Михаил Шуваев - Лунная соната
Ричард посмотрел на часы: лету еще минут сорок. Он открыл узкую дверь и, больно саданувшись о низкую притолоку, вышел из каюты. Свет в коридоре был притушен до аварийного и не резал глаз. Сноу сориентировался и направился к ВИП-каюте, расположенной сразу за ходовой рубкой.
Дон Кимура сидел в своих двухкомнатных апартаментах за небольшим откидным столом и просматривал на компьютере оперативные сводки, обновляющиеся ежесекундно. Даже не взглянув на вошедшего и замершего в дверях Ричарда, он легонько кивнул головой, предлагая сесть. Сноу присел на тесный и жесткий диванчик напротив директора. Японец еще минуты две читал что-то на трехмерном экране, затем решительно выключил его и поднял голову.
— Сноу, скажите мне, только откровенно: кого вы еще подозреваете в причастности к охоте за топоскопом? Не слишком ли много действующих лиц, а?
Ричард потер переносицу и откашлялся:
— Никого конкретно, господин директор.
Правая бровь Дон Кимуры взлетела вверх.
— Вы не ослышались, господин директор. Никого конкретно я не подозреваю. Но думаю, что операция подобного масштаба не может проводиться без страховки.
— Операция? Такого масштаба? Вы о чем, Сноу?
Слова, которые произносил японец, резко диссонировали с его индифферентным лицом. Но это не обманывало Ричарда. Он знал, что за внешне равнодушной маской мозг активно работает, перебирая колоссальное количество вариантов развития событий.
— Многое говорит за то, что мы имеем дело с вторжением, вернее, с подготовкой вторжения. И не я высказал эту мысль первым, заметьте, а Блумберг.
— А то вы не знаете нашего фантазера Блумберга! — парировал директор.
Но твердой уверенности в его словах не было. Дело в том, что в КОНОКОМе не раз убеждались в способности Айво анализировать и даже прогнозировать сложные, запутанные ситуации. Очень часто его экстравагантные, неожиданные и сначала казавшиеся алогичными предположения и выводы находили свое подтверждение в процессе расследования. Вот и сейчас что-то, видимо, подсказывало японцу, что начальник научного отдела недалек от истины.
— Господин директор, не забывайте, мы все втроем видели телепортацию Фу Тинпена или как его там. Наши ученые пока безрезультатно бьются над проблемой нуль-транспортировки, а он — телепортировал у нас на глазах! Можете посмотреть записи с камер скафандров! Запросите Буэнос-Айрес.
— Уже.
— Что — уже, господин директор? — не понял Ричи.
— Запросил и посмотрел.
— Ну тем более! Там же ясно видно…
Дон Кимура остановил его жестом руки:
— Записи с камер нечитаемы. Испорчены и восстановлению не подлежат. Вот так, Сноу.
Ричи замер с открытым ртом, не закончив фразы. Дон Кимура смотрел на него без всякого выражения. Ричард потер пальцами виски:
— А что, диспетчер базы не вел дублирующую запись?
— Визуальный и аудиоконтакт прервался, когда вы вошли в пещеру, где был Мюррей.
— Тогда я готов на мнемосканирование…
— Нет, — спокойно ответил директор. — Нет, Сноу. Вы прекрасно знаете, чем это чревато. Запрещаю. Мне агенты нужны в здравом уме и твердой памяти, а не полоумные. Этот вопрос закрыт.
Сноу не мог не согласиться с доводами японца. Мнемосканирование было исключительно рискованной процедурой и часто приводило к необратимым изменениям в мозгу подопытного. Кроме этого, расшифровка мнемослепков всегда вызывала яростные споры психоаналитиков, психиатров и нейрохирургов, потому что до сих пор не выработаны единые критерии считки. Ричард помолчал, потом спросил:
— Господин директор, значит ли это, что план «Щит» не будет задействован?
— Ни в коем случае! Вы что, хотите Землю и все колонии поставить на уши? Как вы себе это представляете? Ведь придется докладывать Высшему Совету Земли…
— Для начала Научному Совету, — не согласился Ричард.
— Вот именно — научному. А какие у вас научно подкрепленные факты внеземельного присутствия? Тинпен остался где-то в запределе, Мюррея вы ликвидировали…
— Я не… — привстал Сноу.
— Ну не вы, так Блумберг, какая разница? В общем так, Сноу, считай, что я не слышал теорию насчет вторжения, понятно? И скажи Блумбергу и этому, как его… Хэлвуду, чтобы помалкивали на этот счет. Теперь последнее. Тинпена нашли.
Сноу замер.
— В Швейцарии, в клинике. Лазал по горам, попал под обвал. Полная амнезия. Лицо изуродовано, руки отморожены. Ни карточки ИПЕК, ни других документов нет.
