Михаил Шуваев - Лунная соната
«Ну и порядочки у этих астрономов!» — удивился про себя Ричард, а вслух сказал:
— Завтра же КОНОКОМ выступит с официальным заявлением, в котором вам и другим невольным участникам дела будет выражена благодарность за неоценимую помощь в расследовании. — Сноу бросил взгляд на директора, но тот сидел с каменным лицом. — Уверен, что это заставит прикусить языки любителей поёрничать.
— Ну тогда что ж, ладно… — примирительно проворчал Вердей. — Конечно, почему не помочь?
Сноу несколько секунд помолчал, не зная, скажет ли еще что-нибудь француз или нет. Но тот угомонился, и Ричард продолжил:
— И вот во время наших, э-э-э… бесед, а также по мере продвижения расследования, стали выясняться некоторые вещи, которые, каждая сама по себе, вроде бы ничего не значили, а вместе складывались в нагромождение маловразумительных, плохо коммуникующихся между собой фактов. Поэтому мы с капитаном Хэлвудом решили построить четкую, желательно поминутную, модель событий той ночи. Итак. Сначала девятнадцатое июня. Поясню, этот день нам интересен по нескольким причинам. В этот день с десяти утра до восемнадцати вечера прибыли первые делегаты симпозиума. А именно. Оливье Вердей, Ганс Мюллер и Сергей Лосев прилетели рейсом с Земли в десять часов. В тринадцать часов прилетели Энтони Прайс и Энрико Моралес, в семнадцать — Тимо Пелтонен, Фу Тинпен и Сирилл Белл, и, наконец, в восемнадцать часов прилетел последний на тот день делегат — Уэйн Нортроп. Вердей, Лосев, Мюллер, Белл, Моралес и Нортроп разместились в «Хилтоне», Пелтонен, Прайс и Тинпен — в «гостинице „Сателлит“» на станции «Армстронг». Попал в поле нашего зрения и директор обсерватории «Око Вселенной» Кент Мюллер, тоже являвшийся делегатом симпозиума.
Ричард сделал паузу и окинул взглядом присутствующих. Большинство внимательно смотрели на него. Он продолжил:
— Теперь нам предстояло составить график, кто и как провел этот вечер на Луне в часы, совпадающие или близкие к убийству. Картина у нас получилась следующая. Вердей, Лосев и Моралес с девяти часов вечера и до четырех утра играют в покер в номере профессора Вердея и не покидают его до конца игры. Дежурный дроид гостиницы не зафиксировал выхода никого из них в это время.
— А вы, конечно, нас подозревали, детектив? — ворчливо пробурчал Лосев.
— Я обязан был подозревать всех, извините. Но вы трое — да, почти сразу выпали из списка подозреваемых…
— Слава богу, а то уж я и вещи собирать начал…
Сноу никак не отреагировал на очередную реплику русского и продолжил:
— Уэйн Нортроп в девятнадцать часов отбывает вместе с планетологами-ремонтниками и дежурным сменным инженером на «Разрез Готлиба» и почти всю ночь проводит в астролаборатории «Вега», изучая материалы, полученные в результате заказанных им наблюдений. Возвращается на базу утром. Кстати, в наше поле зрения попали и четверо ремонтников, которые вернулись на базу впритык ко времени убийства. Мы проверили их и выяснили, что они не могли физически быть причастны к убийству, так как вернулись на базу в двадцать три пятьдесят, пройдя через грузовой лифт, и зашли в жилую зону в ноль ноль пять, то есть за три минуты до происшествия. Судя по всему, в тот момент, когда они подходили к жилой зоне, преступник теоретически мог попасться им на глаза в коридоре, спеша к шлюзу номер три. Но этого не произошло. Они разминулись. Таким образом, мы вычеркнули из списка подозреваемых в свершении преступления и господина Нортропа. Но речь о нем еще пойдет немного в другом контексте.
Раздался мягкий металлический звук. Нортроп наклонился и поднял упавшую трость:
— Извините…
Взоры всех обратились на него, и канадец стащил с головы берет и стал нервно мять его в руках. Ричард тоже задержал на нем взгляд. Но спустя секунду продолжил:
— Следующий у нас Ганс Мюллер, один из друзей Сирилла Белла.
— Это, господин Сноу, сильное преувеличение, — не поднимая головы откомментировал Мюллер, специально прилетевший с Земли, чтобы присутствовать на встрече. — Хорошие знакомые — да. Но не более того.
— Как вам будет угодно, профессор, я не могу настаивать. Господин Мюллер, являясь продвинутым спортсменом, имеющим, как мы выяснили, серьезный опыт горного дельтапланеризма, не преминул использовать выпавшую возможность совместить приятное с полезным и в двадцать один тридцать отбывает в «Воздушную пещеру», где и летает в свое удовольствие почти до полуночи. В ноль часов пять минут он возвращается на станцию «Армстронг», прощается с друзьями по аэроувлечению и садится на монорельс. Через семь минут, или в ноль часов двенадцать минут Мюллер выходит на станции «Скотт» и направляется прямиком в гостиницу «Хилтон», куда и прибывает в ноль часов двадцать пять минут, что подтверждено дежурным дроидом (Мюллер заказывал у него чай) и косвенно еще одним свидетелем. Но об этом чуть позже.
