Карен Тревис - За чертой
Вот в чем основная проблема с людьми, которые собираются на небо. Они не принимают смерть всерьез.
Арас так обрадовался при виде дымчато-голубой травы вокруг Временного города, будто и в самом деле вернулся домой. Выбравшись из Ф'нара, он испытал облегчение. Шан нравились эти урбанистические изыски, однако сам он чувствовал себя там все равно неуютно, хотя и мог уже бродить по террасам как полноправный джурей.
Временный город, наверное, никогда не выглядел менее… временным. Повсюду виднелись следы гарнизонных укреплений.
А станем ли мы слушать безери, если они скажут что-то, с чем мы не согласны? Транспортное судно приземлилось, мягко спружинив на механических ногах. Вес'хар с легкостью перешагивали через чужие желания. Иногда Арасу казалось, что это правильно. Иногда он терял эту уверенность.
Безери не забывали традиций. Арас встал на утесе над бухтой и послал серию световых сигналов. Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре у поверхности появился патруль безери. Их спасательные модули постоянно курсировали вдоль береговой линии, потому что некоторые безери из любопытства подплывали слишком близко к острову и их выбрасывало на сушу. Наверняка оживленное движение военного транспорта по территории дало им богатую пищу для размышлений.
Гора в Сухих Небесах?
Я отправлюсь в Константин чуть позже, — просигналил Арас. — Сперва мне нужно поговорить с вами.
Константин располагался на острове, который для безери представлялся просто еще одним невообразимо высоким пиком, уходящим в такое же чуждое и враждебное для них пространство, каковым для человека является космос. Арас вошел в воду и устроился в открытом «кармане» модуля, а потом остановил дыхание и позволил воде заполнить легкие. Сомнительное удовольствие, но эту цену нужно заплатить за то, чтобы безери тебя подвезли. Во всяком случае, утонуть Арас в принципе не мог — спасибо исенджи.
На той глубине, где жили безери, давление воды становилось весьма неприятным. Вода здесь отдавала мертвым пифану и грязью. Повсюду плясали огоньки — безери разговаривали друг с другом и пели свои странные световые песни. Арас понимал лишь отдельные цепочки вспышек — без лампы, которая служила переводчиком, он до сих пор оставался бы глухонемым среди безери. Он повертел ее в руках.
Из отверстия в причудливо вылепленной из грязи и ракушек башне появились несколько больших фигур, которые остановились в нескольких метрах от Араса. Синие и зеленые всполохи то и дело пробегали по их нежным мантиям.
Что-то не так, — сказали огоньки.
Другие люди хотят прийти сюда, — ответил Арас.
Они не позволят исенджи вернуться?
Несмотря на то что жизнь безери ограничивалась морем, они понимали, что такое политический альянс. Арас осторожно подобрал слова для следующего сигнала.
Вы сомневаетесь, что мы можем обеспечить вашу безопасность?
Огоньки теперь образовывали красно-оранжевые концентрические круги.
Вас слишком мало и вы в первую очередь заботитесь о себе. Нам же нужно, чтобы исенджи не приближались к нашей планете. Если бы выбирали мы, мы бы предпочли, чтобы здесь не было ни людей, ни исенджи.
Вы понимаете, что люди, которые придут, отличаются от тех, что живут на Горе в Сухих Небесах?
Один из безери рывком прижал щупальца к туловищу, взметнув облачко ила.
Мы понимаем только то, что исенджи отравили наш мир своими отбросами, и если они придут снова, нам всем грозит смерть.
Арас подыскивал нейтральный ответ. Что бы там ни приказала Местин, а он должен узнать, чего хотят безери, а не с чем они готовы согласиться.
Если сюда придут другие люди, они могут найти в Сухих Небесах то, что повредит другим народам в других мирах. Мы создадим барьер, который не позволит здесь селиться ни людям, ни исенджи. Людей, живущих на Горе, мы заберем к себе. Со временем мы уничтожим Временный город.
Вы бросите нас.
Нет. Мы будем не нужны вам.
Вы боитесь потерять контроль над этой системой.
Да.
Тогда нам не остается ничего другого, кроме как положиться на вашу науку.
Старейшины безери удалились в мерцании зеленых огней. Арас удержался в потоке извергнутой ими воды, схватившись за выступ ескен. Никто больше не вышел поговорить с ним. Пилот помигал янтарным и алым:
Думаю, тебе лучше уйти.
