Виктор Вагнер - Дети пространства
— Не понял, что именно не угадал, — попытался отвертеться Карл. — Так что рассказывай.
— Не угадал, зачем мне экзамен на родительство. Признайся, сначала ты подумал, что я от тебя залетела. А потом — что у меня где-то есть другой парень, раз желание сдать экзамен совпало с получением писем.
— Ну да… — был вынужден согласиться он.
— На самом деле я действительно получила письмо. Но не от парня, а от девчонки двенадцати толиманских лет от роду. Это моя двоюродная племянница, она скоро кончает школу и просится к нам в юнги. А мне хочется не поручать ее кому-то из старших членов экипажа, а самой стать её мастером. Но чтобы официально взять себе подмастерье, нужно иметь право на родительство.
Внезапно ее улыбка погасла:
— А вообще девушка из нектона не может залететь. Это на планете некоторые безответственные личности могут оставить на волю случая, заводить ребёнка или нет, а в космосе так нельзя. В середине XXI века человечество на весьма болезненном опыте выяснило, что вынашивать и рожать детей надо при гравитации не менее чем 3 м/с². Почему лунные города у вас в Солнечной системе были заброшены? Да именно потому, что там нельзя жить. Для жизни необходим как минимум Марс, а на Луну можно только в командировки прилетать. Точно так же и у нас: хочешь завести ребёнка — списывайся с корабля и оседай на планете минимум года на три-четыре. Обычно — на шесть, пока ребёнок не пойдёт в школу. Поэтому все, кто не нектон, делятся на планктон и бентос. Бентос — те, кто на тверди. А планктон — те, кому, чтобы выносить ребёнка, надо на время расстаться со своим образом жизни.
* * *
Карл вплыл в пилотскую рубку за пятнадцать минут до конца вахты Лады. В иллюминаторах был обычный вид звёздного неба. Если приглядеться, можно даже опознать знакомые созвездия. На расстоянии в двадцать пять световых лет их очертания не слишком сильно отличаются от привычных.
На экране навигационного компьютера космос выглядел совершенно по-другому — исчерченный траекториями десятков кораблей, как уходивших от обитаемой планеты в сторону зоны скачка, так и, наоборот, подлетавших к планете. Вокруг самой планеты был нарисован жгут траекторий, живо напомнивший Карлу потроха какого-нибудь кабельного колодца.
— И как вы во всем этом разбираетесь?
— Почти никак, — ответила Лада. — Сейчас рядом нет кораблей в опасной близости, ближе гигаметра. А подойдём к планете поближе — будем запрашивать слот у диспетчеров.
Луна с неба
— Анджей, привет, хочешь Луну с неба? — раздался в трубке весёлый голос Мары.
Для Анджея было несколько рановато, семь утра. Но он прекрасно понимал, что девушке, живущей за шесть часовых поясов, сложно дождаться момента, когда в Вене наступит утро.
— Как-то неправильно, — сонно пробурчал он. — Это я должен дарить тебе луну с неба.
— Уж извини, так получилось, что у меня такая возможность есть, а у тебя нет. Короче, тут одна странная компания собралась расконсервировать купол Клавиуса. И везти их Келли, разумеется, припряг меня. Могу прихватить с собой ещё и корреспондента. Заодно побываешь у Вагабова на Лунной базе, которая на самом деле Четвёртый малый купол Клавиуса. В общем, завтра, примерно в это же время, я подбираю европейскую часть компании в венском аэропорту. Приходи и слушай, когда объявят чартерный рейс на Клавиус. Да, это мероприятие примерно на неделю.
Приехав на такси в аэропорт Швехат, почти пустой в это время суток, Анджей столкнулся там со Шварцвассером. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это было неожиданно. Рядом с профессором отирался нескладный парень ростом под метр девяносто, которого Анджей, кажется, видел в лаборатории раз-другой, и невысокая рыжая девушка с двумя косичками, которую журналист точно встречал впервые. Парень был представлен ему как Мориц, аспирант Шварцвассера, а девушка — как Линда, представитель заказчика.
— Ганс, вы решили лично поучаствовать в авантюре с Клавиусом? — поинтересовался Анджей.
— А что делать? — вздохнул тот. — У Морица пока недостаточно опыта, чтобы сделать эту работу самостоятельно. Может быть, куда-нибудь в Японию я бы и решился его отправить. Но Клавиус... Почти три секунды задержки радиосигнала, по видеофону уже не поговоришь. Ох, надрать бы Маре уши за эту выходку с Карлом...
— Представляете, герр Краковски, звоню я парню, — вклинилась в разговор Линда. — Допустим, за пару месяцев до того я его послала куда подальше, но всё равно. А мне отвечает механический голос: «Абонент отсутствует в этом мире.» Я в панике. Хорошо, вспомнила фамилию научного руководителя Карла, позвонила герру профессору. Хотя бы выяснила, что «в этом мире» значит не «в живых», а всего лишь «на этой планете». Нет бы она просто послала этого парня, как сделала я. Он в общем-то нормальный, и будучи послан, не навязывается. Но она же пристроила его на какой-то инопланетянский корабль!
