Академия СКАТ: между нами космос (СИ) - Мию Логинова
Чтобы сгладить неловкое молчание, сжала и разжала кулаки проверяя нейро соединение с костюмом и уровень синхронизации.
— Давай выдвигатся, ни к чему пустые разговоры, — надеюсь, горечь в моем голосе Берг спишет на усталость и волнение от предстоящего марш-броска. — Хочется оказаться как можно дальше отсюда и у меня точно есть планы на тот горячий источник. Честное слово, предвкушаю! Квазар, как мало человеку надо для счастья!
— Разве это не опасно?
— Что именно? — спрашиваю я.
— Твой хвост, — кивает на то, как FBOT перераспределяет бронь. — Ты его кончик оставила открытым.
— Это та самая ментальная связь с… планетой.
— Серьезно?
— Ну, не прям связь, — становится неловко. — Я просто… как будто чувствую, как она дышит.
— И как?
— По всем моим ощущениям планета почти мертва.
— Почти?
— Ее ядро все еще активно, живая природа, земля, мелкие организмы, а вот все остальное. Ей больно и она как будто умирает.
— Это все может повлиять на тебя? На твое состояние?
— Разве что на настроение. Но бесить меня и доводить до состояния горячей кометы можешь только ты. Поразительная способность, — пытаюсь отшутиться.
— Засчитано комплиментом, Ашхен. Ты готова? Выдвигаемся?
Некоторое время мы идем в тишине, которую разрывает лишь редкий хруст веток под ногами костюма. Хвост сигнализировал о приближающейся опасности на несколько минут раньше, чем отрапортовал FBOT.
— Три неопознанных объекта приближаются к нам с юго-запада, — рапортую Ирвину, прижимаясь к ближайшему валуну.
— Траектория полета?
— Летят прямо на нас.
— Время контакта с объектами?
— Пять минут по времяисчеслению Содружества.
— Активируем щиты и хамелеон Шакса.
Да, мы сняли дополнительную установку с его костюма, глупо лишаться настолько важной модификации. правда вживить в наши костюмы его не удалось, все же мы не танки, но прикрепить к предплечью, пусть и топорным путем, получилось.
— Слишком маленькая скорость для атакеров, — бормочет Рин. — Скорее всего поисковые дроны.
— Звучит обнадеживающе, да?
— Похоже они уверены, что мы живы, а эту уверенность кто-то должен подпитывать… у меня есть идея.
— Слушаю.
— Мы покажем им себя, оставим след… Придется бежать.
— Всегда любила бегать.
Никто не может принять решение за командира отряда, пока он жив. Бремя ответственности всегда лежит на плечах старшего, и это его совесть чаще всего оказывается измазанной чужой кровью. Поэтому я соглашаюсь, не дав Ирвину договорить. Поддержу его при любых раскладах, подпитывая уверенность в том, что он все делает правильно.
— Если разделимся, встречаемся в заданой точке. Время ожидания сутки по времени Тритона.
Закрыла глаза, переводя дыхание.
— Готова?
— Да.
— Стартуем.
Глухой звук ускорителей FBOТ, от которого ветви ближайших деревьев и разросшиеся кусты покачивает, пригибая к земле.
— Снимай хамелеон.
— Есть.
Звук пищащих датчиков костюма послужил стартовым сигналом, мы сорвались с места, показывая врагу себя во всей красе.
— Ты знаешь, — стараясь правильно дышать, что при беге и одновременном разговоре не очень-то и выходит, но я не могу промолчать, — именно вот эта твоя черта всегда подстегивала меня нестись вперед.
— Какая?
— Полная безбашенность, Рин. Поисковые дроны, отправленнеы Антаресом именно для этой цели — найти нас, и мы несемся к ним на всех парах, как оголодавшие дети к мамке.
— Очень неожиданно, правда?
Правда. Это всегда восхищало в нем. Неожиданные, какзалось бы, на первый взгляд, совершенно безумные решения. Но Ирвин Берг умел удивлять, выводить команду на первые турнирные места именно благодаря этому — нестандартности решений.
— Есть контакт. Они видят нас. Маневрируем?
— Еще рано… когда фиксаторы дронов определят наши модели и попытаются включить глушилки, используем “веер гейши”
— Принято.
С четыре десятка дронов вытягиваются в несколько рядов, черными точками дырявя небо. Первые ряды летят низко, поднимаясь с каждой ступенькой — рядом выше и выше. Видимо, таким образом делятся по дальности радиуса сканирования местности.
— Готовность на три… два… один… — с разбега Рин хватает меня за руки, фиксируя хват, мы раскручиваем друг друга в безумном, смертоносном танце, как квазарова юла, крутясь “веером гейши”, взлетаем вверх, оказываясь прямо в самом центре дронового построения. Дальность действия наших электромагнитных глушилок позволяет вывести из строя практически все машины только так, будучи в непосредственной близости.
— Остальных ведем на скалы, Йен. На таких скоростях они разобьются о породу.
— Есть, — рапортую, как только ноги приземляются вновь на землю и мы возобновляем бег. — Что ты делаешь?!
Замечаю, что Рин подхватывает один из сломанных дронов, на ходу вырвав материнскую плату, отбрасывает бесполезный корпус в сторону.
— Хочу посмотреть что там.
— Все дроны уничтожены. Теперь они знают, что мы живы, — рапортую Ирвину.
— Таков был план. Меняем курс, на северо-западе фиксирую пустоты. Передаю координаты.
— Это же… похоже на коридоры и помещения, а не на пещеру.
— Проверим. Тем более, если пустят за нами хвост, к источнику сейчас идти не стоит.
— Есть.
Глава 26
Ирвин
— Эта пещера не естественного происхождения, — капитан очевидность, да. Ашхен точно и без меня сделала похожий вывод. Отрывистый кивок служил этому явным подтверждением. Собранная, отлитая будто из особой формы биоматериала, кошка внутренне напряглась. От хвоста до ушей превратившись в живой локатор. Кончик хвоста аккуратно ощупывал породу. Напряженное лицо стало жестче: сведенные брови, сомкнутые плотно губы.
— Проход был взорван, — заключила Йен. Звезды ведают, откуда. Эта ее способность всегда вызывала недоумение и… какой-то неприятный озноб.
Столько лет котов называли отсталыми и неразвитыми, но никто из первых людей, ни один представитель чистой расы не обладал способностью “слышать” планеты. И такой регенерацией, как коты тоже никто не мог похвастаться. Теперь, глядя на то, как Ашхен медленно обходит пробитый в руде кратер, я задумался, откуда пошла наша вражда. С момента, когда Шакс ввернул в адрес кошки пару скользких шуточек, а она не позволила вытирать об себя ноги? Почему меня это так задело?
Нашпигованный официальным мнением, привыкший считать его своим и единственно верным, тянувшийся за величием отца, я пошел по тропе отторжения. И чем больше меня восхищало поведение кошки, чем чаще она показывала себя не менее достойной мундира, чем чистые расы, тем сильнее внутри кипела злость. Несоответствие того, чему я верил и того, что я видел очень мешали оставаться верным выбранному курсу. Йен по
