Денис Кащеев - Первый курс
Но вот, наконец, улучив момент, Иван вдавил педаль газа в пол, и его «Ниссан», взревев, словно заправский гоночный болид, с пробуксовкой сорвался с места и, как пробка из бутылки шампанского, вылетел на шоссе. Сбросив скорость, Голицын пристроился за неспешно пыхтящим в правом ряду грузовичком и, не без труда заставив себя оторвать от руля одну руку, вытер со лба выступившие там капли пота.
– Что, на «Эсмеральде» летать проще? – с ехидной улыбкой поинтересовался Глеб.
– Намного, – не отрывая взгляда от дороги, бросил Иван. – Там же ни этих дурацких педалей, ни руля – джойстик только…
Какое-то время они ехали в молчании.
– Как думаешь, откуда у них все данные на нас? – задал примерно через минуту давно мучивший его вопрос Голицын.
– Известно откуда, – хмыкнул Глеб. – Из Академии, откуда же еще? То есть, считай, прямо из ФСБ.
– Почему ты так решил? – нахмурился Иван.
– А откуда же еще? – пожал плечами Соколов. – И потом – фотографии. Я свою сразу узнал. У меня на ней уши – Чебурашка нервно курит в сторонке. Я документы подавал через особый отдел Черноморского Флота, а там старушенция такая сидит вреднючая – по-моему, еще ровесница покорения Крыма князем Потемкиным. Швыряет мне назад фотографии: «Переделайте, – говорит, – уши не видны!». Пошел я, переделал – ее опять не устроило: «Не видны, – говорит, – уши!» Я было спорить: покажите, мол, где написано, что уши обязательно видно должно быть? Мало ли у кого какая форма лица бывает? А если у человека вообще ушей нет – как ему тогда? Бред, короче. Но эта мымра ни в какую. В фотоателье меня уже как родного встречают. Мастер подозвал ассистентку: «Неси, – говорит, – спички, будем клиенту уши делать». И ты будешь смеяться: так и сфотографировали со спичками за ушами. Батя как фотку эту увидел – чуть селедкой не подавился. А старушенция ничего, довольна осталась. «Вот теперь, – говорит, – совсем другое дело». А то, что я на этих фотографиях ни разу на себя не похож – это, типа, все фигня, все равно никто сравнивать не будет. В общем, что ни делается – все к лучшему. Фиг теперь они меня опознают по этой своей ориентировке! – злорадно заключил Глеб.
– Да, у меня там тоже фотография не очень похожая, – кивнул Иван. – Как специально сделали, чтоб полицию запутать.
– Так на то, наверное, оно и ФСБ, – прыснул Соколов. – Профессионалы! Заранее путают следы.
Впереди показался светофор и белая табличка, подтверждающая, что они въезжают в город Наро-Фоминск. Сельский пейзаж вокруг, правда, нисколько пока не изменился.
– Нам направо под стрелку? – полуспросил Соколов.
– Ну…
– Потом знаешь как ехать?
– Вроде как все время по главной дороге. Потом, за церковью, налево, а там уж рынок рядом будет. Кстати, о рынке, – спохватился вдруг Иван. – У нас деньги-то есть?
– Не-а… – протянул после короткой паузы Глеб. Похоже, до сих пор этот вопрос тоже не приходил ему в голову.
– Нормально… – Голицын невольно нажал на тормоз, и двигавшаяся позади них машина тут же разразилась недовольным гудком. – И чего ж мы тогда, скажи на милость, туда едем?
– Да, че-то я об этом как-то не подумал… – пробормотал Соколов. – Ты рули, рули давай, – прикрикнул он на Ивана, заметив, что тот снова собирается остановить машину. – Надо было, наверное, у копов в закромах пошарить…
– Ну уж нет, – покачал головой Голицын. – Хватит с меня на этой неделе грабежей.
– Это уже был бы не грабеж, а настоящий разбой, – заметил Глеб с невеселой улыбкой. – Думаешь, мне это нравится? – выделил он голосом местоимение «мне». – Ладно, что сделано, то сделано, хватит с них машины, – Соколов похлопал ладонью по внутренней стороне дверцы.
– Тут с них не убудет – такая машина наверняка застрахована, – проговорил Иван. – Да мы ведь и не собираемся брать ее насовсем, ведь так?
– Меньше чем через сутки, когда наши бравые служители правопорядка очухаются, ее будет, роя носом землю, искать вся полиция России, если не вся полиция Европы, – хмыкнул Соколов. – И найдут быстро, тут уж будь уверен. Главное, чтобы нас с тобой в ней в этот момент уже не было.
– Не будет, – заверил друга Иван. – Но вернемся к деньгам. Раз их нет, может, и на рынок тащиться не стоит?
– Стоит, стоит, – замахал руками Глеб. – Можно там сначала что-нибудь продать…
– Ага, – кивнул Голицын. – Что-нибудь ненужное… Например, твой «Шилк», – с сарказмом в голосе проговорил он.
