Питер Гамильтон - Звезда Пандоры
Межзвездное Содружество охватывало космическое пространство почти сферической формы с Землей в центре и достигло пределов третьей зоны космоса, которую ККТ только открывала для заселения. Гралмонд находился на расстоянии двухсот сорока световых лет от Земли и был одной из последних заселенных планет второй зоны космоса. Дадли не стоило большого труда вычислить, что следующей планетой, где можно будет наблюдать за окутыванием, является соседняя Таньята — мир еще менее развитый, чем Гралмонд. Там даже не было университета, но всепланетная база данных предоставила ему список местных астрономов-любителей. В нем стояло только одно имя.
Спустя пять месяцев и три дня после той ночи, когда Альфа Дайсона исчезла из поля зрения, Дадли смущенно помахал рукой жене и вывел «Карлтон» из гаража. Венди считала поездку на Таньяту командировкой, санкционированной университетом. Даже после одиннадцати лет брака он не осмелился открыть жене всю правду. Или — после пяти браков — он понял, что иногда лучше промолчать.
«Карлтон» повез его прямо к планетарной станции ККТ, находившейся на противоположной от университетского кампуса стороне города Леониды. В городских парках едва начавшаяся весна разбудила на ветвях земных саженцев ярко-зеленые почки. Даже взрослые местные деревья откликнулись на удлинившиеся дни: их темно-лиловая кора приобрела новый глянцевитый блеск, предвещавший скорое раскрытие лиственных зонтиков. Из окна машины Дадли разглядывал горожан. Деловые люди и мелкие служащие, целеустремленно спешащие по своим делам; родители, терпеливо или раздраженно поучавшие своих отпрысков; подростки в своей первой жизни, толпившиеся у входов в кафе и магазины, безнадежно неловкие, но тем не менее казавшиеся представителями самых опасных молодежных банд в истории человечества. Все выглядело абсолютно нормально. Это и стало одной из главных причин, по которой Дадли на склоне второй жизни выбрал Гралмонд.
В приграничных мирах всегда царила атмосфера ожиданий и надежд; именно здесь могли пустить корни и сбыться новые мечты. Он так мало сделал в своей второй жизни. И это отчасти безрассудное переселение служило тому подтверждением.
Свою планетарную станцию ККТ открыла на Гралмонде около двадцати пяти лет назад, и примерно в это же время Дадли приобрел свою красочную ОС-татуировку. Ирония этого совпадения не могла от него ускользнуть. В течение первой четверти века своей человеческой истории планета развивалась довольно успешно. Приехали фермеры, и на свободных просторах появились трактороботы и стада животных. Горожане привезли сборные дома, выставили их в аккуратные ряды и назвали селения в честь знаменитых городов, надеясь, что со временем их скромные постройки будут соответствовать громким именам. Импортированные заводы привлекли значительные вложения капиталов, и вокруг них стали создаваться больницы, школы, театры и правительственные учреждения. От населенных пунктов вглубь континентов протянулись щупальца дорог. И, как всегда, основная доля в коммерции пришлась на железнодорожный транспорт.
«Карлтон» Дадли, направляясь к планетарной станции, катил вдоль «Мерси» — одной из линий железной дороги. От массивных рельсов из углеродной стали двухполосное шоссе отделяло только проволочное ограждение и пластиковый барьер безопасности — линия «Мерси» была одной из пяти основных колейных веток, отходящих от станции ККТ. Обитатели Гралмонда по праву гордились своей железной дорогой: пять линий за двадцать пять лет — верный признак здоровой и развивающейся экономики. Три из них, включая «Мерси», вели к обширным индустриальным районам в окрестностях Леониды, а две оставшиеся, бесконечно разветвляясь, соединяли основные сельскохозяйственные центры. Грузы днем и ночью поступали и отправлялись через планетарную станцию ККТ, и объемы поставок год от года неуклонно росли. Циркуляция денег, материалов и оборудования неустанно расширяла границы человеческих владений на новых землях.
Мимо прогрохотал огромный товарный состав, двигавшийся чуть быстрее «Карлтона». Дадли повернул голову на шум и проводил взглядом длинные оливково-зеленые вагоны. Зеленовато-желтые буквы на их боках уже поблекли от старости и солнца. Цепь из полусотни вагонов тащил один двадцатиколесный локомотив. Дадли решил, что это был локомотив класса GH7, хотя какой именно марки — ему не удалось определить. Эти монстры работали на Гралмонде уже почти восемь десятков лет, их тридцатипятиметровые корпусы содержали сверхпроводниковые батареи, питающие мощные осевые моторы. Пока планета не достигнет полного индустриального статуса, на что потребуется еще лет семьдесят, ничего более мощного Гралмонд не увидит.