— А откуда тогда известно…
— По косвенным сведениям, — отрубил директор. — Я затребовал сравнительную генетическую экспертизу. Через несколько часов получу результат.
— Значит, на Луне, похоже, действовал двойник! — уверенно сказал Ричард. — А мой блеф, к счастью, оказался лишь блефом.
— Всё, Сноу, свободны.
Дон Кимура включил компьютер и погрузился в чтение сводок.
Ричард тихонько прикрыл за собой дверь ВИП-каюты и заглянул в ходовую рубку:
— Привет экипажу, когда прибываем?
— Привет Ричард. — Пилот оказался знакомым. — Посадку дают в двадцать два пятнадцать.
— Ага, значит, через двадцать минут. Спасибо!
Сноу прикрыл дверь и двинулся по затемненному коридору к своей каюте. Подойдя к двери, он приоткрыл ее, но на полдороге задумался и замер. Потом он прикрыл дверь и постучал в соседнюю каюту:
— Капитан, я у Блумберга в каюте. Ждем вас!
Дождавшись утвердительного ответа, он прошел несколько шагов, постучал и вошел в каюту. Айво как раз доставал из универсального кухонного робота чашку дымящегося кофе. Увидев вошедшего Ричарда, он громко произнес:
— Еще одну большую чашку капуччино.
— Спасибо, — поблагодарил Сноу, усаживаясь на малюсенький откидной стул напротив кровати.
— Что нового? — без особого энтузиазма спросил ученый, бросая кусочек арктурианского ванильного сахара в чашку. — Говорил с директором?
— Говорил…
В дверь просунулась голова Барта:
— Можно?
Ричарду хватило пяти минут, чтобы пересказать содержание разговора с Дон Кимурой.
— Так что в твою внеземельную версию директор не верит, — закончил он. — Или не хочет верить, что, по сути, одно и то же.
— Ну и ладно, посмотрим еще, кто будет в конечном счете прав, — пожал плечами Блумберг.
— Уважаемые пассажиры, — раздалось из динамиков. — Спейсфлаер «Беркут» через пять минут совершит посадку на космодроме базы «Скотт». Прошу всех занять свои места в каютах, закрыть двери и закрепиться ремнями безопасности. Включаю обратный отсчет.
Астронавты разбрелись по каютам и заняли предписанные места.
Желтовато-бело-черная лунная поверхность медленно приближалась, все более мелкие детали становились видимы. Вот между двух кратеров перемещается миниатюрный угловатый предмет, похожий по форме на параллелепипед, только со слегка скошенными торцами. Это летит над поверхностью гравилет. А вот появилась целая россыпь разноцветных огней — это база «Скотт» и космодром с его огромной каруселью для кораблей. «Беркут» медленно проплыл над постройками базы, куполом обсерватории «Око Вселенной» и замер над круглой платформой, ярко подсвеченной прожекторами и помеченной по периметру проблесковыми маяками. В центре ослепительно светился оранжевый крест ориентира посадки.
Взвыли планетарные двигатели, потом зашипели гравикомпенсаторы, корабль будто слегка провалился, пару раз качнулся и замер. Подвижная платформа пошла вниз, и лунный пейзаж сменила картинка гигантского ангара космодрома и стоящих внутри пассажирских и транспортных спейсфлаеров и орбитальных джетфлайтов.
Сноу расстегнул ремни и встал, опять ощущая приятную легкость во всем теле. Они снова были на Луне.
Глава 26
Зал «Эклиптика», несмотря на то что симпозиум «Контакт без контакта» официально завершился, снова готовился принимать гостей, среди которых числились и недавние делегаты, и селениты, принимавшие активное участие в расследовании нашумевшего дела Сирилла Белла.
Свет был притушен. Мягко освещалась лишь центральная часть, где сейчас установили большой круглый стол в форме буквы «О», за которым могли расположиться человек двадцать. В центре поставили прожекторный гологравизор, настраиваемый на одновременный просмотр разных программ тридцатью зрителями под любыми углами в индивидуальном режиме.
В помещении два дроида, поставив на стол десятка два бутылок с минеральной водой и соками, принялись расставлять стулья по периметру стола, за которым сидел Сноу и Блумберг. Агент собирался с мыслями перед тем, как начать разговор с действующими лицами этой «Лунной сонаты», как про себя назвал это дело Ричи. Разговор предстоял непростой, потому что несколько кусочков калейдоскопа еще не нашли своих мест в общей мозаике. Общая картина преступления была ясна, но вот мотивы, которые двигали Мюрреем и двойником Фу Тинпена, оставались непонятными. Сноу очень рассчитывал на то, что интуиция его не подведет и ему удастся так построить беседу, что недостающие детали всплывут на поверхность.