По пути на поверхность Арас размышлял о том, что он, накопив в себе черты столь многих видов, вероятно, забыл, что значит принадлежать к одному из них. К чему безери волноваться о том, что происходит на суше, не говоря уже о других планетах? Они могут полагаться только на свою память. И они помнят, как исенджи пришли сюда и отравили воды. Наивно обсуждать с ними проблемы других видов, которые они, возможно, никогда не увидят, когда над ними нависла реальная угроза.
Возможно, вес'хар слишком много думают о своей ответственности. Возможно, у них гораздо меньше обязанностей, чем им кажется. Но так думают люди: одни права, никаких обязанностей. Он с отвращением отбросил эту мысль.
Как там сказали безери? Если бы выбирали мы, мы бы предпочли, чтобы здесь не было ни людей, ни исенджи. Местин даст им то, чего они хотят. Выходит, Шан поступила верно, предоставив матриархам свои гены.
Арас до сих пор не до конца понимал, что именно расстроило его в последних событиях. Шан не обманула его, она просто избрала в сложной ситуации путь наименьших потерь и достигла нужного результата. Намерения ничего не значат. Важны лишь поступки.
И один такой поступок беспокоил его самого. Вес'хар были не настолько идеологически чисты, чтобы уничтожить все знания о биологическом оружии, и не отказывались использовать с'наатат в личных целях.
Арасу не хватило силы воли, чтобы удержаться и не воспользоваться с'наататом для спасения жизни Шан; его желания в тот момент оказались важнее принципов.
Он шел к Константину. Что же случилось с его представлением о том, что правильно, а что нет?
Джош налил Арасу столько супа, что тот не знал, как ему это съесть. По гладкой оранжевой поверхности плавали, как белые жирные островки, шарики сливочного масла. Арас гонял их ложкой.
В последний раз семья Гаррод видела Араса, когда его арестовала Невиан. Вероятно, его появление принесло им чувство некоторого облегчения. Добавка за обедом была определенным выражением симпатии, и Арас воспринимал ее как таковую. Приятно знать, что они все еще рады ему, хотя он и принес очень плохие новости. Дебора и Джеймс просто время от времени улыбались ему, а маленькая Рэйчел, которой уже исполнилось шесть, внимательно его рассматривала.
— Я понимаю, как это ужасно для вас, — сказал Арас. Джош пожал плечами. Казалось, ничто не могло повергнуть его в панику.
— Я испытываю даже некоторое облегчение, потому что этот мир будет изолирован. Я боялся, что люди найдут с'наата, с того момента, как вес'хар впервые засекли «Фетиду».
— Они не могут им завладеть. Высадиться здесь им уже не удастся, но это значит, что они изо всех сил постараются добраться до нас с Шан Чайл.
Джош вообще не упоминал имени Шан, и это вызывало у Араса подозрение. Его раздражало, что колонисты теперь, возможно, ненавидят его исан, хотя он прекрасно знал: плевать она на это хотела.
Арас отломил кусочек хлеба и обмакнул в суп. Обед прошел в молчании. Дом Джоша представлял собой идеальное убежище, высеченное в скале, как жилище вес'хар. Мягкий свет просачивался внутрь сквозь сводчатый потолок, который служил одновременно солнечной панелью. Арасу стало грустно при мысли о том, что этот чудесный дом скоро все покинут и он останется «на съедение» нанитам. Впрочем, колонисты и не собирались оставаться здесь навсегда — они просто хотели переждать трудные времена и вернуться на Землю, когда та готова будет к возрождению.
Внезапно он понял, каким безумием было для них прилететь сюда. Строительные работы потребовали столько труда! Он тоже сыграл свою роль. Тогда он выглядел несколько иначе…
— Вам, наверное, еще труднее оттого, что вы вложили сюда столько сил.
— Все материальное можно восстановить, — ответил Джош. — Мы отстроимся заново.
— Я помогу вам.
— Я бы предпочел, чтобы ты помог разрушить то, что есть, а не строить что-то новое.
— Не понимаю.
— Есть вещи, которые мы можем забрать с собой, и те, которые не можем. Я хочу уничтожить все в церкви, что мы не сможем забрать.
Уделять такое внимание материальным вещам, которые ничего не значат… Арас не высказал этого вслух. Чем больше он обсуждал с людьми их веру, тем меньше понимал их, а сейчас и подавно не время спорить. Вера — единственное, что поможет им пройти через грядущий кошмар, когда они окажутся оторванными от своих корней и вынуждены будут начинать все сначала в незнакомом мире.
