Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
— Вот как? — Кларк сделал удивленное лицо.
«Пусть этот парень немного взбодрится, увидев естественную человеческую реакцию. Это поможет сосредоточиться на рассказе и, возможно, он не упустит из-за волнения важных деталей. Однако, все-таки — институт!»
Это была одна из вероятных целей для интереса разведчиков из Европы, которую Кларк наметил для себя. Вполне возможно, что для подготовки сопротивления им потребуются данные из хранилищ института, где сосредоточена основная деятельность по изучению марсиан.
— Наше внимание привлекла группа мужчин, двигавшихся через улицу к зданию. в них читалась военная подготовка — один из указанных вами признаков.
Рассказчик поднял глаза на хозяина и заметил оттенок удовольствия на его лице.
— Они вошли в здание. Через некоторое время появился патруль. Один из тех, облегченных, которые стали появляться в последнее время. Два гуманоида и машина. Они остановились у входа, возможно, как-то определили, что там недавно были люди. Мы заметили, как гуманоиды вошли в здание, а машина осталась стоять чуть в стороне. Дверь захлопнулась, мы не могли понять, что происходит внутри. Их не было довольно долго. Скорее всего, чудовище в машине что-то заподозрило, потому что подвело машину ко входу. Дверь была стеклянной, наверное, можно было разглядеть внутренне помещение.
Парень остановился, переводя дух, вытер лоб рукавом сильно потертой теплой куртки, отчего на коже осталась заметная полоса размазанной грязи.
«Он определенно принес хорошие вести», — подумал Кларк.
— Затем произошло что-то непонятное. Извините, сэр, но все случилось очень быстро, мы не можем объяснить причину. Дверь как бы взорвалась изнутри, и тут же патрульная машина завалилась на борт, а затем перевернулась кверху днищем. Удар был очень сильным, но мы не знаем, что это было. Машина легла так, что тварь ничего не могла делать. Самостоятельно освободиться было невозможно. Она так и осталась лежать там. а спустя пару минут из института вышла та самая группа людей, но с ними был еще один человек.
— Что за человек? — резко спросил Кларк.
Событие с машиной позабавило его, но в этом не было ничего особенно неординарного. Мало ли способов перевернуть машину? Однако, эти люди настроены решительно.
«Неужели, я оказался прав? Похоже, им даже удалось спасти какого-то бедолагу, скрывавшегося в здании. Это только подтверждает правильность моего плана».
— О, это был очень необычный человек, сэр, — на лице говорившего вспыхнули отголоски удивления, которое он, видимо, испытал, наблюдая за той сценой. — Настоящий великан, на две головы выше любого из той группы. и гораздо крупнее. — Парень вдруг снова посмотрел на Кларка и сказал: — Даже крупнее вас, сэр!
— Что было дальше? не отвлекайся!
— Они просто прошли мимо перевернутой машины и скрылись за домом напротив. Нам не удалось увидеть, куда они ушли. Чудовище смогло послать сигнал о помощи, поэтому нам пришлось покинуть пункт наблюдения.
— Вы правильно сделали. — Кларк задумчиво провел ладонью по бритой голове. — Что ж, я ожидал чего-то какого. Теперь мы можем действовать дальше.
— Что нам делать, сэр?
Гонец понял, что новость пришлась как нельзя кстати. У него зародилась слабая надежда, что его заслуги могут даже каким-то образом отметить. Гонцы, приносящие хорошие новости, всегда пользовались расположением хозяев.
— Ваша группа будет усилена, — сказал Кларк. — Вы должны будете сосредоточить внимание на квартале, прилегающем к зданию, за которым скрылись те люди. Сомневаюсь, что они могли уйти далеко. О любом движении в этом районе докладывать мне незамедлительно. — он сделал паузу, раздумывая, все ли он сказал. — Свободен! — Кажется ничего не было забыто.
Визитер кивнул и повернулся к выходу. Кларку показалось, что в движении поникших плеч промелькнуло разочарование.
— Стой. Возьмешь кое-что из продовольствия. и этот скотч. Отметите этот день. Но не терять бдительность! Все только начинается.
Глава 7
Уотсон и Лозье подошли к креслу на лужайке и остановились поодаль. Они принесли с собой такие же кресла. Марсианин спал, Уотсон секунду поколебался, будить или нет, затем стал аккуратно раскладывать кресло. Поставил так, чтобы сидеть в пол-оборота к пришельцу, призвал Лозье сделать то же самое. Три складных кресла образовали на зеленом газоне трилистник.
Кресла скрипнули, пришелец проснулся.
