Андрей Ливадный: - Опоздавшие к старту
— Нет.
— Тогда давай, полезай в окошко, ляг и замри. А я тут гостей встречу.
* * *— Командир, от стойбища к городу движется отряд мутантов. Семнадцать особей. Часть вооружена, а четверо… Да они сервов тащат… Нефункциональных.
— Понял. — Тихо отозвался Вадим. — Держи их на прицеле.
«Дима, ну где же ты застрял?»
Словно в ответ на его мысль произошло два события.
У подвального окошка, в котором уже минут десять, как исчез Мелех, внезапно появилась четкая сигнатура. А за несколько секунд до ее появления патрулирующие улицы андроиды остановились, без видимой на то причины.
Их контуры на проекционном забрале шлема БСК не погасли, энергетическая активность в цепях машин сохранялась, но они прекратили исполнение программ.
Резкое изменение поведения дройдов наверняка связано с приближением мутантов. Но почему не зафиксировано дистанционного сигнала? И что за сигнатура появилась у окна? Вроде просматриваются цепи питания сервомускулатуры, но по комплекции явно не Мелех…
Дальнейшее неведение грозило обернуться бедой. Не скоординировав свои действия, будем тыкаться, как слепые котята… — С досадой подумал Вадим, включив коммуникатор.
— Дима?
— Командир? — Мгновенно отозвался голос капитана.
— Что за сигнатура у окна?
— Наш. Человек. Его держали в плену. Ты где командир?
— САУ на окраине видел?
— Понял.
— К тебе движется группа мутантов. Дройды остановились. Причина неизвестна.
— Я знаю. Мутантов не трогайте. Пропустите. Держите сервомеханизмы. Они взведутся, как только начнется стрельба.
— Дима, почему ты все еще там?
— Узкое пространство. Я встречу мутантов в теснине.
Вадим на несколько секунд задержался с ответом, оценивая обстановку.
Слишком много сигнатур… Два десятка дройдов, семнадцать мутантов, а неподалеку стойбище… Сколько псоранов пустят по нашему следу?
Интуиция подсказывала — мало не покажется. Особенно, если ввязнем тут на окраине, в позиционной бой с машинами.
— Дима, спроси: сервомеханизмы будут атаковать мутантов, когда вернуться в боевой режим?
Ответ пришел секунд через десять:
— Будут. Они вообще атакуют цели по приоритету дистанции. То есть ближайшие.
— У тебя гранаты есть?
— Одна.
— Поставь растяжку на двери и убирайся оттуда.
— Но командир…
— Выполняй. Это приказ. Вместе с пленником отойти как минимум метров на триста к лесу, залечь, прикрывать наш отход. Понял?
— Да.
— Поторопись. Саша, слушай меня. Спустись в САУ. Проверь, можем ли мы сделать хотя бы один выстрел?
— Сейчас.
Наверху послышался шорох, затем на минуту все стихло. Зато у окна подвального помещения появилась еще одна сигнатура. И Мелех и спасенный пленник, следуя полученному приказу, начали отход к лесу.
В недрах самоходной артиллерийской установки раздался металлический лязг затем глухой мягкий удар — боевая часть снаряда выкатилась на лоток.
— Сервомоторы не работают командир. Орудие нацелено вдоль улицы. Выстрел произвести смогу, снаряд пойдет метрах в полутора от земли, вдоль домов, рванет в центре города, точнее сказать не могу.
— Что надо. Саша подготовь выстрел и вылезай. Дистанционное управление есть?
— Только механическое. Простой рычаг.
— Держи фал. Привяжи к рычагу и вылезай наружу. Поторопись!
* * *Отползти на триста метров при работающей сервомускулатуре — минутное дело.
Отыскав укрытия для себя и Юрки, Мелех коротко отрапортовал:
— На позиции.
— Прикрывай. Сейчас начнется.
Что начнется, командир не уточнил, но капитан верил Вадиму. Тот что-то придумал.
— Юра, ты как?
— Я в порядке.
— Огонь не открывай. АПС на дальней дистанции бесполезен. Если заметишь серва или мутанта на рубеже ста метров — вали не задумываясь. — Мелех пристроил ствол ИПК в развилке веток поваленного дерева, привстав на колено.
* * *Туманов и Сергунин отползли метров на пятьдесят, держа в поле зрения улицу, по которой уже двигалась процессия мутантов. Тусклый почти сумеречный свет, струящийся с небес в наступившем коротком затишье ненастья позволял рассмотреть их фигуры, на которых практически не было одежды.
