Алые слезы падших - Майк Манс
– Добрый вечер, – ответила Мари на русском, но мужчина посмотрел на неё как-то странно, слегка напряг скулы, словно напрягшись, и на мгновение перевёл взгляд на Диму и его бригаду, копошащихся у ствола метрах в ста от них.
– Здравствуйте, – снова повторил он и снова на английском. Может, она ошиблась, и он не был русским?
– Здравствуйте, – так же на английском ответила Мари. Незнакомец кивнул и расслабил скулы, после чего присел на ствол, метрах в двух от неё, и махнул рукой в сторону Димы.
– Пилят? – спросил он. Странно как-то.
– Пилят, – утвердительно ответила Мари, слегка склонив голову влево. – Простите, я вас не помню.
– Неудивительно, – мужчина попытался улыбнуться сильнее, но потом вернул своё странное выражение лица. – У меня незапоминающаяся внешность.
Может, и правда она просто не запомнила его? Как давно он здесь? Если несколько месяцев – в любом случае примелькался бы. Значит, недавно прилетел.
– Понятно. Простите мою забывчивость, – извинилась она, но голову так и оставила слегка склонившейся, подсознательно не доверяя то ли мужчине, то ли собственной памяти. – Просто я вместе с Димой, – немка кивнула в сторону мужа, – встречаю всех, кто прилетел, обычно сразу запоминаю. Давно вы здесь?
– Нет, я недавно. Просто из охраны, не учёный, – снова нахмурившись, сообщил мужчина.
Из охраны? Это более вероятно, там ребята менялись регулярно, и вновь прилетевший мог быть сразу уведён Богдановым, она могла его и не запомнить.
– Ясно, с Денисом работаете, – кивнула она, но собеседник никак не отреагировал. Странный он. – Как вас зовут, простите?
– Николай, – ответил он и улыбнулся. – А вас?
А вот это уже совсем странно. То есть, во-первых, он всё-таки русский? Не Николас, не Клаус, а именно Николай. Но говорить с ней по-русски не стал. А ещё он её не знает. Как мог Богданов не дать своему сотруднику информацию о жене руководителя колонии?
– Странно, что вы не знаете, – тихо произнесла она и чуть громче, так как снова заработала пила, добавила: – Я – Мари Нойманн, может вы знаете меня как Мари Волкову. Я физик и жена Дмитрия Волкова. – Девушка махнула рукой в сторону супруга.
Николай кивнул, казалось, он был обрадован.
– Очень рад знакомству, Мари Волкова. Но мне пора идти дальше, я просто проверял, что за шум.
– Взаимно, Николай?.. – она ожидала, что мужчина назовет фамилию, но тот и не подумал. Очень странный.
Больше ничего не говоря, незнакомец ушёл, пару раз обернувшись, сначала на неё, а потом на Диму. Она доела последний банан, и тут подошёл муж.
– Кто это был? Я не разглядел, – спросил он.
– Какой-то Николай, у Богданова служит, – ответила Мари. – Подозрительный какой-то, я его совсем не помню, а он меня не знал.
Дима рассмеялся.
– Заговоры ищешь какие-то? Успокойся, просто Денис Андреевич порой очень своеобразных ребят к себе берёт. Есть у него какой-то Николай, вроде Кирюшкин фамилия. Я всех не помню, ты же знаешь, – стараюсь не слишком поощрять наплыв русских в охране, чтобы никто меня не обвинил в фаворитизме к землякам.
– Ну, значит, это был он, – успокоилась Мари. – Слушай, сегодня интересную тему выяснила касательно образцов с захоронений. Оказывается, новые содержат больше урана и меньше свинца, будто бы остальные, найденные ранее, состарились на несколько десятков тысячелетий раньше. А как такое может быть?
Дима задумался и почесал затылок, глядя под ноги. Обнаружив под ногами камень, он принялся ковырять его ногой, а потом пнул, да так, что тот перелетел через ствол дерева. Господи, Волков, ты всё-таки ребёнок.
– Знаешь, у меня есть мысль, но её нужно проверить, – сказал он наконец, глядя ей в глаза. – Ты физик, вот и подумай. Мне кажется, что сильное излучение может спровоцировать ускоренный распад урана. Может ведь такое быть, что на те захоронения, которые находили ранее, воздействовало что-то вроде ядерного взрыва?
Идея была вполне логичной. Действительно, излучение свободных нейтронов могло спровоцировать распад, но из-за бедности породы не привести к цепной реакции в ней. Если взрыв произошёл не столь близко, чтобы полностью расплавить и уничтожить памятник, то это не значит, что на него не было воздействия.
– Ты прав, хорошая гипотеза. Но… – она задумалась, – даже если допустить мысль, что последнее найденное захоронение было сделано после ядерного удара, как объяснить, что на камни, используемые при его строительстве, излучение не подействовало?
– Например, если камни располагались дальше от эпицентра, в карьере? А удар был по городу, – пожал плечами Волков. И это тоже была отличная идея. Димка – молодец.
* * *
К вечеру следующего дня она завершила анализ того, что привезла Рашми, и результат был феноменальным, полностью совпадавшим с тем, что вчера предположил Дима. Сегодня её муж и Айк умотали искать клёны, Кинг заразил его новым открытием, а Рашми сидела дома. Поэтому, только собрав и распечатав результаты, без предварительного звонка Мари пришла к ней в гости.
Открыв незапертую дверь, она увидела, что у Раш уже сидели Анна, Катрина и Дина. Они расположились за столом и, попивая чай, болтали с хозяйкой, пока она кормила Тома какой-то пюрешкой. Пахло чем-то вкусным и пряным, явно что-то запекалось в духовке.
– Привет, девочки, – Мари радостно поприветствовала такое собрание, и с ней поздоровались в ответ.
– Ура, женский клуб в сборе! – улыбнулась Раш. – Будешь с нами ужинать? Минут через десять приготовятся овощные лепёшки.
– С удовольствием, я снова без обеда, – согласилась Мари. – Но сначала хочу поделиться новостями.
Она придвинула кресло к столу и, торжествуя, положила на стол бумаги.
– Дима был прав, – заявила девушка. – Судя по анализам десяти точек забора, которые Раш вчера привезла, примерно одиннадцать тысяч лет назад здесь произошёл очень сильный ядерный взрыв.
– Ого, – сказала Дина, а Катрина присвистнула. Мари никогда бы и не подумала, что та умеет свистеть, совершенно не её стиль. У Патил-Кинг горели глаза, хоть она и была занята уговариванием Тома доесть последние две ложечки. Тот кривлялся и ныл.
– В общем, получается такая картина, – продолжила Нойманн, следя за малышом глазами, – взрыв стал причиной разрушения цивилизации, он же воздействовал на старые захоронения в курганах поблизости от города, вызвав в них частичный распад урана, а новое кладбище возникло примерно тысячу лет спустя, судя по вторичному радиоактивному фону. Камни брали из какого-то карьера, где было меньше излучения свободных нейтронов, и памятники из той же породы содержат больше нераспавшегося вещества.
– Но… –
