Константин Хвостополосатов - Засланец
Вопреки всем предыдущим дверям, эти ворота оказались надежно заперты. Не нашлось на них ни ручек, ни замочных скважин, ни окошек для сканирования. Я для порядка попробовал поколебать ворота своим весом, помноженным на скорость, но толку, как и ожидалось, не вышло. Да и сделал я это, скорее, для соблюдения образа. Марзаяц некоторое время созерцал со стороны проблему, потом, что-то решив, принялся чертить на дверях с помощью мелка какую-то схему. Три раза он стирал незавершенную работу и один раз стер уже законченные построения. Потратив минут с двадцать, он с удовлетворением отошел от стены, на которой красовалась схема, на мой дилетантский взгляд напоминающая утюг в разрезе. Немного подумав, Марзаяц полез в суму и сверился с какими-то каракулями на листе бумаги или пергамента. Довольно хмыкнув, он произнес несколько отрывистых фраз.
Ворота низко загудели, и на створках всплыл огромный фиолетовый знак, вызвавший у Марзайца неслабую панику. От неожиданности он даже отступил на полшага. Знак продолжал тускло светить еще пару секунд, а потом начал нечасто мигать, теряя в такт миганиям часть фрагмента своего узора. Что-то нехорошее возникло в душе, уж очень это походило на обратный отсчет перед какой-то большой гадостью. Уже продумывая пути спешного отступления, я удивился прыти Марзайца. Абориген кинулся к своей схеме, попытавшись вытереть часть узора, но рука с зажатым в ней ножом элементарно не дотягивалась до поверхности двери, отталкиваемая какой-то силой. Марзаяц, не прекращая попыток, ругался на всех возможных языках, пытаясь изменить соотношение сил в свою сторону. Потом, убедившись в собственном бессилии, спешно начал чертить другую схему прямо на полу. Про меня он совершенно забыл. Я же вплотную подошел к воротам. Когда узор знака потух приблизительно на четверть, гудение усилилось, что заставило слегка подпрыгнуть Марзайца и придало сил и скорости в начертании схемы. Пока я разглядывал, Марзаяц успел сваять какой-то рисунок и тут же стереть его. Я попробовал сделать задуманное Марзайцем. Но стереть рисунок на дверях мне не удалось, рука замерла в нескольких сантиметрах от поверхности двери, а гудение усилилось. Незаметно я попробовал применить плазменный резак. Эта попытка вызвала сильный разряд. Треск разорвал мерное гудение, по поверхности двери прокатились пучки малиновых молний и искр. Знак несколько раз мигнул и замер. Мы с отпрыгнувшим Марзайцем уставились на него. Но чуда не произошло, подумав несколько секунд, отсчет продолжился. Марзаяц снова кинулся к своей схеме, а я призадумался. Не уверен, что нарушение схемы, нарисованной на стене, дало бы нужный результат, похоже, Марзаяц не был в курсе этого вопроса, а лишь сильно надеялся на такой исход событий. Скорее всего, он по ошибке принял дверь за искомое, но ошибся. Раздумывая применять или нет второй раз плазменный резак, я вспомнил о «струне». Чем черт не шутит, когда бог в туалет отлучился?
Активировав артефакт, я создал клинок, похожий на римский гладиус. Клинок с нажимом, но все же смог протиснуться к двери, правда, при этом немного потемнели цвета металла, но сама структура не нарушилась. Видимо, узнавая подобное себе, поле двери пропустило изделие старых времен. Прилично напрягаясь, мне удалось стереть маленький кусочек фрагмента чертежа Марзайца. И ничего не произошло. Знак продолжал мигать, отсчитывая время до какой-то неприятности. Я стер еще часть рисунка — эффекта никакого. Разум судорожно искал решение, и пришедшая идея была тут же реализована. Я стал срезать часть светящегося знака. Хоть и с трудом, но небольшие кусочки дверей срезались и, неярко вспыхивая, падали на пол. Вспотев даже в моей супер-броне, я сумел «перерезать» одну линию светящегося знака. Правда, знаку от этого хуже не стало. Оставалась последняя надежда, что дойдя до этой линии, процесс застопорится. К нашему счастью так и произошло. «Перерезанная» мной линия стала активно мигать, собираясь исчезнуть, урезав наши шансы на выживание. После пятого, шестого, а может и седьмого мигания, она задумалась. Прошли две незапланированные секунды, знак перестал мигать, а я, затаив дыхание, ждал. Будто бы приняв решение, знак моргнул очередной раз, налился более ярким светом, гудение наоборот стихло. Я напрягся сильнее, и тут знак просто растаял, а я сильно ткнулся затянутой броней головой в дверь из-за резко пропавшего защитного поля. Стук прозвучал пистолетным выстрелом в наступившей тишине.