– «Шилк» продавать нельзя, – совершенно серьезно покачал головой Соколов. – Он нам, во-первых, еще пригодится, во-вторых, безответственно было бы пускать в оборот такое оружие, ну и, в-третьих, наконец, как ты собираешься объяснять пейзанам принцип его действия?.. Нет, бластер пока стоит попридержать. А вот что действительно можно попытаться толкнуть, так это вот это, – он поднял руку с браслетом.
– Угу, а принцип действия пеленгатора местным пейзанам хорошо знаком и без лишних объяснений, – усмехнулся Иван.
– А мы и не будем им ничего говорить про пеленгатор. Это часы. Просто часы. Очень крутые, кстати. Швейцарские, наверное – или какие там у них самыми крутыми считаются? Скажем, армейская модель – потому что с компасом и фонариком. Кучу бабок стоят. Совсем по-дешевке отдаем…
– Ты бы это… – перебил друга Голицын, – приберег, что ли, свой запал для потенциальных покупателей. Я-то твой браслет все равно и задаром не возьму…
– Возьмешь, – убежденно проговорил Глеб. – Я что, по-твоему, в таком виде пойду на рынок, – вновь обратил внимание Ивана на свой форменный комбинезон Соколов. – Так что уж не обессудь – выход твой.
– Никогда ничем не торговал, – пожал плечами Голицын. Машина тут же дернулась, и он вновь сосредоточил все свое внимание на руле. – Тем более – часами…
– Я до сегодняшнего дня тоже ни разу отделение полиции штурмом не брал, – проговорил его друг. – И машины угонять мне тоже как-то не доводилось. А о том, чтобы бункеры бомбить, вообще речи до сих пор не шло…
– Ох, и не говори… Вот, черт, едва поворот не пропустил! Нам же тут налево!
Пару раз мигнул указатель поворота, и, перевалив через «лежачего полицейского, внедорожник въехал на огороженную территорию, над которой крупными буквами значилось «Центральный рынок «Заречье».
4
– Вон, видишь, желтая палатка стоит, – махнул Глеб рукой куда-то вправо, когда, протиснувшись между рядами припаркованных автомобилей, Иван обогнул огромный крытый павильон, являющийся основным строением рынка «Заречье», и, не без труда найдя свободное место, приткнул внедорожник между старым насквозь проржавевшим «Москвичом» и маленьким красным «Шевроле». Заглушив двигатель, Голицын посмотрел в указанную другом сторону: среди выгоревших на солнце тентов, со штабелями ящиков и коробок, полных овощей и фруктов – едва ли, впрочем, местного производства (не сезон же еще!) – втиснулся один, прилавок которого был почти пуст. Зато на нем имелась большая картонная табличка, на которой от руки – не слишком ровно – было выведено синей шариковой ручкой: «Куплю золото, серебро, моб. телефоны, часы». – Как раз то, что нам нужно, – убежденно произнес Соколов, расстегивая браслет и протягивая его Голицыну. – На, бери.
– Они там что, краденое скупают? – проговорил Иван, слегка нахмурившись. – Прям вот так вот – в открытую? А куда же копы смотрят?
– А копы пока нас с тобой ловят, – усмехнулся. Глеб. – И потом, совсем не обязательно краденое. Вот телефоны – почти наверняка да. Ну и часы, наверное. А золото да серебро им бабушки старые несут… Я так думаю, – добавил он.
– И что, я вот так вот к ним подойду и скажу: «Дяденька, купите часики?» – с большим сомнением в голосе сказал Голицын.
– Вот так вот и подойдешь, и скажешь, – кивнул его друг. – Да ты не волнуйся, для них это обычное дело!
– Обычное дело… – повторил Иван. – Для них-то, может, и обычное… И что, сколько мне с них просить?
– Ну, это уже сам смотри – по обстановке. Чем больше – тем лучше, конечно… Но так, чтоб нам с тобой хотя бы переодеться хватило, ну и перекусить чего-нибудь. Какие тут у них цены на рынке?
– Понятия не имею, – пожал плечами Голицын. – Раньше считались относительно невысокими… Если с Москвой сравнивать, конечно. Ну, то есть, просить тыщ десять-пятнадцать, да?
– Пятнадцать тебе вряд ли дадут, – с сомнением покачал головой Глеб. – Десять – было бы, на мой взгляд, большим успехом. А так, выручить хотя бы тысяч пять-семь…
– Не знаю, как там у вас в Севастополе, а здесь ты на пять тысяч не очень-то приоденешься, – заметил Иван.
– Ну, семь… Получится больше – замечательно. Ну, ты иди давай, время-то не ждет…
От души хлопнув дверцей «Ниссана», Голицын, сжимая в потном кулаке браслет, двинулся в сторону желтой палатки. Миновав батарею ящиков с крупными, какими-то неестественно-красными помидорами, Иван остановился у нужного прилавка, за которым сидел, клюя свом орлиным носом, молодой чернявый парень. Заметив подошедшего Голицына, продавец встряхнулся и вопросительно посмотрел на него.