— Здравствуйте, — сказал он, как только открыл глаза. «Они пришли поговорить. Теперь я смогу спросить о ней!»
Лозье вздрогнул — успел забыть, как плохо сочетались высокая худая фигура марсианина и его тонкий, фальцетом, голос.
— Мы хотим задать вам, Иррат, несколько вопросов, — сказал Уотсон.
«Правильно ли будет настаивать на своих вопросах? — растерялся Иррат. — Не лучше ли посмотреть, что хотят узнать они?»
— Я хочу на них ответить, — сказал он.
«Все-таки, сперва про его речь, — подумал Уотсон. — Тут парень, похоже, прав. Мы должны знать, через какие лингвистические дебри придется продираться дальше. а ведь нам предстоит серьезная беседа, когда будут важны нюансы понимания».
Профессор повернулся к Лозье и сделал приглашающий жест. Тот не заставил себя упрашивать: «вот что надо было сделать еще месяц назад!»
— Почему вы умеете говорить на нашем языке?
Лозье внутренне напрягся и приготовился слушать каждый звук. Он помнил, как было трудно в первый раз разобрать слова марсианина. Правда, то, как он говорил сейчас, звучало заметно лучше. «Возможно, он уже успел потренироваться. Но откуда же у него базовые знания? Уж не… как он сказал?… гены ли этому причиной?»
Иррат удивился. Происходило нечто странное. «Они не должны задавать подобные вопросы, это же очевидно!» Им овладела растерянность.
— Но ведь Амелия… — медленно произнес он, но осекся.
— Амелия? — Лозье подумал, что ослышался.
«При чем здесь какая-то Амелия? Он с самого начала говорил с нами по-английски, его никто не мог научить. Да и не было у Гаспара женщин в отряде».
— Она научила мою мать, а мать… — продолжал марсианин.
«Кажется я теряю связь с реальностью. Нет! Скорее, это этот пришелец — сумасшедший. Разве может быть смысл в его словах? Как мы можем разговаривать с ним?» Лозье молчал, не зная, что ответить.
Страшная догадка поразила Иррата. «Но это же означает, что обитатели Земли гораздо могущественнее, чем я думаю. Они смогли победить чудовищ, не будучи предупреждены и подготовлены! и они не стали после этого нападать на Марс. Ведь они не знали о нас, они должны были подумать, что чудовища — единственные жители Марса, а вторгаться на планету, населенную только ими, слишком рискованно. Победить прилетевших в снарядах — это одно, но могущества землян могло и не хватить для ответного удара. Они должны были предполагать, что окажутся в таком же положении, как только что поверженные ими захватчики. Но теперь, когда я расскажу, что на Марсе живут угнетенные рабы, готовые поднять восстание… Надо непременно рассказать им о нас. на земле люди сумеют победить и на этот раз, а затем им не составит большого труда помочь и нам. Великое Время! Сознавали ли они, какую роль сыграет их посланница? и потом, их, конечно, не должно удивлять, почему Амелия не вернулась. Возможно, они действительно забыли о ней, после всего, что произошло. Как жаль!»
— Значит, она не смогла вернуться… — произнес Иррат.
«Бесполезно! — внутренне закричал Лозье. — Это просто набор звуков! Мы никогда не поймем друг друга! Какой смысл выяснять о языке, если с его помощью все равно невозможно общаться? а какая была идея! — Он пристально посмотрел на Уотсона. — Ну, гениальный старик, что вы сможете сделать теперь?»
Уотсон словно услышал этот вопрос.
— Правильный вопрос… — сказал он.
«А что я теряю? Если его не удивляет поведение этого сумасшедшего, то что должно мешать мне задать еще один вопрос. Может это убедит старика в бесполезной трате нашего времени?»
— Расскажите нам о ней, — попросил Лозье.
«Как хорошо начать с этого! — подумал Иррат. — Пусть они узнают о ее подвиге от меня. Но нужно быть последовательным, они должны почувствовать мудрость Времени, связывающего все живое».
— Мудрецы рассказывали о пророчестве. Выйдет из среды угнетенных мессия, вождь, который поднимет рабов на борьбу. Когда моя мать была девочкой, в бараке, где она жила, появилась женщина. Она говорила на непонятном языке, и никто не мог понять ее. Моя мать подружилась с ней, смогла выучить слова ее языка. Женщина подняла народ на восстание, как и было сказано в пророчестве. Это и была Амелия. Моя мать помогала ей разговаривать с рабами. Восстание было жестоко подавлено, но моя мать смогла уцелеть. Когда родился я, она научила меня языку, на котором произносились слова о свободе и борьбе.
