Хроники 7 дней - Имран Муса оглы Магеррамов
– Ничего.
Я снова сел за руль и включил в салоне свет. Женщина села на пассажирское сидение. Она молчала около трех минут, пока я не спросил:
– Что дальше будем делать?
– Ждать. – Безучастно ответила она.
– Чего и сколько?
– Ответа. Если не ответят до конца дня, то, скорее всего, отказ. А если ответят, будем готовиться к прибытию капсулы.
– Я могу вздремнуть? Я спал сегодня 20 минут перед выходом на патрулирование.
– Да, сын, вздремни.
Я закрыл глаза и почти сразу же провалился в сон…
Полночь
Я проснулся примерно через три с половиной часа. Когда я открыл глаза, то увидел, что мать держала меня за руку и тоже крепко спала, облокотив голову на мое плечо. Я аккуратно разбудил ее:
– Ну, что? Они ответили? – Я показал ей на часы на приборной панели. На экране горело 00:15. День закончился, а мы все еще были на Земле.
– Нет, не ответили.
– Ждем еще? – Спросил у нее я.
– Формально, смысла мало, но ждем еще минут 10, а потом едем в мое убежище. Дорогу также покажу.
– А как же сыворотка? Разве я не должен вколоть ее себе, если они не пришлют за нами капсулу?
– Это на случай, если мы не доедем, или со мной что-нибудь случится. – Она закрыла бардачок.– Пусть она тебя пока не смущает.
– Ладно, ждем. – Я убрал ружье с колен и положил его на заднее сидение, после чего снова закрыл глаза.
Через 10 минут я проснулся от резкой тряски и рокота двигателя нашей машины. Осмотревшись, я обнаружил себя на пассажирском сидении, а женщину – за рулем. Мы скатывались с холма задним ходом на нейтральной передаче с не опущенным до конца стояночным тормозом:
– Стой. Нажми на тормоз и не отпускай, пока я не скажу. – Сказал ей я.
– Нажала. – Ответила она. Я убедился в том, что это так по прекратившемуся скатыванию, после чего опустил рычаг ручного тормоза до конца. – Теперь отпускай. Сильно не бей по тормозу, а то так и будет трясти. Чуть-чуть придерживай машину, чтобы она не получала большое ускорение при скатывании. По-хорошему, надо было развернуться, но мы уже катимся задним ходом, поэтому смотри в зеркало заднего вида, чтобы мы не наскочили на камень или еще что-нибудь.
Она училась довольно быстро. Мы мягко и без происшествий спустились с холма. Затем она включила передачу и аккуратно развернула машину на холостых оборотах без помощи акселератора. После этого с небольшим наращиванием оборотов на двигатель она вывела машину на проселочную дорогу. Далее, в свободной манере она повела автомобиль к выезду на скоростную магистраль:
– Это проще, чем я думала. Понимаю, почему тебе нравится водить. – Она ловко повысила передачу, объехала яму на дороге и добавила оборотов на двигатель.
– Все-таки, мы едем в убежище? – Спросил у нее я.
– Да, к сожалению. Можешь пока поспать, я, кажется, разобралась с управлением. – Чтобы объехать очередную яму, она заблаговременно применила торможение двигателем. Ее руки очень крепко сжимали рулевое колесо. По боковому зеркалу со своей стороны я увидел, что машина ехала по дороге с небольшим отклонением влево.
– Точно?! Руль так крепко не сжимай, не будешь чувствовать отклонение машины.
Она расслабила руки и тут же выровняла машину на полосе.
– Как ощущения? Есть уверенность? Может, лучше мне сесть за руль?
– Не стоит. – Ответила она. – Я все вижу.
– Если уверенности нет, можешь сбросить скорость. – Я увидел, что стрелка спидометра перевалила за 100 километров в час.
– Нет, все нормально. Можешь отдыхать.
Я откинул спинку сидения, пристегнулся и снова провалился в сон. Однако, он был недолгим: меньше, чем через час мне пришлось проснуться. Нас остановил патруль ополчения. Двое мужчин, вооруженные пистолетами-пулеметами, перегородили съезд с магистрали, которым моя мать захотела воспользоваться, чтобы срезать путь к убежищу, шлагбаумом и принялись проверять документы у всех транспортных средств, проезжавших по этому съезду. Перед нами в очереди стояло еще две машины: легковая малолитражка Mini и фургон Ford. Патрульные не только осматривали документы водителей и пассажиров, но также и просили открыть багажник и показать его содержимое. Понятия не имею, что они собирались там найти, кроме запасов еды, медикаментов и оружия, что теперь было у каждого, кто осмеливался предпринимать длительные автомобильные переезды, но факт был фактом: они осматривали транспорт, словно работали в полиции, таможне или наркоконтроле:
– КПП? Серьезно? – Спросил я у матери.
– Да. Они здесь строят секретный объект вместе с индорианцами. Хотят использовать их технологии, чтобы победить нас. Подземный комплекс глубокого залегания. Не знаю, на что они рассчитывают…
– Теперь это режимный объект?
– Похоже, что да. Иначе они не стали бы осматривать весь транспорт, что проезжает через поселок.
– Индорианцы – это не те худощавые гуманоиды высокого роста в скафандрах?
– Да. Это они. Мы дали небольшой группе этих существ бежать на Землю, чтобы они посеяли панику среди населения и отбили у людей всяческое желание сражаться с нами. Расчет был на то, что раз уж нам удалось покорить такую развитую цивилизацию, то людям вообще нет смысла сражаться. Однако, они начали технологический обмен с людьми и влились в командование силами сопротивления, поэтому наши войска на передовой несут большие потери, во много раз превосходящие те, что были запланированы.
– Почему бы Вам просто не отозвать войска с Земли?
– Тридцать лет назад, когда меня отправляли сюда, у нас на Родине была напряженная ситуация. Народ устал воевать, участились акции протеста, оппозиция начала набирать силу, власть Правителя пошатнулась. Нужно было быстрое военное решение проблемы источника ресурсов и биоматериала для нашей армии, поэтому было решено подготовить вторжение на Земле. К тому моменту мы уже завершили несколько кампаний. Быстрые победы на время задобрили общество, и было решено придерживаться такой доктрины и дальше.
– То есть, вы тридцать лет готовили вторжение на Землю? Сколько же Вы планируете осуществлять всю операцию?
– Изначально планировалось закрыть вопрос с колонизацией Земли за 3 дня. Теперь же, думаю, командование увеличило срок операции. Раза в 2-2,5. Это вполне разумно, учитывая наши потери и альянс людей с индорианцами. Более того, неизвестно, остались ли другие члены моей группы лояльны нашему народу или также перешли на сторону людей.
– Ты ни с кем из них не связывалась?
– Нет, увы. Это запрещено инструкцией. Каждый агент действует автономно. Мы передаем собранные разведданные в центр и отчеты об акциях саботажа индивидуально, взамен никаких инструкций не получаем.
К этому моменту к нам