Сноу прокашлялся, прочищая горло, открыл бутылку минералки и налил полный стакан. Его жест послужил своего рода сигналом, и еще несколько человек решили утолить жажду. Дежуривший в сторонке дроид тут же подлетел и заменил на столе всю опустевшую тару. Ричард поставил стакан и продолжил:
— Теперь Тимо Пелтонен. Прибыв в семнадцать часов на базу «Скотт», он устроился в гостинице «Сателлит», поужинал, затем работал в своем номере и, по его словам, лег спать в двадцать три десять. Из номера не выходил до утра. Мы проверили — всё так и было. Но тут выяснился один факт, на который мы не обратили сначала должного внимания. А как выяснилось впоследствии — зря.
— Пелтонен прилетел на Луну тем же рейсом, что и Фу Тинпен. Китайский ученый заболел то ли на Земле еще до полета, то ли во время рейса, точно неизвестно. Но в спейсфлаере ему стало плохо — сильно скакнуло давление, и на Луну профессор прилетел — хоть в шинельке выноси. К счастью, рядом оказался господин Пелтонен и помог больному добраться до гостиницы. Там к больному вызвали врача, и он просидел всю конференцию в своем номере, периодически принимая визиты врача. В первый раз он вышел прогуляться по станции двадцать четвертого вечером. Это как раз тогда, когда мы… Впрочем, обо всём по порядку.
Глава 27
— Энтони Прайс прибыл на базу в тринадцать часов, на монорельсе добрался до станции «Армстронг» и устроился в гостинице «Сателлит». В интересующее нас время, то есть в начале первого ночи, он вышел из жилой зоны и направился в сторону станции монорельса. Мы с вами уже знаем, что примерно в это же время, возвращаясь после полетов в «Воздушной пещере», из вагона монорельса вышел профессор Мюллер и направился в сторону гостиницы «Хилтон», навстречу Прайсу. Для информации сообщаю, что между Прайсом и Мюллером существуют неприязненные отношения.
Американец, до этого внимательно и с беспокойством слушавший Сноу, начал проявлять признаки сильного волнения. Он стал поминутно доставать платок и вытирать выступающую на лбу испарину, а глаза его заблестели.
— На уровне сервисной ниши для роботов, — продолжал Ричард, — Прайс, по его словам, завидев Мюллера и не желая встречи с ним, спрятался в углубление и переждал. Подтверждает это и сам Мюллер, который, проходя мимо, заметил Прайса, но не подал вида и прошел мимо. Вроде бы всё…
С грохотом упал опрокинутый Прайсом стул. Американец вскочил на ноги и закричал:
— Нет! Робот, топоскоп, фонарь! А-а-а! Отдай, отдай!!!
К нему подбежал доктор МакГрэгор и приложил какой-то приборчик к шее. Прайс мгновенно обмяк и стал валиться на пол. МакГрэгор ловко подхватил его под мышки и поволок к выходу из зала.
— Вам помочь, доктор? — подбежал к МакГрэгору капитан Хэлвуд.
— Нет, продолжайте, я справлюсь. — Доктор с Прайсом на руках скрылся за пропустившей их автоматической дверью.
Хэлвуд вернулся за стол и сел. Ричард подождал, пока тихие разговоры в зале стихнут, и пояснил:
— Прошу вас простить господина Прайса, он пережил не самое приятное приключение в своей жизни и испытал сильное психовоздействие. Доктор МакГрэгор считает, что ему необходимо некоторое время, чтобы окончательно прийти в норму. Будем надеяться, что это так.
— Ну а мы с вами идем дальше. Разойдясь в коридоре, и Прайс и Мюллер направились по домам. Мюллер — в «Хилтон», Прайс — в «Сателлит». Это так, да не совсем. Дело в том, что одним из важных моментов в описываемом эпизоде является ниша, или андроидный сервисный терминал, который селениты называют промеж себя стойлом. Именно с этой ниши мы начали раскручивать запутанный клубок происходящего на Луне. Смотрите сами.
На центральном гологравизоре появилось изображение коридора и ниши, в которой стоял один робот. На экране к нише подошел Хэлвуд и, шагнув в нее, прижался спиной к стене. Его фигура почти полностью скрылась за массивным андроидом.
— Мы с капитаном Хэлвудом постарались наглядно показать вам, что спрятаться действительно можно, но при одном обязательном и достаточном, как выражаются математики, условии: если в нише будет стоять только один андроид. Только один! Если там два андроида, то не остается места для человека, если андроидов вообще нет, то прячься не прячься, тебя будет хорошо видно. Вывод: в момент, когда там спрятался Прайс, в нише находился один андроид. Напомню, мы говорим о времени, когда только что произошло убийство профессора Белла. А робота нет на месте! Мы специально узнавали: ни на базе «Скотт», ни на станции «Армстронг», где андроидов даже больше, не разрешается использование роботов в ночное время без особого разрешения Начальника базы и за исключением специально оговоренных случаев. Никаких таких случаев в ночь с девятнадцатого на двадцатое июня зафиксировано не было. Что это значит? А значит, что один из роботов тем не менее выполнял какую-то работу. Вряд ли робот сам себе выдумал занятие. Кто-то ему поручил что-то сделать. И вот здесь мы предположили, что в убийстве замешан андроид.