Сколько бы не уговаривал себя Вадим в мучительных мысленных спорах с самим собой — сейчас он видел — они изменилась настолько, что вряд ли кого-то из двигавшихся по улице существ можно было назвать человеком. Да все они сохранили общее строение тела, но стали выше, непропорционально увеличившаяся мышечная масса делала их невероятно сильными и уродливыми, изменения не коснулись лишь головы, — на фоне увеличившихся в объеме тел головы мутантов казались маленькими, как у микроцефалов.
Они скоро вымрут. Что бы не происходило с их метаболизмом, вырастить потомство мутанты не смогут. Псораны возможно продержаться год или два за счет невероятной плодовитости, но Туманов ни на миг не забывал, что видит перед собой последствия применения генетического оружия. А у каждого оружия есть цель. В данном случае все жизненные формы на вражеской территории наделялись качествами, заставляющими их убивать друг друга, но разве тем, кто разрабатывал оружие, нужны бесконтрольные орды изуродованных существ на захваченных территориях? Конечно, нет, потому действие оружия обязательно ограничивается во времени, в данном случае увеличением скорости метаболических реакций, которые сначала видоизменяют зараженный организм, а затем «сжигают» его.
Еще один из изощреннейших способов уничтожения всего живого на родной планете.
Мы все больны. Больны давно и неизлечимо, раз наша наука двигалась вперед, в том числе и ради увеличения способов самоубийства…
Мысли Вадима, такие злые, бесконтрольные, нарушила яркая вспышка и приглушенный взрыв.
Яркое пламя выплеснулось на улицу вместе с обломками ворот подземного гаража, — сработала установленная Мелехом растяжка, и тот час, словно по команде, пришли в движение сервы: панорама окрестностей на проекционном забрале шлема БСК как будто зашевелилась, — с десяток мутантов оглушенные и дезориентированные взрывом, вели беспорядочный огонь в разных направлениях, а со всех сторон к внезапно вспыхнувшему очагу боестолкновения устремились сервы.
Итог был закономерен, — машины и мутанты оказались поблизости друг от друга, в пределах улицы и образующих ее домов.
— Огонь! — Скомандовал Вадим.
Самоходная артиллерийская установка вздрогнула, произведя выстрел.
Снаряд пронесшийся в теснине улицы, образовал ударную волну, не пощадившую ни сервов, ни мутантов[17].
Если кто и остался в живых, то вести преследование ни машины, ни бывшие люди уже не могли.
— Быстро отходим! К лесу!
* * *Рокот отдаленного разрыва прозвучал как удар грома, один из многоэтажных домов городского центра внезапно начал оседать, выдавливая в прилегающие улицы клубы едкой, белесой пыли, но разрастающееся на глазах облако, сопровождаемое градом обломков, не остановило всадников, понукающих злобно рычащих под ними псоранов.
С губ псов-мутантов срывалась тягучая слюна, они яростно рвали когтями липкую грязь пустоши, оставляя на раскисшей, мертвой земле глубокие следы, их вел запах, обостренное чутье псоранов ловило флюиды, витающие в тяжелом предгрозовом воздухе, они шли по «горячему» следу людей.
Впереди уже виднелись две человеческие фигуры, бегущие на пределе сил и возможностей сервомускулатуры, когда с левого фланга по тесной группе преследователей ударила длинная очередь из ИПК.
Псораны привыкли атаковать и охотиться стаей, и их наездники ничего не могли сделать с проснувшимся животным инстинктом, плотная группа представляла для капитана Мелеха идеальную мишень, он бил длинными очередями, зная, что ни одна пуля не проходит мимо цели.
Две бежавшие к лесу фигуры людей, услышав выстрелы, внезапно изменили тактику, — они нырнули за ствол ближайшего поваленного ветром дерева и тоже открыли уничтожающий кинжальный огонь с короткой дистанции.
Три ИПК захлебывались очередями, в ритме которых тонули одиночные выстрелы АПС; псораны, уже не понукаемые всадниками (а многие просто лишившиеся их), не выдержали хлещущей по ним смерти, закружили, увязая в грязи, оглашая окрестности злобным, яростным воем, преследование оборвалось, внезапно превратившись в страшную бойню.
…Минутой позже все стихло, лишь заунывный, жалобный вой нескольких вырвавшихся из-под кинжального огня подранков оглашал окрестности.
Они встретились у кромки леса.
Свинцовая усталость владела всеми, нервы, только что прошедшие очередное испытание на прочность, теперь отпускало, вызывая головокружение от легкого дурмана накатывающей волнами слабости.