— Ты как это сделал? — спросил Марзаяц, сидя на полу, — это же было что-то из защитных кодов.
— Да вот этой штукой, — показал я «струну» с сильно потемневшим концом, соврав дальше, — видел, что ты хотел стереть эту картинку, ну и попробовал. А что ты так напугался-то?
— Ну тебе-то простительно, — нервно дернул головой Марзаяц, — эта фиолетовая штуковина вообще-то обозначала сильную опасность для жизни. Последний раз, когда такой знак активировали, снесло загородный дворец управляющего провинцией, в подвале которого отыскали остатки здания времен двух войн. Кодировщик тогда еле выжил, да и то потому что тертый калач оказался, успел поставить купол отражения на максимальную мощность. Да и под ним его приложило так, что калекой ходил два солнечных сезона. Воротам и старой постройке хоть бы что, а вот большая часть дворца расплавилась, как масло. К воротам потом можно было спокойно пройти, хоть они метров на десять ниже земли находились. Страшное вообще было зрелище. Двое слуг всего спаслись, остальные сплавились вместе с замком в комок. Кое-кто еще пару дней жил, если не совсем влип в стены. Одному, правда, отняли ногу и руку, но он потом все равно помер от какой-то заразы. Да и те двое, что спаслись, тоже через тройку лет загнулись от чего-то.
— А что за воротами-то? — спросил я.
— Да кто его знает, — пробурчал Марзаяц, — болтают всякое, только непосредственный участник там ничего не успел увидеть. Я с ним говорил, от него и узнал, какой купол он ставил, вот пробовал повторить, убежать нам явно не светило.
По всему выходило, что там мог обретаться источник питания, энергоустановка, что-то связанное с хранением энергии или же так выглядела защита от непрошеных посетителей особо секретного объекта. Будь это система самоуничтожения, вряд ли бы ворота под замком наместника провинции остались в порядке. Вполне могло находиться внутри и особо секретное хранилище информации, о чем Марзайцу я говорить не стал.
Утомленные последним происшествием, мы незамедлительно решили перейти к отдыху. Я прогулялся за припасами, и мы, скудно перекусив, отошли ко сну. Марзаяц отрубился как-то сразу, а я немного поворочавшись на вездесущем песке, пошел прогуляться по подвалам. Несмотря на насыщенный день, спать не хотелось, видимо, выспался во время восстановительных процедур в медицинском блоке, опять же появилась возможность спокойно пообщаться с Санычем и Светланой, пока Марзаяц не творит своих фокусов.
— Привет народам, — позвал я «Ботаник», — такое впечатление, что вы про меня забыли совсем.
— Привет, — отозвался почему-то Саныч, — наблюдали за разгулом каких-то стихий у вас внизу. Твоя телеметрия оставалась в порядке, вот и решили не мешать, сам все расскажешь.
— Держи запись, — сказал я, активируя процесс слива информации, — не знаю что за гадость нам светила, думаю, что открывать эту штуковину можно будет, только вовремя смывшись от нее подальше. А вообще, пусть наш НИИ поломает головы над этими индейскими письменами. Еще у меня есть забавная штуковина, я далек от мысли, что эта штука является каким-то инструментом, очень уж она идеальна для оружия. Видимо, цивилизации времен двух войн не гнушались холодным оружием, а возможно и выяснением отношений между частными лицами посредством оного. Глупо думать, что клинок, даже самый хороший мог оказаться лучше скорострельного ручного комплекса. А вот виртуозно управляться с холодным оружием могла только истинная элита аристократии, у которой имелось в достатке времени для изучения азов владения этим архаизмом.
— Тут ты, пожалуй, не прав, — отозвался Саныч, — холодное оружие всегда было и хорошим подспорьем к огнестрельному, и оружием последнего шанса.
— Вот именно, — согласился я. — Но именно это и не более. Палить в белый свет, как в копейку, из ручного стрелкового комплекса сможет и полный профан, при этом у него появляются неплохие шансы разделать на части даже самого крутого профи без такой же игрушки в руках. А вот выйти один на один с тем же ножом в руках против профи — явная смерть.
— Ладно, — не стал спорить Саныч, — почитаем литературу местных, если такая найдется.
— Я тут собрал в кучу скинутые Марзайцем книги, большинство из этого — полный порожняк, но я смог умыкнуть одну из синих, — сказал я, оставляя кипу книг на песке, — похоже, синие связаны с технической информацией. Заберите и изучите не досуге, информация нам не помешает.
