Клаудия Грей - Потерянные Звёзды
— Не наседай на Смайкса, — встряла Кенди, перебросив через плечо темно-зеленую косу. — Он просто ворчун.
— Не ворчун, а реалист, — настаивал Смайкс.
На самом деле он всегда ворчал, но был при этом отличным пилотом.
Тейн покачал головой, глядя на соратников. Трудно было бы найти более разношерстную команду. Не будь этой эскадрильи или этой войны, они ни при каких обстоятельствах даже не встретились бы, не говоря уже о том, чтобы проводить время вместе. Но по крайней мере сейчас они что-то делали.
В отличие от некоторых.
Много позже, когда все остальные уже закончили, Кенди сказала:
— Должна признаться, разведка оказалась чуть менее захватывающей и драматичной, чем я себе представляла.
— Думаю, самой драматичной будет та, в которой ты погибнешь, — отозвался Тейн, не поднимая головы от открытой панели в крыле. — Нам приходится с этим работать, и я сделаю все, что нужно, но я не самоубийца.
Девушка молчала несколько минут, а Тейн был погружен в работу так, что почти забыл о Кенди. Но затем она произнесла, понизив голос:
— Знаешь, именно так доложила Сиена.
Тейн застыл, глядя на провода и микросхемы, дававшие жизнь его кораблю. Ключ завис над муфтой.
— О чем доложила Сиена? — спросил он, не глядя на Кенди.
— Она сообщила, что ты, скорей всего, покончил с собой на Джелукане. Я узнала об этом через других наших одноклассников и сразу же послала Сиене голо, потому что не смогла в это поверить. А она не очень хотела разговаривать. Тогда я думала, что все потому, что ей больно. Потом, узнав, что ты здесь, примкнул к Восстанию, я подумала: ого, а Тейн довольно хорошо замел следы. Но чем больше я думаю об этом… Ты мог бы обмануть кого угодно в Галактике, но не Сиену. Вы двое знаете друг друга слишком хорошо. Она прикрыла тебя, так ведь?
— Да. — Тейн словно вернулся на Джелукан, закрыв за Сиеной дверь. Он верил, что она не выдаст его никогда. — Она прикрыла меня.
Кенди свистнула:
— Сиена Ри нарушила присягу?
— Иногда наша верность принадлежит не чему-то одному. — Он говорил по памяти, но уверенно. — В случае конфликта приходится выбирать, чему сохранять верность. Я думаю… думаю, она выбрала меня.
Сиена прикрыла его. Она придумала такую сложную ложь — она, никогда не солгавшая, — и все ради него. Зная ее так, как знал он, памятуя, откуда она родом, парень понял, чего ей стоил такой поступок. Жесткий комок гнева, пульсировавший в груди последние три года, наконец размяк.
Но стало еще хуже, потому что гнев был его единственной защитой от потери любимой.
Стук сапог, ударивших об пол ангара, заставил Тейна оторвать взгляд от X-истребителя. Кенди выпрыгнула из кабины своей машины и встала под его кораблем, уперев руки в боки:
— Тогда почему она не здесь?
— Сиена?
— Она всегда говорила, что клятвы вечны, что обещание есть обещание, что надо быть верным личной чести, — говорила Кенди, и в голосе ее слышался гнев. — Я бы никогда не подумала, что она способна лгать. И тут я узнаю, что она нарушила слово, чтобы спасти тебя, но до сих пор служит в Имперском Звездном Флоте. Как она так может? Если смогла поступиться честью ради тебя, почему не сделала это ради всей Галактики?
— Сиена всегда сохраняла верность Империи. — Тейн ненавидел эту правду, но знал, что так оно и есть. — Один-единственный раз она выбрала верность мне. Это не значит, что она забыла присягу Империи.
— Не вижу разницы.
— Все потому, что ты не с Джелукана.
«И ты не знаешь Сиену так, как я». Муфта может подождать. Тейн закрыл панель, сложил инструменты и соскользнул вниз, к Кенди.
— Слушай, мы с тобой тоже были в Имперском Флоте, помнишь? Хорошие люди могут оказаться на службе у зла.
Кенди покачала головой и сложила руки на груди. В воздухе пахло сваркой и машинным маслом; темно-зеленые волосы девушки блестели в резком освещении ангара.
— Хорошие люди могут вначале служить Империи. Но если продолжают — перестают быть хорошими. Ты делаешь то, что, как думал, никогда не сделаешь, — следуешь приказу, который заставляет тебя чувствовать себя плохо, — и твердишь себе, что это единственный раз. Исключение. Так не будет всегда.
