел первого, кто потянулся к оружию, — остроносого полковника, который расхаживал вдоль обеденного стола. Остальные тут же замерли.

Головня и Красавчик держали их на мушке, пока Намир присматривал за полковником.

— Где заложники? — спросил он.

— Какие заложники? — удивился полковник.

Намир напрягся и постарался, чтобы его голос звучал спокойно.

— Те, кого вы захватили, — сказал он. — Или утверждаете, что захватили.

— Понятия не имею, о чем вы, — ответил полковник. Его правая рука медленно двинулась к поясу. Намир склонил голову набок, и полковник снова замер.

— Он и вправду не знает, — послышался мягкий и звучный голос. Намир хотел было повернуться и посмотреть на говорившего, но отвести взгляд от полковника хоть на миг означало бы неминуемую смерть. Не отворачиваясь, он продолжал держать имперца на прицеле, зная, что Головня и Красавчик перекрывают остальную комнату.

Новый собеседник медленно появился в поле его периферийного зрения. Она вышла из одного из боковых выходов. Это была высокая женщина, чье оливково-смуглое лицо прорезали складки, придававшие солидности некогда моложавому лицу. Черные волосы с проседью. На ней был отделанный красным официальный костюм с серебряными пуговицами, который резко контрастировал с переброшенным через плечо потрепанным брезентовым рюкзаком. Такие обычно носили солдаты повстанцев или бродяги.

— Заложница тут я, — сказала она со скучающим пренебрежением. — То, что полковник этого не понимает, — продолжая говорить, женщина сбросила рюкзак с плеча, и тот тяжело упал на пол; из левого кармана она выхватила бластер, — показывает, насколько он туп.

Оружие полыхнуло красным, и полковник, которого держал на мушке Намир, упал на обеденный стол с дымящейся дырой промеж лопаток.

Сержант не был уверен, кто выстрелил следующим. Звуки выстрелов перекрывали друг друга. Упав на колени, он обернулся в поисках цели и, увидев офицера с чем-то — может, оружием, может, комлинком, — застрелил его. Бластерный разряд попал в стену у него над головой и осыпал Намира каменной крошкой.

Метнувшись вперед, он спрятался под столом, после чего перекатился, отчаянно отстреливаясь. Нога мертвого полковника заслоняла обзор. Стрельба утихала. Он выбрался из-под стола и выпустил очередь по первой же фигуре в черной форме.

После этого в живых остался лишь один офицер. Намир не сразу понял, куда тот целится, — он прижался к стене в углу и направил бластер куда-то на пол. Затем повстанец увидел какую-то груду у ног офицера. Красавчик стоял на коленях, подвывая от боли, зажимая бедро обеими руками.

Намир прицелился было в офицера, но тут женщина зарычала, и в руке ее сверкнул бластер — она пристрелила имперца раньше. Не глядя на нее, Намир бросился к раненому товарищу.

Он осторожно отвел руки Красавчика и осмотрел его правое бедро. Ткань штанов обгорела, волокна вплавились в почерневшую кожу. Рана была не смертельна, но болезненна. На своих двоих уйти отсюда он не сможет.

Намир осклабился, как он надеялся, в усмешке.