Владимир Лосев - Проверка на разумность
Когда солнце повисло в середине неба, девушка встала и мрачно спросила Алану:
— Лететь сможешь?
— Крылья не пострадали, но лучше бы полежать несколько дней без движения.
— Наверное — лучше бы, да только нет у нас этих дней.
— Знаю, поэтому попробую, понимаю, иначе вы меня бросите в лесу, а мне здесь не выжить: слишком свирепые хищники здесь водятся, и очень много мест для засады.
— Тогда пошли дальше.
— А почему меня никто не спрашивает? — поинтересовался Торк, чувствовал он себя скверно, коготь зверь зашел глубоко, прошил почти все плечо, и теперь его трясло от боли и чего-то еще, что он не понимал. Возможно, дело было в том, что вокруг него находился чужой мир, где даже сам воздух был враждебен. А может в его теле незнакомые бактерии усиленно размножались, собираясь его убить. — Почему ты уверена, что эта рана не повлияла на мои способности?
— По двум причинам, — Марина улыбнулась. — Первая из них: ты — разведчик, а значит, привык выживать всему назло, а вторая… — Она наклонилась над ним и поцеловала. — Мой избранник должен быть сильным мужчиной.
— Я твой избранник?!!
— Пока только проходишь предварительное тестирование, но у тебя есть шанс. По крайней мере, я уже не считаю тебя пай мальчиком из хорошей семьи.
— И за это спасибо, — Евгений, опираясь на ее руку, тяжело встал и обратился к коротышке. — Зеле, поможешь затащить птицу наверх?
— Я не очень хороший волшебник, и все мое волшебство состоит в том, что раскрываю в других то, что уже имеется в наличии. Если сам сможешь это сделать, то я тебе помогу, если же у тебя нет на это сил, то моя поддержка бесполезна.
— Будем надеяться, что у нас все получится.
Они двинулись вперед, последней ковыляла птаха, чувствуя себя такой же одинокой и несчастной, как в тот момент, когда впервые в раннем детстве поняла, что не может летать. Тогда она тоже остро чувствовала, как холодны к ней окружающие, как разочарованы и обижены, хоть ничего плохого она им не сделала.
Ей тогда, требовалось утешение и сопереживание, потому что она испытывала самый настоящий страх перед будущим, и мысленно прокручивала различные варианты своей смерти, от падения из сумки родителей из облака, до милосердного удара клювом отца.
Она ни в чем не была виновата, просто так над ней пошутила природа, но весь мир ополчился на нее.
Вот и сейчас Алана почувствовала, как они — представители разных планет и цивилизаций далеки друг от друга, и что ее тоска никуда от нее не уйдет, а будущее так же ужасно, как и прошлое. Она обречена на страдание и одиночество …
Внезапно Марина остановилась, пропустив Евгения и Зеле вперед, и загородила ей дорогу
— Я знаю тебе трудно и одиноко, но наши испытания только начинаются, и впереди нас ждет много плохого. Поверь, ты не безразлична нам, мы считаем тебя членом нашей команды, и без твоего участия у нас ничего не получится.
— С чего ты взяла, что мне одиноко? — холодно и даже немного злобно прощелкала птаха. — Разве я сказала тебе об этом?
— Ты можешь ничего не говорить, но эти устройства киотов, которые вставлены в нас, позволяют читать чужие мысли. Мы слышим тебя.
— Я точно слышу, — проговорил Зеле. — Но мне самому плохо и грустно, я борюсь со своей усталостью и печалью, поэтому не могу помочь тебе.
— Как разве и тебе плохо, маленькое нескладное существо? — удивилась птаха. — Почему?
— Нам всем не очень хорошо…
— Я тебя тоже слышу, Алана, — отозвался Евгений. — И у меня тяжело на сердце, а мое плечо болит так, что дрожат ноги.
— Но почему тогда я вас не чувствую?
— Наверно потому что до сих пор не принимаешь нас, как своих товарищей, — произнесла Марина. — Мы же не умеем летать — ползуны, по твоему мнению, существа достойные только презрения…
— Я тоже не умею летать, но…спасибо за ваши слова. Я вас не презираю, просто думаю, что вы… в общем, я неправильно думала.
Алана снова заковыляла вперед, ей стало спокойнее и как-то теплее. Действительно, она никогда не воспринимала этих существ как равных себе, а это неправильно. Они все вместе сражаются, и помогают друг другу. Что было бы с ней, если бы не они?
Птаха на мгновение представила себе будущее без этих существ, и поняла, что давно бы погибла, если не от клыков и когтей хищного зверья, то точно от тоски и отчаяния. Как бы ей не было грустно, но она не одна, а страшнее одиночества только смерть.