Тейн вспомнил, как пытался заставить себя отвернуться от зрелища жалкого рабства бодач'и.
— Да. Я знаю.
— Но ты не уходишь, — продолжила Кенди. Ее взгляд затуманился. Казалось, она говорила больше сама с собой, чем с ним. — Ты идешь еще на один компромисс, а потом еще на один. И к тому времени, как поймешь, что такое Империя на самом деле, ты зайдешь слишком далеко, чтобы можно было что-то исправить. Мне удалось. Но если бы другие не чувствовали то же самое — если бы мне пришлось уходить одной, а не с группой, — быть может, я бы осталась. И мне не нравится человек, которым я стала бы.
Тейн понял, что Кенди пыталась предупредить его, что той Сиены, которая спасла его, может больше не существовать.
Возможно, так оно и было. К этому времени Сиене наверняка довелось принять участие не в одном карательном погроме Империи, наводя ужас на непокорные миры. Она могла быть в одном из звездных разрушителей в битве за Хот, хладнокровно направляя лазеры на повстанческие корабли, которым так и не удалось спастись. Империя, возможно, уже превратила ее честь в жесткость, снобизм и беспощадность.
Но знание и понимание не облегчали принятия.
Тейн сказал лишь одно:
— Думаю, мы никогда не узнаем. Едва ли кто-то из нас когда-нибудь с ней встретится.
На мгновение, прежде чем отвернуться и уйти из ангара, он увидел жалость в лице Кенди.
Весь день Тейн продолжал работать, но был настолько погружен в себя, что Йендор наконец спросил его, кто умер, и даже Смайкс попросил улыбнуться. Когда закончилось совещание, посвященное Ди'Куару, Тейн с извинениями пропустил общий ужин и обычные после смены карточные игры, направившись в один из немногочисленных пустых компьютерных блоков «Свободы», чтобы побыть в одиночестве.
Одиночество было редкой роскошью для мятежного пилота, так же как для курсанта Академии. Тейн редко оставался наедине со своими мыслями. В детстве, желая побыть один, он всегда мог улизнуть в Крепость. Иногда там была Сиена, но ее присутствие никогда не мешало. Еще до того, как им исполнилось десять лет, они уже знали, когда следует помолчать в присутствии друг друга, как оставаться близкими друзьями, не вторгаясь в личное пространство. Много ли людей понимали друг друга так же хорошо?
«Сейчас мы бы совсем друг друга не поняли. Она уже много лет имперский офицер. Все хорошее, что в ней было, давно отравлено. Если бы мы встретились вновь, она бы не прикрыла меня; прими это. Нужно жить дальше».
Тейн потянулся, вытер пот со лба и включил новости с Джелукана. Вид родного мира внушил ему… чувства, противоположные «тоске по дому». Планета изменялась из месяца в месяц, всегда в худшую сторону; невозможно было читать отчеты, не понимая, что прочный, консервативный мир, в котором он вырос, больше не существует. Девушка, которую он знал и в которую влюбился, пропала так же, как старый Джелукан.
Так что он просматривал мрачные образы, и запустение странным образом облегчало боль, саднящую в душе…
…пока не увидел сообщение о предстоящем суде над Верин Ри.
Тейн вскочил так резко, что голо замелькало статическими помехами, не успев оценить оптимальное расстояние для проецирования зрителю. «Это невозможно, — сказал он себе. — Мне привиделось это, потому что мы с Кенди только что говорили о Сиене и я думал о ней». Но тут лицо матери Сиены вновь обрело четкость. Под изображением висел подзаголовок «Обвиняемая».
Хищение? Невозможно. Человек из долин мог в приступе ярости ударить или убить противника. Преступления на почве страсти тоже имели место, как и везде. Возможно, эти люди становились жертвами и других преступных импульсов, к примеру желания украсть у лавочника. Но преступление столь тяжкое, как хищение, шло вразрез со всем, во что они верили.
Конечно, лицемеры встречались и среди жителей долин, но в семье Сиены их не было. Тейну хватало знакомства с Сиеной, чтобы быть в этом уверенным.
Тейн сжал губы в тонкую линию. Если от той Сиены, которую он знал, осталось хоть что-то, она такого не переживет. Если девушка допустит осуждение на каторгу собственной матери, она действительно будет потеряна навсегда. Так же, как если бы Тейн действительно убил ее в тот день над Хотом…
