Лоис Буджолд - Осколки чести
Корделия поощрительно добавила:
— Я думаю, вы поступаете правильно, сержант. Я… хм, очень довольна.
Он слегка расслабился и почти улыбнулся.
— Спасибо, миледи.
Она исподволь наблюдала за ним, размышляя о той уйме проблем, которые он привезет сегодня нанятой им деревенской женщине из Форкосиган-Сюрло, и серьезно сомневаясь в том, что он способен справиться с ними. Она решила слегка прозондировать почву.
— А вы уже думали о том… что расскажете девочке о матери, когда она вырастет? Рано или поздно она захочет узнать.
Он кивнул, помолчал, затем заговорил:
— Скажу ей, что она умерла. Скажу, что мы были женаты. Здесь плохо быть незаконнорожденным. — Его руки стиснули руль. — И она не будет. Никто не будет называть ее так.
— Понимаю. — «Удачи тебе», — подумала она. Затем перешла к более легкому вопросу: — Вы уже знаете, как собираетесь назвать ее?
— Елена.
— Очень мило. Елена Ботари.
— Так звали ее мать.
Корделия была так удивлена, что у нее невольно вырвалось:
— Я думала, вы ничего не помните об Эскобаре!
Спустя какое-то время сержант проронил:
— Эти лекарства можно перехитрить, если знать, как.
Форкосиган вскинул брови. Для него это тоже явно было новостью.
— И как же вам это удалось, сержант? — спросил он, тщательно сохраняя нейтральный тон.
— Один мой знакомый как-то научил меня… Вы записываете то, что хотите запомнить, и думаете об этом. Потом прячете записку — так же, как вы прятали свои секретные документы от Раднова, сэр — они тоже так и не смогли догадаться. Потом, как только вас приводят обратно, когда еще не перестало тошнить, достаете ее и перечитываете. Если можете вспомнить хотя бы один пункт из списка, то обычно удается восстановить в памяти и остальное — еще до того, как они снова придут за вами. Потом опять проделываете то же самое. И опять. Еще помогает, если у вас есть какой-нибудь предмет. Вещь на память.
— А у вас был… э-э… предмет? — спросил Форкосиган, явно завороженный неожиданным откровением.
— Прядь волос. — Он снова надолго замолчал, потом добавил: — У нее были длинные темные волосы. Они хорошо пахли.
У Форкосигана был просветленный вид человека, нашедшего ключ к сложной загадке. Корделия, ошеломленная и даже несколько напуганная тем, что скрывалось за словами сержанта, откинулась в кресле и поспешила углубиться в изучение вида за окном. Впрочем, там действительно было на что посмотреть. Она залюбовалась пестрым пейзажем, проблесками воды и зелени в низинах между холмами, наслаждаясь ясным солнечным светом и свежим летним воздухом — таким прохладным, что для прогулки вовсе не нужны были никакие защитные устройства. Впрочем, она увидела и кое-что еще. Форкосиган проследил за направлением ее взгляда.
— А, ты заметила их?
Ботари слегка улыбнулся.
— Тот флайер, который нас не обгоняет — ты знаешь, кто это? — спросила Корделия.
— Имперская безопасность.
— Они всегда сопровождают тебя до столицы?
— Они сопровождают меня везде. Трудно убедить их, что моя отставка — это всерьез. До твоего приезда я развлекался тем, что отрывался от их слежки. Например, в лунные ночи я напивался и гонял на флайере по тем каньонам на юге. Флайер у меня новый, очень скоростной. Это их жутко бесило.
— О небо, да это же верное самоубийство. Ты правда вытворял такое?
Он выглядел слегка пристыженным.
— Боюсь, что так. Я тогда не думал, что ты можешь приехать. Это щекотало нервы. Я не пускался в такие адреналиновые эскапады с подросткового возраста. Военная служба вполне удовлетворяла эту потребность.
— Чудо еще, что ты не разбился.
— А я и разбился. Однажды, — признал он. — Ничего особенного, всего лишь небольшая авария. Кстати, хорошо, что напомнила — мне надо забрать флайер из ремонта. А то они с ним уже целую вечность возятся. От алкоголя я становлюсь вялым, как тряпка, поэтому у меня еще не хватило смелости летать без ремней безопасности. Так что никто, кроме флайера и нервов агента Негри, не пострадал.
— Два раза, — неожиданно прокомментировал Ботари.
— Прошу прощения, сержант?
— Вы разбивались дважды. — Уголки губ сержанта подергивались. — Вы не помните второй раз. Ваш отец сказал, что его это не удивляет. Мы помогли… э-э, вытянуть вас из каркаса безопасности. Вы были без сознания еще целый день.