Это ее приободрило, и дальше она шла уже спокойно, представляя, как она спрыгнет с дерева, и будет планировать, ища восходящие с земли потоки теплого воздуха. Мысль о полете понемногу привела ее в привычное восторженное состояние, которые смыло плохие мысли.
Им пришлось долго пробиваться через кустарник, но когда они прошли, перед ним открылось широкое пространство. Дерево, на которое показал Алана, стояло рядом, и было действительно высоким. Но Евгений неожиданно остановился возле широкого ручья.
— А ведь воду можно использовать для передвижения, — задумчиво проговорил он. — Посмотрите, этот ручей течет в нужном нам направлении. Если сделать плот, то мы сможем нагнать потерянное время. Даже если мы дадим птахе взлететь, нам самим все равно придется пробиваться через лес, поэтому большого выигрыша во времени не получим. А вот если поплывем, то наша скорость возрастет…
— И как мы сделаем плавсредство, не имея ни плюшкомета, ни даже ножа? — спросила Марина. — Но сама идея мне нравится.
— Надо подумать.
— Я не знаю, что вы называете плотом, — Зеле подошел к воде и со странным любопытством посмотрел, как рябит ветер блестящую поверхность, резко взмахнул рукой и выбросил на берег маленькую серебристую рыбку, — но два куска дерева, которые не потонут в этой воде, найду быстро. Я чувствую растения на расстоянии.
— Может быть, ты еще найдешь, чем связать эти куски?
— Здесь многое можно для этого использовать. Ветки кустарника достаточно гибкие, еще здесь растут вьюны, которые поднимаются вверх по деревьям, они длинны и прочны, я найду их вам столько, сколько нужно.
— Ты уверен, что на этом мы выиграем время, а не потеряем? — Марина посмотрела на Евгения. — Сделать плот нелегко без инструмента, и не быстро…
— В том, что выиграем, не уверен. Были бы одни, просто скатили бы в ручей ствол дерева, ухватились за него и поплыли. А для нашей команды придется делать что-то устойчивое и более-менее надежное.
— Вон там лежит дерево, — показал рукой в заросли коротышка. — Оно упало, потому что в него ударила молния, но выдержит нас всех. До ручья недалеко, его можно в него скатить. Мы все на нем поместимся, оно большое.
— Вот и ответ, — кивнула девушка. — Зеле хорошо понимает растения, я ему доверяю. Конечно, чтобы бревно не вращалось, лучше всего связать вместе два ствола…
Дерево нашлось — кусок толстого ствола, расколотый молнией. Он почти идеально подходил для их нужд. К сожаленью, из-за длинных сучьев его пришлось тащить, а не катить, что потребовало много сил. Причем вся тяжесть свалилась на разведчиков, Зеле и Алана оказались бесполезны: коротышка был слишком мал, и больше мешался под ногами, чем помогал, а птаха не имела рук, которыми могла бы толкать.
Примерно час у них ушел на то, чтобы сбросить дерево в ручей, и еще полчаса на привязывание к нему обломка ствола поменьше. Для этого они использовали длинное растение похожее на лиану, которое принес коротышка
Когда все сели на готовую конструкцию, ствол дерева почти полностью ушел под воду.
Марина и Евгений вырвали из земли два небольших деревца, чтобы править, и они отправились в путь.
Ручей разливался все шире и шире, становясь глубже. Скоро он соединился с другим, превратившись в небольшую речку, а скорость течения резко возросла.
— Я знаю, куда течет эта вода, — неожиданно прощелкала Алана. — Я видела ее на той картинке, что мне показал киот. Река приведет нас к водопаду, рядом с ним и находится место, куда я должна придти. Нам можно не торопиться. Мы прибудем вовремя, и у нас будет целая ночь для подготовки. Челнок наших врагов появится завтра утром, как только взойдет солнце.
— Это хорошо, — кивнула Марина. — Но лучше не планировать ничего заранее, мы в пути, а значит, с нами может случиться все, что угодно.
Река соединилась с другой, еще более широкой. Лес отступил, оставляя место для заливных лугов. Скорость возросла, теперь им было трудно держаться на скользком стволе, который бросало в разные стороны бурунами и водоворотами, грозя перевернуть.
— Мне страшно! — прощелкала птаха. — Давайте пристанем к берегу, я не умею плавать.
— Я тоже, — поддержал ее Зеле. — Прошу вас, люди, направьте это бревно к берегу, я чувствую еще немного, и от него отвяжется все то, что вы к нему привязали. Растение намокло, стало скользким, оно растягивается.
