Антон Грановский - Жестокая Земля: Соло-Рекс
Рука, держащая тампон, замерла возле лица. Сильверелла посмотрела на его отражение в зеркале и сказала:
— Конечно. Ты мой лучший клиент, и я буду скучать по твоему кошельку.
— Я думал, ты со мной не только из-за денег. В последний раз, когда мы были вместе…
— Я была пьяна, — быстро оборвала она.
— Но ты говорила…
— Не стоит обращать внимание на вздор, который несет пьяная женщина.
Клов отвел взгляд.
— Ладно. В любом случае, мне пора. Возможно, мы еще увидимся.
— Да. Было бы неплохо. — Сильверелла отложила тампон и повернулась к Клову на вертящемся кресле. Посмотрела на него внимательным взглядом и вдруг спросила:
— Хочешь в последний раз?
— Что?
Она раздвинула голые бедра, предоставив Клову насладиться зрелищем своего гладко выбритого лона.
— Я сделаю тебе скидку. В честь твоего отъезда.
Клов несколько секунд смотрел ей в глаза. Потом, не произнеся ни слова, достал из кармана несколько купюр и швырнул их на гримерный столик, после чего повернулся к двери.
— Клов! — окликнула Сильверелла.
На мгновение он приостановился, но затем снова двинулся вперед, вышел из гримерки и плотно закрыл за собой дверь.
Оставшись одна, Сильверелла посмотрела на деньги, и лицо ее передернулось. Она повернула голову и взглянула на свое отражение в зеркале.
— Дура, — процедила она сквозь зубы, обращаясь к своему отражению. — Конченая дура.
5
Клов вышел из клуба, остановился и достал из кармана куртки пачку сигарет.
— Офицер-сан! — окликнул его женский голос.
Клов обернулся. Девушка вышла из тьмы. Это была Золотая. Ее прекрасное лицо было совершенно чистым, ни синяков, ни ссадин. Бои в «Хентай-Шоу» были во многом показушными, хотя Клов знал, насколько смертоносными противниками могут быть хорошо натренированные хентай-девицы.
— Вижу, тебе дали от ворот поворот, — насмешливо проговорила Золотая.
— Не думаю, что это тебя касается, — сухо произнес Клов.
Девушка подошла к капитану и положила руку ему на плечо. Заглядывая ему в глаза, она проворковала:
— Такому парню, как ты, не пристало скучать в одиночестве.
Клов отшвырнул сигарету, обнял девушку и прижал ее к себе. Поцеловав Золотую в губы, он сунул руку ей под кофту и вытащил грудь из плена лифчика. Золотая запрокинула голову и тихо засмеялась. Капитан впился губами в ее горячий сосок. Девушка закусила губу и тихо застонала. Смерть, которую Клов видел каждый день, научила его ценить жизнь и плоть.
Золотая со смехом запустила руку ему в штаны и обхватила пальцами его член. Клов хрипло задышал, когда ее пальцы задвигались по его возбужденной плоти, быстрее и быстрее, пока его язык вытанцовывал вокруг ее набухшего соска.
Внезапно Золотая отстранилась и легонько оттолкнула Клова от себя.
— Это не бесплатно, офицер-сан! — громко сказала она.
Клов перевел дух.
— Сколько ты хочешь? — грубо спросил он.
— Триста талеров — и можешь делать со мной, что хочешь. Добавишь еще триста — и я позову пару-тройку подружек.
Капитан достал из кармана кожаный кошель, ослабил тесьму и достал из него несколько золотых монет. Сунул их в узкую ладонь девушки и сказал:
— Надеюсь, твои подружки будут такими же красивыми, как ты.
* * *Капитан Клов пригубил водки со льдом и поставил стакан на столик. Затем снова откинулся на подушку.
Три голых, гибких девичьих тела извивались на постели, заставляя его содрогаться от касаний их теплой, трепещущей плоти. Он запаха чистых женских тел, от прикосновения их нежных губ к своему телу Клов почувствовал, как напряжение последних часов покидает его. Золотая поцеловала его в грудь, подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Что тебя мучает, офицер-сан?
— Ты не поймешь.
— А ты попробуй.
Клов усмехнулся.
— В мире стало слишком много виртуального. Раньше люди путали сны с явью. Теперь, помимо снов, есть компьютерные игры, учебные симуляторы, мемы… Иногда мне кажется, будто я не знаю, что реально, а что нет.
Золотая улыбнулась.
— Ты слишком серьезно ко всему относишься, офицер-сан.
— Да. Возможно.
Клов потянулся за стаканом, допил холодную водку и с хрустом разжевал кусочек льда, попавшийся ему на зубы.
— Не думай ни о чем, солдат, — нежно проворковала Золотая. — Расслабься и получай удовольствие.
