Майя Малиновская - Пленники Уэст
В последствии Дункан рассказал Мишу, как все получилось:
— Все было как во сне. Так быстро, словно она все знала заранее. Мой человек сказал, что она выстрелила десять раз за десять секунд и ни разу не промахнулась. И это почти в полной темноте. Я начинаю уважать Космофлот. Жалко. Хорошая девушка. Красивая, — Дункан нахмурился, подумал немного. — Она такая молоденькая. Знаешь, я уже жалею, что мы втянули ее в эту историю. Она настоящий боец, а ей придется погибнуть. И за кого? За нас. Я никогда бы не решился снять линзы или дышать без фильтров, жить под открытым небом. А она содрала с себя костюм прямо на моих глазах. Я назвал ее сумасшедшей.
— Дункан, неужели ты так и не понял, что она другая. Она не мутант, как мы, но и не человек. Она сродни тем, кого называли посланцами богов.
— Миш, ты преувеличиваешь, — рассмеялся Дункан. — Артистическая натура берет в тебе верх над здравым рассудком разведчика. Ты еще начни считать ее божеством.
— Зря смеешься. Я, кажется, начинаю действительно в это верить. Когда я первый раз увидел ее, то сразу, ниоткуда, понял, что это она! Ее ждал Роланд.
Дункан восторг Миша не разделил и издевательски напомнил.
— И ты же в яростном порыве подрался с ней в долине. Или это особый обряд поклонения?
Дункан начал смеяться над ним. Миш с сожалением посмотрел на него.
— Дункан, ты — толстокожий мамонт. За последние сутки-двое, с тобой произошло столько событий. В пору поверить, что в мире существует много того, о чем мы никогда не задумывались. Мы пришли сюда, как дикари, и умрем, как дикари. Те хоть верили, что после смерти что-то существует, а мы во что верим?
— А ты у Эл спроси. Может она знает? Обратись, так сказать, в первичную инстанцию, — Дункан улыбнулся так широко, что Мишу захотелось треснуть по его довольной физиономии. Не понимает, что говорит. — А я обо всем такого мнения. Она хорошо подготовленный человек, может быть мутант, ну в крайнем случае обладает теми способностями, которых нет у нас, но развились у Роланда. Большая доля ее достоинств не более, чем хорошая тренировка. Произошла адаптация к планете. Она быстро соображает, что к чему, хорошо собой владеет, но я не верю, что она до конца поняла, на что согласилась. В ее поступках больше безрассудства, как в нормальном подростке. Она попала в безвыходную ситуацию. Вот и решила нам помочь. Из благородных побуждений. Мы сами рассказали ей и про Роланда и про завещание. Ну, открыла она хранилище, а может и не открывала. Мы были слишком напряжены, могли и не заметить подвоха. Хватит рассуждать о том, что есть и чего нет.
— Дункан, ты отрицаешь то, что видел сам. Ди уверен, что они ее убили.
— Кстати, ты бы рассказал, что там происходило, — намекнул Дункан.
— Произошло так, как она говорила. Ди не ожидал моего появления. То, что я увидел было жутковатой картиной. Его люди смотрели на меня, как на пищу, пока он сам не сказал им, что я такой же как они, тогда они потеряли ко мне всякий интерес. Эл была права. Ди не смог их организовать как следует, их скопище больше напоминает банду, чем нормальное поселение. Когда я рассказал ему про экипаж, он пытался все отрицать. Я выложил ему про то, что мы их видели с тобой, что они убили капитана и что один из экипажа инспектор, что Эл вызвала помощь. Странно, мой рассказ действительно произвел определенное впечатление. Он удивился и очень сильно, что капитан женщина и грязно поносил Агентство, пока не узнал, что она — капитан Космофлота. Не уверен, что он почувствовал вину, скорее собственная ошибка разозлила его. А когда он узнал, куда делся катер, но так же как и я не поверил, что эти четверо подняли его с большой глубины на поверхность и сняли с орбиты. Он решил, что это мы его забрали. Когда я потребовал передать экипаж нам, он заявил, что дело сделано, пусть его судят и даже убьют, но пленники должны помочь его людям жить, что раненный инспектор все равно умрет, что мои притязания неправомерны. Потом он пришел в ярость, угрожал мне. Сказал, чтобы я убирался восвояси, иначе, его люди разыщут нас и убьют. Я предпочел улететь без дальнейшего выяснения отношений. Он стал плохо себя контролировать, когда я болен со мной бывает нечто подобное. Чем ближе время эпидемии, тем меньше я владею собой. Это к вопросу, почему я напал на Эл в долине, ты же знаешь и нечего издеваться. Разговор с Ди не получился, но за время наших переговоров никто не сообщил о побеге, не потревожил нас. Я понял, что у вас все получилось и спокойно улетел. Он наверняка сейчас лютует. И будет лучше, если мы поскорее заставим этих ребят убраться с планеты.
— Спасибо, уговаривай их сам. Я свою порцию вранья уже сказал. Первый их вопрос был — где капитан? Потом они собирались забрать тело. Индра дал команду боту с места не двигаться. Я никогда так от души не выяснял отношения. Особенно бушевал их пилот, я думал они побьют нас. Какой капитан, такой и экипаж бешенный. К счастью ненадолго пришел в себя их инспектор и урезонил мальчишек. Они притихли, но сразу отказались улетать. Надо бы выдворить их из колонии, пока Ди не решил искать их здесь. Освободит их оказалось проще, чем я думал, но отправить отсюда — надо еще постараться. Занимайся ими сам, ты у нас умеешь вести переговоры.
