Макс Крайм - Пилот Империи
Подбор боевой программы. Активация!
Следующий этап.
На экранах шлема цифры.
«3… 2… 1»…
Понеслась.
Так каждую ночь.
Утром к доку Линн, на порцию стимуляторов… Иначе загнусь от недосыпа и перенапряжения.
* * *Прошло три месяца пока мне однажды не объявили о скором начале поединка с Вараном. Гладиаторам, как правило, подобное сообщается за неделю. Также в это время охрана особенно внимательно следит за избранными для боя. Через псионика нам стало известно и о соотношении ставок у чёрных букмекеров: сначала – пять к одному, потом – десять к одному.
Тренировки прекратились сразу же, как только я официально получил подтверждение о скором поединке.
– А у тебя не плохие шансы, – кажется, Грек полон оптимизма, – У предыдущего соперника было двадцать к одному. Ещё три победы и Ящерица доберётся до чемпиона. Наконец-то сможем взглянуть на эту таинственную личность. Говорят, что ни кто не смог бы продержаться против чемпиона хотя бы две минуты.
Я возмутился:
– Это ты так поддерживаешь меня? Спасибо старина!
– Да ладно, – он легко и непринуждённо рассмеялся, – Если ты с ним не справишься, то он у меня попляшет! Не о чем беспокоиться
– Пошёл ты!
– Брось и не заводись, – он успокаивающе похлопал меня по плечу, – Я же понимаю, что после твоих тренировок с уборщиком все пройдет как надо. Только и делов, отметелишь Варана тряпкой до смерти. Хах!
Но я не спешил разделять его беспечное и показное веселье. Тогда Грек заговорил снова.
– Тем более, что я утром виделся с Даном – он ни сколько за тебя не волнуется. Ящерице полный конец.
– Что псионику надо было от тебя?
– Всё ещё не доверяешь ему?
– Я мало кому доверяю в этой тюрьме. Серж, хватит отвечать вопросом на вопрос!
Он лишь усмехнулся, но как-то грустно:
– Да так, поболтали кое о чём. У меня сегодня бой. Отсрочить не получится
Мы опять разговаривали у лестницы, тщательно выбрав момент. Поведение Грека мне совершенно не нравилось.
Теперь стало понятно почему.
– Для человека, который выиграл пятнадцать боёв, и десять со смертельным исходом, ты слишком много шутишь.
– А что мне биться в истерике?
Нет, не обиделся, просто нервничает. И шутки у него такие дурацкие, именно от нервов. Но меня по-прежнему что-то тревожило. Жаль не смогу пробить его защиту и в этот раз. Наш знакомый телепат после памятного гипновнушения усилил его барьер.
– Бой вечером?
Грек вздохнул:
– Да.
– Кто противник?
– Не знаю, псионик сказал только то, что тот очень силён. Может кто из боевиков клана Цзораес, или кто похуже.
– Дан обещал, что подобного больше не повториться!
– Видимо даже у телепатов не всё гладко выходит.
К сожалению, это так. Спустя полтора месяца после посиделок на техническом этаже, наша группа потеряла Берда. Он погиб на арене от руки наёмного гладиатора. Иногда преступные картели выдвигают своих специально обученных бойцов. В этом случае отбирался боец из камер под ареной. Выбор пал на нашего соучастника, и он бездарно погиб в сражении.
Когда это случилось, мы все снова встретились под тренажёрным залом. Дан едва смог нас уверить, что этот бой случайность. Именно с того раза я не очень то и доверял ему, хоть и продолжал заниматься.
Вроде бы, Берд ещё до того, как попал в «Коллизей», перешёл дорогу весьма могущественному лорду и заодно влиятельному преступному патрону, за что тот послал наёмников расправиться с ним. Брэд подозревал, что был обнаружен и именно поэтому стремился как можно скорее покинуть Арену. Смерть гладиатора под куполом арены – вполне обычное дело. Живя в обстановке постоянной угрозы привыкаешь ко всему. Даже к тому, что завтрашний день может ни настать уже никогда.
Гибель одного из участников заговора едва не отбросила нас назад в плане подготовки диверсии внутри Коллизея. Впрочем, эта была также дополнительная возможность, чтобы проверить всё более тщательно. Я ещё более упорно занимался по ночам с Даном, постигая нелёгкое искусство по концентрации и направлению волей психической энергии, также он натаскивал меня в управлении механическим доспехом. Для этих целей псионик раздобыл где-то современную модель тренажёра, установил его в своём подвальном помещении с вентиляторами и сгонял с меня по десять потов каждую ночь, тратя на сон всего пару часов. Я неминуемо бы протянул ноги с переутомления, если бы не особые пилюли, которые подогнала мне Док. Оказывается, она тоже была втянута Даном в тот сговор, в котором мы все участвовали. От меня потребовалось только сообщить ей особый пароль и недостатка в таблетках не испытывал никто из нас.