Клов закрыл глаза. Нежные губы и ловкие руки гейш умело ласкали его тело.
Клов расслабился. Он задремал, но вдруг легкий, странный перестук заставил его очнуться от дремы и открыть глаза. От того, что Клов увидел, волосы у него на голове встали дыбом. По его телу елозили три тощих женских тела со сморщенными, отвислыми грудями. Их выступающие суставы хрустели, пальцы с распухшими, артрозными суставами впивались черными ногтями в его кожу.
Одна из женщин, тщедушная старуха с остатками позолоченных волос на лысом, покрытом коричневыми пятнами черепе, ритмично двигала головой у него между ног, обхватив холодными, морщинистыми губами его возбужденный орган. Сухой и жесткий язык старухи причинял Клову боль. В ритмичных движениях ее головы было что-то противоестественное, и сперва Клов не понял, что именно. А когда понял, кровь застыла у него в жилах — старуха не дышала, и именно это позволяло ей так добросовестно и безотрывно выполнять свою работу.
Мертвая старуха продолжала двигать своей безобразной головой, ритмично всасывая и выпуская его плоть. Выждав момент, Клов резко отпихнул старуху от себя и крикнул:
— Прочь!
Женщины подняли голову и удивленно воззрились на капитана. Их уродливые, тощие лица были изъедены паршой и язвами. Одна из них разомкнула губы и сказала:
— Кто-то отключил мем.
— Я сейчас проверю, — прохрипела старуха с золотыми прядями на пятнистом черепе.
Клов онемел от ужаса, холодный пот катился ему на лицо.
— Это не может быть реальностью, — дрожащим голосом пробормотал Клов.
Старуха взглянула на него запавшими, красными глазами, а потом растянула морщинистые губы в усмешку и хрипло проговорила:
— Откуда ты знаешь?
Окружающий мир вздрогнул и покачнулся. Клов понял, что проваливается в пустоту, а в следующий миг к нему пришло осознание того, что он спал, и все увиденное — всего лишь кошмарный сон. И в эту секунду в душе его шевельнулось тревожное предчувствие. Он ощутил запах железа и дуновение воздуха. За долю мгновения до того, как открыть глаза, капитан откатился в сторону и рухнул с широкой кровати. Затем вскочил на ноги и прыгнул к вешалке, на которой висела его портупея с кобурой, однако одна из гейш преградила Клову путь и выстрелила ему в лицо из плазменного пистолета.
Капитан увернулся от огненного заряда, шагнул вперед и выбил пистолет из рук гейши, но в ту же секунду две другие бросились на него с кинжалами в руках. Лезвия засверкали перед лицом Клова с молниеносной быстротой.
Увернувшись от сверкающих клинков, капитан выхватил из кобуры пистолет и произвел выстрел «кей», не заботясь о меткости стрельбы — при правильном распределении энергии от тандена пуля сама найдет свою жертву. Так и случилось — одна из гейш рухнула на пол с простреленной ногой.
Он выстрелил еще два раза, четко следуя правилу: выстрел должен быть действием не личности, но вселенной. Еще одна гейша отлетела к стене, схватившись руками за окровавленный живот. Выстрелить в третий раз Клов не успел — одна из девиц выбила пистолет у него из пальцев.
Удары посыпались безостановочно, и Клова швыряло по комнате, как манекен. Он едва успевал прикрывать лицо и ставить блоки, чтобы кулаки и ступни амазонок не попали по уязвимым точкам.
Наконец Клову удалось схватить одну из фальшивых гейш. Он отшвырнул девушку от себя, она отлетела к стене и напоролась затылком на крюк вешалки. Гейша на секунду замерла, вытаращив на Клова глаза, а потом из глаз девушки вытекла кровь, и, отвалившись от стены, гейша рухнула на пол.
Но в этот момент к горлу капитана прижалась холодная сталь кинжала. Золотая нависла над капитаном, держа Клова одной рукой за горло и сжимая в другой его кинжал-вакидзаси. На клинке кинжала было выгравировано изречение Великого мастера дзен: «Чем ближе человек подходит к истине, тем более чувствительным к ошибкам он должен быть».
«Какая ирония…» — подумал Клов, глядя в расширившиеся зрачки Золотой.
— Тебе конец, — по-змеиному прошипела Золотая.
— Знаю, — ответил капитан.
— Ты не боишься?
— А должен?
Лезвие клинка плотнее впилось капитану в горло, и он почувствовал, как теплая струйка крови стекла ему на грудь.
— Это ты убил Пастыря Накамуру!
— Может быть, — сказал Клов.
— Считаешь себя гребаным невоспетым героем? Думаешь, облагодетельствовал страну, убив самого честного и умного из ее граждан?
