Хроники 7 дней - Имран Муса оглы Магеррамов
Я смутно помню крики, выстрелы, звуки драки и другой шум. Непонятный, неизвестный мне шум, похожий на звон. Этот звон не был шумом от удара, это был другой, ни на что не похожий звон. Он глушил практически все остальные звуки, но я слышал, как мои напарники кричали:
– О, Боже! Что ты такое?
– Его мать. – Отвечал уродливый, нечеловеческий голос, звучавший откуда-то из темноты.
– Не трогай меня! Отстань! – Кричал один из патрульных.
– Он не хотел этого. Вы сами виноваты. – Отвечал все тот же голос.
Тут на меня брызнула струя крови, словно из разорванной артерии. Кровь залила мне глаза, но я успел увидеть ружье, лежавшее в нескольких метрах от меня. Я пополз к нему на ощупь, и когда добрался до него, крики внезапно стихли.
Я взял ружье и положил его себе на колени. Я понимал, что для моих напарников все было кончено, поэтому не оборачивался. Она предупреждала, что в экстремальной ситуации она может принять свое естественное обличие, но ненадолго (так на «спящих» действовала введенная им перед отправкой на Землю сыворотка). Я ждал, когда она снова примет человеческий облик, чтобы спросить ее, зачем она стала убивать людей.
О том, что она вновь стала человеком, я понял по прекратившемуся звону и ее фразе: «Мне холодно», произнесенной нормальным человеческим голосом. Обернувшись, я увидел ее съежившейся и обнаженной, лежавшей рядом с разорванными телами моих напарников. Видимо, во время метаморфоза ее одежда изорвалась или испарилась.
Я подошел к ней. Ее сильно знобило и лихорадило (скорее всего, это метаморфоз отнял у нее очень много сил). Она была не в состоянии не то, чтобы встать, а вообще пошевелиться.
У меня в рюкзаке был комплект одежды (я взял его из полуразрушенного магазина; одежду просил врач в нашем лагере, чтобы использовать ее как импровизированные перевязочные материалы и постельное белье; также некоторым гражданским нужна была обувь, поэтому я взял из того же магазина несколько пар кроссовок взрослых и детских размеров). Один из комплектов (красная майка-топ и джинсы) вместе с обувью подошел ей по размеру. Я помог ей подняться и одеться, после чего спросил:
– Зачем? Зачем ты стала убивать людей?
– После того, как нам отказали в эвакуации, я решила, что радикальные акции помогут им принять решение в нашу пользу.
– Они были моими друзьями.
– Я предлагала тебе убить меня, как они хотели, но ты не стал.
– Потому что я твой сын и я бы не смог. – Моя голова все еще гудела от удара. – К черту эвакуацию. Мы могли бы быть как все.
– Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно. Рано или поздно в приступе агрессии ты бы сгенерировал неконтролируемый импульс. Я не научила тебя управляться с ним, поэтому с вероятностью 100% ты бы скомпрометировал нас.
– Импульс – это то, что сейчас было с тобой?
– Нет, это выброс энергии, отключающий технику и электронику, а также провоцирующий у людей зрительные галлюцинации. То, что было сейчас, – это реакция. У тебя такого не будет, потому что у тебя только половина нашего генома. Ты всегда будешь человеком. – Ее голос стал увереннее, но все еще дрожал. – Если ты вступишь в связь с женщиной, и она родит от тебя ребенка, у него будет вдвое меньше наших генов, у его потомка – также. И так до тех пор, пока наши гены полностью не исключатся из цепочки ДНК. При условии, что в каждом поколении будет рождаться по одному ребенку, наши гены полностью исключатся из генома твоего рода в четвертом поколении. Если в каждом поколении потомков будет больше, то умножай количество наших генов у каждого на общее количество детей и также отслеживай динамику. Наиболее сильные способности у первого поколения, поэтому их, как правило, эвакуируют вместе с родителями, чтобы они не размножались. Чем старше поколение, тем меньше у него способностей.
– Если я всегда буду человеком, какой от меня прок на Вашей Родине?
– Тебе предложат стать одним из нас или же сразу же принять облик представителя той цивилизации, которую планируется покорять впоследствии. В любом случае, ты будешь готовиться как новый «спящий агент».
– А если я не хочу им становиться?
– У нас все сражаются. Для нас война – это смысл существования и двигатель прогресса. Также это действенный инструмент задабривания народных масс.
– Политика. Все как у людей.
– Да. Ты – моя награда за работу на Земле. Тем, кто не зачал потомство на чужой планете, дают награды за успешную службу. Нам же разрешат лично тренировать своих детей.
– Я так понимаю, выбора у меня нет.
– Он был у тебя, когда ты мог убить меня из своего ружья. Теперь нет.
– Я не хочу становиться монстром. Не хочу бросать Землю. Не хочу, чтобы ты убивала людей. Мы можем уйти. В полярные широты, в горы, куда угодно. Там нас не найдут.
– Ты слишком плохого мнения о наших технологиях. Нас найдут везде, и если мы не воспользуемся стандартной процедурой эвакуации, нас могут убить наши же солдаты, приняв за людей. Учитывая то, что ты не убил меня и позволил мне убить твоих товарищей по ополчению, я могу сделать вывод, что я тебе важнее, чем все эти люди, поэтому я хочу, чтобы ты пошел со мной и отправился на нашу Родину.
– Моя Родина здесь. Я начал дышать на этой планете. Ты предлагаешь мне бросить ее и отдать на растерзание твоим сородичам?
– Ты знал, кто ты и кто я. У тебя была масса вариантов что-либо изменить, но ты предпочел жизнь простого человека. Теперь же у тебя есть возможность стать одним из нас. О тебе никто не забудет. Ты всегда будешь на особом положении. Твои дети не будут жить в нищете, борясь за каждый день своего существования.
– Их насильно отправят на войну, как и меня, чтобы в очередной раз что-то кому-то доказать, а если они выживут, их заставят работать на следующие войны. Хочешь сказать, что такая жизнь лучше?
– Во много раз лучше, чем то, что ты можешь дать им на Земле. У нас не дают бесполезное образование, не собирают всем миром средства на лечение, не издают глупых законов, не убивают друг друга на гражданских войнах. В естественных условиях мы можем жить до 500 лет. Ты застанешь правнуков своих правнуков и их правнуков. Ты можешь уйти со службы, когда посчитаешь нужным, главное,
