Карен Тревис - За чертой
А морякам оставалось только ждать новых атак со стороны аргентинцев. Правительство слило репортерам всю информацию. А моряки сидели и слушали, зная, что все их планы полетели к чертям. Я не знаю, кто больше виноват в том, что военные секреты стали достоянием гласности, правительство или репортеры, но с того дня мы уже не можем больше притворяться сторонними наблюдателями. — Эдди почесал подбородок, будто внезапно застеснялся своего страстного монолога. — Сложно сказать, повлиял ли тот факт на развитие событий, но я все время задаю себе вопрос, как бы я поступил. Так часто можно просто отойти в сторонку и сказать, что ты просто делал свою работу…
Шан не знала, честен ли Эдди или же разыгрывает спектакль. Он выглядел как человек, погруженный в свой собственный мир и сражающийся с собственными демонами. То, что Эдди способен на такую борьбу, умилило ее. Но если он просто прикидывается, она его убьет.
И Шан вдруг поняла, что сейчас мыслит по-вес'харски буквально.
Вес'хар сейчас на пороге блокады. Война будет не менее ожесточенной, чем последнее столкновение с исенджи. Вес'хар так мало, а людей и исенджи так много… Но рассказывать ему об их отчаянном положении ради того только, чтобы добиться его симпатии и сочувствия, она не станет.
— Что мне нужно сделать?
— Добудь какой-нибудь клеточный материал, может быть, жидкости…
— Мы не настолько хорошо ладим.
— В общем, ты понимаешь, да?
— А… — выдохнул Эдди, будто вспомнив что-то. — А почему бы не попросить юссисси? Они шныряют туда-сюда, только шорох стоит…
— Вес'хар ни за что на свете не станут компрометировать их нейтралитет. Всю грязную работу сделают сами.
— Вот почему ты им так нужна.
— Я бы тоже не стала связываться с юссисси. Это как разнимать солдат, дерущихся в баре. Надаешь тумаков одному — все поднимутся против тебя.
Эдди осушил бокал и оглянулся, чтобы посмотреть, где Арас.
— На твою задницу идет чертовски серьезная охота, — тихо проговорил он. — Я знаю, ты из не тех, кто прячется, но я бы на твоем месте особо не высовывался.
— Ценю твою заботу.
— На Земле срезали мой репортаж.
— Обо мне?
— О с'наатате. Только что отдел новостей вопил от восторга, получив эту историю, и вот уже сообщают, что этот вопрос больше не поднимается. Правительство надавило или, может, корпорации. Не лучшие дни для журналистики.
— Думаешь, они видят во мне реальную угрозу?
— В каком смысле?
— Мы в ста пятидесяти триллионах миль от дома. Я для землян — просто киношка. Интересные картинки, никаких проблем. Если вес'хар займутся нами вплотную, они не остановятся.
— Да. Мджат произвел на меня неизгладимое впечатление.
— Проследи, чтобы на других он произвел не меньшее. Эдди помолчал, а потом понимающе улыбнулся.
— Знаешь, Шан, у тебя чертовски хорошо получается. Она вернула ему улыбку.
— Знаешь, Эдди, на этот раз я была с тобой предельно откровенна.
Его улыбка померкла. И ее тоже. Оба опустили глаза.
— Я сегодня посплю на террасе, — сказал Эдди. — Ночь такая теплая. Хочу полюбоваться на звезды. — Он кивнул в сторону Араса. — Кроме того, мне кажется, тебе надо уладить кое-какие дипломатические отношения со своим стариком.
— Это точно.
Она дождалась, пока за Эдди закроется дверь. А потом позволила себе ухмыльнуться.
Да, у нее чертовски хорошо это получается.
Глава четырнадцатая
Если мы почитаем нечто злом и имеем право предотвратить это зло, постараться сделать это — наш долг, и к чертям последствия.
Виконт Лорд Альфред Мильнер, 1854—1925
— Это самое трудное из всего, что мне когда-либо приходилось делать, — вздохнула Шан.
На самом деле не самое трудное, вовсе нет. Но стоять перед алтарем церкви Святого Франциска в сердце подземной колонии Константин действительно было нелегко. Шан чувствовала свет, льющийся через витражное стекло позади нее, и он будто прожигал ее насквозь. Не самое приятное место для атеистки, пусть даже и бывшей.
Она переводила взгляд с одного обеспокоенного лица на другое. Здесь сегодня собрались люди, которых она знала и которые некогда доверяли ей.
— Вам необходимо покинуть Константин. Нужно вывезти отсюда всех.