Форкосиган явно был потрясен.
— Вы разыгрываете меня, сержант?
— Нет, сэр. Можете посмотреть на обломки флайера. Они разбросаны на полтора километра по Дендарийскому ущелью.
Форкосиган прочистил горло и вжался в кресло.
— Понятно.
Он помолчал, а затем добавил:
— Как… неприятно иметь такой пробел в памяти.
— Да, сэр, — вежливо согласился Ботари.
Корделия оглянулась на преследующий их флайер, видимый через просвет между холмами.
— Они наблюдали за нами все время? И за мной тоже?
Форкосиган улыбнулся, видя ее замешательство.
— Надо полагать, с того момента, как ты ступила на землю космопорта Форбарр-Султаны. Так уж вышло, что я стал популярен после Эскобара. Пресса, которая является здесь третьей рукой Эзара Форбарры, выставила меня этаким героем отступления, вырвавшем победу из пасти поражения и так далее… В общем, невообразимая чушь. У меня от нее желудок болит даже без бренди. Зная заранее то, что знал я, можно было бы справиться с этим делом гораздо лучше. А я пожертвовал слишком большим количеством крейсеров, прикрывая корабли десанта… хотя, конечно, такой ход был вынужденным, его диктовала чистая арифметика…
По выражению его лица Корделия поняла, что мысли его снова бродят по проторенному лабиринту неосуществленных возможностей. «Будь проклят Эскобар, — думала она. — Будь проклят твой император, принц Серг и Гес Форратьер, будь проклято все стечение обстоятельств, превратившее мальчишеские грезы о героизме в кошмар, полный убийств, преступлений и обмана. Ее присутствие явилось неплохим лекарством, но этого было недостаточно; в нем все еще оставалось что-то неладное, незалеченное.
По мере приближения к Форбарр-Султане с юга холмистая местность перешла в плодородную равнину, гораздо гуще населенную. Город раскинулся на широкой серебряной реке: самые старинные правительственные здания, в большинстве своем — перестроенные древние крепости, гнездились на высоких уступах и командных высотах на берегу. Далее к северу и югу тянулись новые районы.
Между историческим центром и жилыми массивами были сосредоточены правительственные учреждения — конструктивистские квадратные монолиты. По пути к одному из прославленных городских мостов они проехали через этот комплекс, минуя целый квартал выгоревших дотла зданий, вздымавших к небу свои почерневшие каркасы.
— Господи, что здесь произошло? — спросила Корделия.
Форкосиган кисло улыбнулся.
— До мятежа, прокатившегося здесь два месяца назад, это было министерство политвоспитания.
— Я слышала кое-что об этом на Эскобаре, по дороге сюда, но даже не представляла, что беспорядки были столь бурными.
— Они и не были бурными, а очень даже тщательно спланированными. Лично я думаю, что это был довольно рискованный метод решения проблемы. Хотя, конечно, это несомненный шаг вперед в изяществе исполнения после «Сбрасывания из окна Тайного Совета», устроенного Юрием Форбаррой. Можно сказать, прогресс методов… Я и не думал, что Эзар сумеет загнать джинна обратно в бутылку, но, похоже, ему это удалось. Как только Гришнов был убит, все вызванные им на подмогу войска, которые по какой-то неясной причине были оттянуты на защиту императорской резиденции, — тут он хмыкнул, — тут же развернулись и очистили улицы. Мятеж просто растаял, если не считать нескольких фанатиков и кучки несчастных, потерявших близких в эскобарской войне. Дела повернулись скверно, но в новости это не просочилось.
Они пересекли реку и наконец подъехали к знаменитому госпиталю — огромному, почти городу внутри города, раскинувшемуся среди обнесенного стеной парка.
Мичман Куделка, облаченный в зеленую больничную пижаму, с угрюмым видом лежал на своей койке, мерно помахивая рукой. Сперва Корделия приняла это за приветствие, но отбросила эту идею, увидев, что рука продолжает механически покачиваться. Куделка выглядел гораздо старше, чем прежде.
При виде своего бывшего командира он сел и улыбнулся, обменявшись приветственными кивками с Ботари. Улыбка его расползлась еще шире, когда он увидел за спиной Форкосигана Корделию.
— Капитан Нейсмит, мэм! То есть я хотел сказать — леди Форкосиган! Вот уж не думал, что когда-нибудь снова увижу вас.
— И я тоже. Рада, что ошиблась, — она тоже улыбнулась.
— Поздравляю, сэр. Спасибо за записку. Я немного скучал без вас последние недели, но… Я вижу, у вас были дела поинтереснее. — Благодаря его добродушной улыбке это замечание прозвучало вполне безобидно.