Однако же такой монстр, громыхавший сквозь цветущий город, казался слегка неуместным. В этом районе еще сохранилось множество разборных построек — двух-или трехэтажных кубиков из светлого алюминия с крышами, служившими солнечными батареями. В мире, где земля была не просто дешевой, а отдавалась даром любому, кто ее попросит, в реконструкции не было необходимости. Все население Гралмонда едва достигло восемнадцати миллионов, и здесь никто не страдал от тесноты. Сборные конструкции оставались для хозяйственных нужд, коммерческих центров и новых, самых бедных переселенцев. Но по мере того как экономика планеты развивалась, в некоторых районах города обветшавшие металлические постройки сносились и их сменяли новые дома с фасадами из стекла и камня. Наиболее популярным стало внедрение сухих кораллов — растений, впервые обнаруженных на Мечерии. Новые поселенцы высаживали генетически подготовленные черенки по линии фундамента своего дома, заботливо ухаживали за длинными плоскими волокнами пористого, похожего на пемзу камня и быстро получали стены, которые, расширяясь, образовывали органический каркас здания. Обычная подрезка позволяла оставлять проемы для окон и дверей. Цветные полосы искусно переплетались между собой, и в результате получались сложные узоры, так что ни один дом не был похож на соседний. И сколько бы пыли и копоти не летело с дороги, сухой коралл поглощал посторонние частицы, оставляя фасады чистыми и яркими.
Благосостояние горожан неуклонно росло, облагораживание города продолжалось, и поезда «Мерси» становились здесь все более и более не к месту. Вдоль проволочного ограждения кое-где уже появились ростки сухого коралла, которые быстро вырастали и загораживали уродливые рельсы от стоящих поблизости красивых особняков и многоквартирных домов.
Пассажирский терминал занимал лишь малую часть из десяти квадратных километров общей площади планетарной станции ККТ; основное пространство было отдано сортировочным узлам и цехам инженерных служб. Сам шлюз находился в дальнем конце терминала, закрытый от превратностей погоды единым широким пролетом сводчатой крыши из кварца и белого бетона. Со времени прибытия сюда Дадли прошло уже почти одиннадцать лет, и он его едва узнал, но не потому, что конструкция изменилась. Она не менялась никогда.
«Карлтон» остановился перед терминалом и, как только Дадли вышел и забрал свой багаж, покатился обратно домой. В здании станции Дадли поглотила толпа людей, которые, казалось, спешили куда угодно, только не в нужном ему направлении. Главный вестибюль, хоть и был построен сравнительно недавно, выглядел старомодным: высокие мраморные колонны поддерживали стеклянную крышу; в арочных переходах, способных украсить собой собор, расположились магазины беспошлинной торговли; пологие лестницы между уровнями раскинулись невероятно широко, словно вели к каким-то невидимым дворцам; в глубоких и высоких нишах разместились статуи и скульптуры, испещренные потеками птичьего помета. Для тех, кто не имел возможности подключиться к местной сети, в воздухе то и дело вспыхивали дублирующие график движения поездов полупрозрачные надписи, сквозь которые постоянно пролетали маленькие птички, тревожно попискивавшие, когда их перепончатые крылья вызывали фонтанчики искр.
— Поезд на Верону отправляется с девятой платформы, — доложил эл-дворецкий Дадли.
Астроном начал проталкиваться сквозь толпу к нужной платформе. Поезда на Верону ходили регулярно через каждые сорок минут. Оттуда в Леониду приезжало множество мелких и средних служащих финансовых и инвестиционных компаний, связанных с администрацией Гралмонда.
Веронский поезд состоял из восьми двухэтажных вагонов, прицепленных к локомотиву средней мощности класса РН54. Дадли запихнул свои сумки в багажный отсек пятого вагона и, поднявшись, отыскал свободное место у окна на втором уровне. После этого ему оставалось только справиться с напряжением, возраставшим по мере приближения часа отправления. В почте эл-дворецкого для него поступило семь сообщений; большая часть из них пришла от студентов и содержала аудио-и видеопакеты.