Миш испытал жуткое неудобство. Дункан говорит дело. Миш не думал, что трудная миссия достанется ему. Объясниться с экипажем Эл, а потом с советом. Им грозило большое наказание за произвол, Миша не пугали трибунал и разжалование, он боялся посмотреть в глаза землянам.
Дункан сжалился.
— Ладно, я пойду с тобой. Только прими еще порцию успокоительного. Не вздумай с ними драться.
Через час земляне покинули планету. Врачи колонии, как смогли, подлечили раненого инспектора, он принял на себя командование, что оказалось очень кстати. Мишу он понравился, он держался с большим достоинством и вел себя очень дипломатично, как подобает его должности. За их спасение он пообещал сделать все, чтобы помочь тем, кто остался в живых, даже их обидчикам. Он не задавал никаких вопросов о том, как все случилось и почему. Спросил только, достойно ли похоронили их капитана. На что Миш с великим трудом утвердительно кивнул. После разговора Миш с тяжелым сердцем пожалел, что не произошло хоть какого-то выяснения отношений, может быть, ему не было бы так тяжело. Ему не удалось остаться одному. Он оказался перед советом колонии, где и изложил всю историю от начала до конца. За свое возмутительное поведение он и Дункан были разжалованы и уволены с постов охраны и разведки. Они стали обычными рабочими колонии. Реакция Дункана, который так дорожил своей работой оказалась неожиданной для Миша. Дункан почесал лысый затылок и заявил.
— Плюнь на все. Мы сделали то, что не противоречит нашей совести. Моей, во всяком случае. А то, что они приказали разыскать Эл, так это — пустое занятие. Ночь. В долине уже начался процесс. Нам осталось не так много. Мы сделали все, что смогли. Понадеемся, что она сделает остальное.
Миш сразу подумал, что Дункан только притворяется материалистом. Он не признается в том, что поверил в легенду Роланда. Пусть не признается, но в душе он хочет, что бы все было так, как должно быть.
Глава 6. Исполнение легенды
После операции освобождения Эл валилась с ног. Миш оставил ее недалеко от пещеры, где они последний раз говорили с детьми. Эл пробралась внутрь, следуя по галереям к жилищу детей, она испытывала не то, что в прошлый раз. Она то и дело теряла ориентацию, останавливалась. В месте, где она по очереди видела весь свой экипаж и Алика, Эл остановилась. Она ждала, что они возникнут снова, ей даже не удалось увидеть их в последний раз, она пряталась за камнем недалеко от ямы и только слышала шум голосов.
Она ощущала, как внутри бота произошла стычка, как Димка уличил освободителей в сокрытии правды, и Индре попало ни за что. Рассел едва удерживал себя в сознании, Эл была благодарна ему за то, что он остановил бурную сцену, которую устроили двое молодых людей. Вынести их отчаяния Эл спокойно не могла, слезы выступили на глазах. Слежка за ними отнимала силы, она почти теряла сознание.
Она стояла у светящихся камней, от усталости путались мысли. Она тщетно пыталась кого-нибудь или что-нибудь увидеть. Она догадалась, что не может сосредоточиться и проследовала дальше туда, где галерея расширялась, образовывала пещеру, где жили дети Роланда.
Она добралась до матраса и легла. Сон навалился незаметно. Она ощутила грань между действительностью и сном.
Какой-то вихрь понес ее далеко-далеко, словно она лист сорванный ветром с дерева. Плавное кружение продолжалось довольно долго, только на этот раз она не теряла ориентации. Когда-то она размышляла о том, что людям не мешает научиться лететь просто так. Это было детской мечтой, которая чаще чем в детстве посещала ее последние годы. Когда усталость брала верх, тело ныло от нагрузки, она ложилась на пол комнаты, каюты, где угодно, и думала о том, что совсем не имело отношения к реальности. Эл казалось, что так происходит и теперь. Чувство радости и легкости наполняли ее, она забыла обо всем, что было за гранью, которую она недавно незаметно пересекла. Она летела без корабля и крыльев, как летают только дети во сне. Восторг! Какой это был восторг! Дуновение! Ветер или нет? Вокруг должно же что-то происходить? Это была Уэст. Все та же планета, которая захватила ее в свой плен. Во сне она не была другой. И горы, и пещеры, и туманное небо — все было на своих местах. Долина, залитая ковром голубых трав, а по сути, тонких струек излучения. В озерцах отражается свет, который с высоты делал долину похожим на окно с замысловатым витражом. Она поднялась выше, потом еще выше. Долина казалась маленьким, светящимся пятном. Эл потеряла к ней интерес и переключилась на горы. Только горами они уже не были. Что-то в них было не так. По хребтам тянулись, как кровеносные, сосуды струи, они пульсировали, мерцали, сливались, текли в одном направлении. Эл последовала за течением, в скоре запуталась. Пришлось подняться выше, чтобы разобраться в каком направлении все движется.