Ни движения, ни голосов. Шан готовилась к другому. Опыти чутье подсказывали, что нужно готовиться встретить сопротивление. Реакция оказалась другой, непредвиденной, и она продолжила. Краем глаза Шан видела Джоша. Но не Араса.
— Сложилась крайне напряженная политическая ситуация. Земля послала в эту систему еще один космический корабль, не спросив разрешения ни у вес'хар, ни у исенджи. Вы знаете вес'хар, возможно, лучше, чем я сама. Они сейчас принимают крайние меры.
Кто-то в передних рядах вздохнул. Вопросов все еще не задавали.
— Они собираются навсегда предотвратить возможность высадки единственным известным им способом. Заселят эту планету микроорганизмами, которые будут убивать людей и исенджи. Боюсь, это касается и вас. Но есть и хорошие новости. Если вы согласны улететь отсюда, вы сможете начать новую жизнь на Вес'едже. Вам предоставят там убежище.
Лица — каменные. Может, я как-то непонятно изъясняюсь?
— Какие есть вопросы?
— Сколько времени у нас в запасе? — подала голос женщина из первого ряда. Сабина Месеви, ботаник с «Фетиды», которая приняла веру и решила остаться. Шан не заметила ее сразу, и это плохо, потому что обычно она видела в толпе буквально каждого.
— Самое большое — два месяца. Вам помогут собраться и перевезти все имущество. Мне жаль, что так получилось.
Месеви не унималась.
— А биобарьер нас не защитит?
— Вес'хар снимают его. Они не хотят, чтобы Безер'едж стал плацдармом для какой-то из сторон.
— Они могут высадиться, используя надежную защиту от биологического оружия.
— Возможно, но одно дело — проходить учения в закрытых лабораториях, а другое — жить на зараженной планете. Безер'едж станет для людей таким же бесполезным, как и Луна.
— Людей интересует только планета? Шан поколебалась.
— Подозреваю, что нет.
Молчание. Шан начала раздражаться: ей хотелось поскорее закончить с темой эвакуации. Она стала считать — почти минута полнейшей тишины.
Она взглянула на пол и увидела яркие пятна рубинового и изумрудного цвета на пятачке между своих ботинок — она стояла, по привычке расставив ноги. Свет звезды Каванага попадал сюда каким-то неведомым образом, и каждый день на рассвете оживал образ святого Франциска в окружении животных с Земли, Безер'еджа и Вес'еджа.
Интересно, они разберут этот витраж, чтобы перевезти его на новое место? Хорошо бы…
Шестьдесят секунд. Тишина, казалось, воцарилась навечно.
— В таком случае я оставлю вас, чтобы вы все обсудили. Буду ждать в доме Джоша, пока у вас появятся вопросы.
Ох и долог же путь по проходу… Почти так же долог, как по лагерю миссии «Фетиды», когда Шан готовилась сообщить людям, что Сурендра Парек казнена за зверское убийство малыша безери.
Парек не хотела этого делать.
А я не собиралась дать этим ублюдкам лишний повод стремиться сюда.
Она почти дошла до конца прохода, когда навстречу ей выступил мужчина, которого она помнила очень смутно. Рефлексы отозвались мгновенно: опасность! С'наатат сказал: нет проблем.
— Мы никуда не полетим. Это наш дом. Вы что, не понимаете?
Шан была выше, сильнее и вооружена, но, казалось, его это не волновало.
— У вас нет выбора.
— Как вы можете выступать на их стороне? Вы же человек. Этот вызов ей бросали и раньше. Он стоял ближе, чем
положено, и кулаки его были сжаты.
— На чьей я стороне — совершенно не важно. Они сделают то, что задумали, со мной или без меня. У вас есть только один шанс — убраться отсюда.
— Мы не можем бросить все, ради чего трудились. Мы здесь родились. Мы не знаем ничего другого.
Он, может, и не собирался на нее нападать, но дернулся, и этого оказалось достаточно, чтобы Шан молниеносно вскинула руку и сжала его предплечье. Этого оказалось достаточно.
— Вы уберетесь. Ваши предки смогли, значит, и вы сможете.
— Вы не можете нас заставить.
Она отпустила его руку. Плотная стена молчания окружала их обоих.
— Слушай, милый, так или иначе, но через три месяца вас здесь уже не будет. Вы можете начать все сначала или закончить, как жители Мджата.
Шан смотрела на него, не мигая, пока он не отступил и не сел на свое место. Его била дрожь. Рядом с ним сидели дети. Они будто окаменели.
Она обернулась к остальным колонистам.
— Просто не делайте глупостей, ладно? Героизм тут неуместен.
Вот в чем основная проблема с людьми, которые собираются на небо. Они не принимают смерть всерьез.