В сговор был вовлечён также и кое-кто из охраны. Иначе как объяснить, что дверь камеры каждую ночь открывалась, а всевидящее око под потолком ни разу не подняло тревоги. Кто именно – ни я, ни Костров не знали. Для каждого участника Дан придумал свой пароль, это позволяло ему управлять всеми с тем, чтобы каждый из нас по минимуму контактировал с другими, а также в большей степени держать ситуацию под контролем. Взаимодействие Дока Лины и моей команды было исключением, хотя мы и старались пореже к ней обращаться, дабы не привлекать лишнего внимания. После моей победы над Вараном Дан планировал собрать большую сходку, на которой все участники заговора должны были, наконец, встретиться.
В том, что я смогу победить сомнений не вызывало ни у моего друга, ни у Дана, что стал моим учителем. Мне бы их тогдашнюю уверенность в успехе.
Но очередной внеплановый бой сильно беспокоил меня. Кто же его противник сегодня?
– Как там на счёт боевых пилюль? – отвлёк меня от раздумий голос друга.
– Как сменится охрана, я пойду.
Костров кивнул:
– Ладно.
«Кабинет» Лины Скайн, или Дока как называли её гладиаторы, находился на третьем уровне охраны. К нему вела единственная лестница в конце коридора и заканчивалась она широким пролётом с такой же, как у других заключённых дверью. У этой единственной двери постоянно стояло двое вооружённых охранников в современной защите и смертельным автоматическим оружием в бронированных руках. Заключённым в редких случаях разрешалось приходить на приём к доку. Обычно их туда заносили охранники сильно израненными, и редко выносили. Этот кабинет я видел всего лишь однажды, когда сам пострадал во время одной из первых стычек на арене «Колизея». Ни чего серьёзного – тогда я отделался лишь парой швов на лбу. Сейчас едва заметный шрам виднелся над правой бровью. Другим гладиаторам порой доставалось серьёзнее. Если так случалось, их судьбой непременно становился операционный стол, и часто именно на нём бойцы сводили свои счёты с жизнью.
В некоторых случаях умения врача бесполезны, особенно если не хватает нужных лекарств. С этим в тюрьме Арены всегда была напряжёнка. Хотя стали поговаривать, что новые поступления несколько изменили ситуацию. Больше гладиаторов стало выздоравливать после операций, вроде бы тех самых ранений, которые раньше их свели бы в могилу. Я только догадывался – кто мог этому поспособствовать. Но это уже кое-что. Ведь не даром Дан плетёт свою сеть вокруг Горакса. А так, количество его сторонников возрастало с каждым, кого поставили на ноги лекарства доктора Скайн.
Мало-помалу, а план псионика для меня прояснялся, хоть он и старательно избегал озвучивать детали. К слову и не только для меня. Горакс не мог не почувствовать, что вокруг него что-то творится. Поэтому однажды все гладиаторы «Колизея» смогли увидеть своего хозяина воочию, как он вошёл в кабинет к Доку: о чём они беседовали внутри – доподлинно неизвестно, но Горакс вышел явно не в духе. Именно с этого времени лекарства стали поступать к доку регулярно. Что естественно нам было на руку.
В тот раз, пусть издалека – я первый раз увидел хозяина арены.
Подготовка продолжалась, а Грека впереди ждал суровый бой. И меня – не менее, а может ещё более свирепый поединок через неделю. Если бы ещё не это гадкое чувство на задворках сознания.
– Серж, назревает что-то серьёзное!
– Это ты прав! Скоро мы взорвём чёртов «Колизей».
Я поморщился, как всегда, когда Костров был в своём репертуаре. Совершенно не хочет показывать, что замечает очевидные вещи. Меня последнее время это сильно раздражало.
– Я не о том. Сегодняшнее сражение…
– Да, что с ним?
Проклятье! Сколько он ещё будет играть в эти игры?!
– Они не зря утаивают имя твоего противника. И ещё мне кажется: Дан – знает об этом и специально умалчивает!
Грек повернулся и серьёзно посмотрел на меня. Таким же серьёзным был и его голос.