— Под крылышко к своей подруге детства, — добавил Анджей. — Кстати, тоже рыжей.
— Что?!! — подскочила Линда. Пришлось Анджею рассказать, как они с Марой провожали «Марианну» в Порт-Шамбале.
— Ну вот, теперь все эти сто мегасекунд буду ревновать, — насупилась Линда.
— Лучше сразу решить, что эта ниточка обрезана, — усмехнулся Анджей. — Бывшие юнги с «Лиддел-Гарта» таких шансов не упускают.
— Вообще они там у себя в Порт-Шамбале какие-то дикие, — наконец удалось вклиниться в беседу Шварцвассеру. — Например, Мара предлагала мне ждать её на берегу Дуная, на Треппельвег, чуть выше Нордбрюкке. Сажать пинассу на Дунай?! Причем выше города там близко подходят горы, а ниже Нордбрюкке — сплошные мосты. Да и вообще пинасса — это вам не флиттер, звуки при полете издаёт довольно громкие. Пока я не напомнил, ей даже не пришло в голову, что пинассу можно сажать и на бетон, а не только на воду. Хотя мы вроде бы собираемся на Луну, а там водоёмов уж точно нет.
В этот момент раздалось объявление по громкой связи: «Пассажирам, вылетающим чартерным рейсом на Клавиус, Луна, просьба подойти к двенадцатой стойке регистрации».
Кроме Шварцвассера, Морица и Линды, на этот рейс собралась садиться пара молодых людей в похожих на форменные куртках с эмблемами Международного института Солнечной системы — видимо, сотрудники Вагабова, решившие воспользоваться внеочередной оказией. И ещё некая бизнес-леди лет пятидесяти, представленная Анджею как миссис Флинт, перед которой Шварцвассер раскланялся с преувеличенным уважением, а Линда вообще постаралась изобразить пай-девочку.
Пассажиров рейса быстро загрузили в автобус и повезли куда-то к далёкой площадке, на которой стоял их сегодняшний транспорт. Больше всего пинасса была похожа на сверхзвуковой бомбардировщик конца XX века: остроносый самолёт со стреловидным крылом, размером вполне соизмеримый с четырёхмоторными аккумуляторными лайнерами, основными обитателями аэропорта. Нижняя часть ее корпуса имела лодочные обводы, но сейчас машина стояла, опираясь на бетон самолётными шасси.
К открытой в борту двери был подан обычный аэродромный трап, на верхней ступеньке которого стоял парнишка в форме ВКА.
— Добро пожаловать на борт пинассы ВКФ Н-229, — приветствовал он пассажиров. — Я второй пилот Джек Летайр.
Внутри помещение, в которое вела дверь, выглядело странно — это был совершенно пустой цилиндрический отсек диаметром с весь фюзеляж, то есть метра четыре, и длиной метра три. У его задней стенки на полу располагались три надувных кресла, и ещё три — на небольшом балкончике, куда вела металлическая лестница.
Когда пассажиры разместились, Джек по очереди подошёл к каждому, проверил, как тот уселся, и, повернув какой-то клапан, поддул внутреннюю часть кресла, чтобы та плотно обхватила человека, после чего скрылся в пилотской кабине.
Сначала Анджей недоумевал, почему кресла так странно размещены, но уже через несколько минут после взлёта понял — когда двигатели включились на полную мощность, и перегрузка вдавила пассажиров в кресла, задняя стенка превратилась в пол. Перегрузка была довольно умеренной и не мешала пассажирам разговаривать.
Миссис Флинт, которая, по мнению Анджея, сохранила бы способность к активному передвижению и при втрое большей перегрузке, поинтересовалась у Шварцвассера, почему салон данного транспортного средства оборудован с такими странными представлениями о комфорте.
— Понимаете ли, в данный момент в системе нет пассажирских разъездных яхт, — ответил профессор. — Поэтому нам предоставили наиболее скоростное судно из тех, которые способны обеспечить воздухом нужное количество пассажиров. Это пинасса, маленький боевой корабль, не способный к самостоятельным межзвёздным скачкам. Он предназначен для сопровождения роёв боевых беспилотников, и в норме его экипаж составляют два человека — пилот и оператор роя. С таким экипажем пинасса способна на многомесячные автономные перелёты. Тогда жилой отсек оборудуется совсем по-другому и к тому же раскручивается, чтобы было хоть какое-то подобие силы тяжести. Но из-за того, что пинасса способна идти с ускорением в течение чуть ли не недели, и в этом случае сила тяжести направлена в хвост, всё это оборудование легко снимаемое и переконфигурируемое.
