Джек Макдевит - Эхо

– Ответ отрицательный, Алекс. Информации недостаточно. – (Мы еще немного повернули картинку и увеличили ее.) – Однако можно произвести анализ.

– Каким образом?

– Все довольно просто. Но для этого придется доставить фрагмент спутника на борт.

Я вышла наружу и срезала кусок металла с передней грани, забрав также деталь телескопа. Белль исследовала их и через несколько минут дала заключение:

– Спутник находится на орбите приблизительно четыре тысячи лет.

– Как ты определила? – спросил Алекс.

– Если взглянуть внимательнее, можно заметить оспины на поверхности металла – следы микрометеоритов. Обратите также внимание на стертость передней грани – последствие столкновений со множеством мельчайших частиц. Теперь о линзе телескопа: если взглянуть на нее при достаточном увеличении, видно, что она слегка помутнела.

– Какова причина этого?

– Накопленная солнечная радиация. У меня нет точных данных о фоновой радиации или плотности космической пыли в данной части пространства, но приемлемую оценку сделать несложно.

– Спасибо, Белль.

– Не за что, Алекс. Извини, что результат не совпадает с тем, которого тебе хотелось.

На планете не было видно никаких искусственных сооружений, но Белль сообщила о наличии крупных животных.

– Можешь показать их? – спросил Алекс, явно разочарованный отсутствием множества городов или по крайней мере какой-нибудь исследовательской базы. Вообще ничего.

Белль вывела на экран изображение кошкоподобного существа – серого, с длинными клыками, почти саблезубого. Оно двигалось сквозь деревья и кусты, и разглядеть его было почти невозможно. Еще Белль показала нам птицу, такую жирную на вид, что казалось, ей не под силу подняться в воздух, – тем не менее она парила в небе, как орел.

Мы увидели также ящерицу с длинной мускулистой гибкой шеей. Было непонятно, какого размера это животное, но на фоне древесных стволов оно смотрелось весьма внушительно.

Еще там было нечто, похожее на простой пучок травы. Белль, однако, предложила посмотреть видео, сделанное несколько минут назад. Мимо прошло четвероногое создание, похожее на лисицу. Внезапно его ухватило вырвавшееся из травы щупальце, вслед за которым появились и другие, – животное оказалось в ловушке и за несколько секунд было утянуто в заросли. Борьба продолжалась около минуты, затем прекратилась – после нескольких судорожных рывков. Судя по шевелению в кустах, «пучок травы» начал кормиться.

Поверхность Эхо II покрывали высокие горные цепи, широкие реки, обширные равнины и джунгли. В южной полярной области бушевала снежная буря. Нигде не было видно ни городов, ни шоссе, ни мостов – никаких искусственных объектов.

Ни одного.

– Видишь хоть что-нибудь? – спросил Алекс у Белль. – Инструменты? Сараи? Хозяйственные постройки?

– Ответ отрицательный. Похоже, ничего нет.

– Уверена?

– Я не исследовала каждый квадратный метр, Алекс, но если бы увидела что-нибудь искусственное, то немедленно сообщила бы.

Помню, я подумала о том, каково это – возвращаться с пустыми руками. Сколько будет разочарования после всей этой суматохи вокруг плиты… А смерть Рэчел останется лишенной всякого смысла.

Алекс сочинил целую теорию: возможно, во всем виноват Таттл. Он сам придумал плиту и надпись на ней, договорился о ее изготовлении и воспользовался ею для мести тем, кто высмеивал его все эти годы, убеждая хотя бы раз в жизни сделать что-нибудь «конструктивное». Таттл сумел обмануть Рэчел, убедив ее, что нашел следы инопланетян; узнав правду, она не простила ему унижения и постаралась все скрыть. В конечном счете именно Таттл виновен в ее самоубийстве.

– На самом деле все не так однозначно, – добавил Алекс. – Похоже, я просто успокаиваю свою совесть.

«Пучок травы» оказался не единственным опасным растением. Мы видели нечто кактусообразное: оно набросилось на маленькое животное, имевшее неосторожность спуститься с дерева, и сожрало его. А также куст, который схватил существо, похожее на оленя, растерзал его и все еще наслаждался едой, когда мы пролетели мимо.

В системе была еще одна землеподобная планета, которую нам хотелось обследовать, но Алекс решил не спешить.

– Давай до отлета убедимся, что здесь действительно ничего нет.

Поиски продолжались еще несколько дней. Мы вглядывались в леса и джунгли, изучали долины и горные вершины, исследовали реки. На четвертый вечер, когда мы уже готовы были сдаться, Белль сообщила:

– Вижу здание.

Алекс с трудом скрывал радость, но не стал поддаваться эмоциям.

– Где, Белль?

– В северных широтах.

Она показала нам картинку: старое, обветшалое строение, наполовину погребенное в зимнем лесу. Если раньше оно и имело какой-то цвет, то теперь от него не осталось и следа. Лианы и кусты опутывали тускло-серые стены. Одна часть постройки обрушилась, и там росли деревья.

Видимо, изначально здание имело форму многоугольника, но определить число сторон было невозможно – то ли восемь, то ли девять.

– Какого оно размера? – спросил Алекс.

– Трудно сказать. Подозреваю, что оно стоит тут уже несколько тысяч лет. Похоже, раньше в нем было несколько этажей – вероятно, четыре. Точнее сказать сложно: большая часть здания погребена под снегом.

– Что-нибудь еще видно?

– Вокруг?

– Да. Другое здание. Транспортное средство. Инструменты. Что угодно.

– Ничего искусственного, Алекс. Возможно, там погребен целый город. У меня нет оборудования для глубинного зондирования, и ты это знаешь.

В голосе Белль звучало недовольство – возможно, потому, что она предлагала Алексу снабдить корабль соответствующими датчиками, но тогда эти расходы казались ненужными.

– Каков состав атмосферы? – спросила я.

– Кислорода недостаточно. Вам потребуются баллоны.

Белль приготовила нам обед – печенье с шоколадной крошкой и сэндвичи с курицей. Взяв из грузового отсека резак и несколько фонарей, мы спустились к челноку и забрались в него. Положив сэндвичи в холодильник, Алекс начал просматривать изображения руин, пока я жевала печенье и проверяла все системы. Взглянув на окружавший развалины лес, он покачал головой.

– Непонятно, – сказал он.

– Что именно?

– Там ничего больше нет. Только эти руины.

– Оптимальное время старта – через шесть минут, – предупредила Белль.

– Хорошо, Белль. – Я закрыла люк.

Белль начала разгерметизацию шлюза. Алекс посмотрел на печенье в пластиковой упаковке, лежавшее на моих коленях.

– Что? – спросила я.

– Как оно?

– Вкусно. Хочешь?

– Конечно. Каждый полет начинай с печенья. Так написано в «Справочнике антиквара».

Я дала ему две штуки и убрала остальное в ящик. Алекс пристегнулся к креслу. Мы сидели, обсуждая странное многоугольное сооружение. Кто его построил? Сколько ему лет? Не здесь ли Таттл нашел плиту?

– Разгерметизация закончена, – сказала Белль. – Старт через девяносто секунд.

Наружный люк открылся, и я освободила захваты.

– Мы готовы, Белль, – сказала я.

Она вывела челнок из корабля. Я включила двигатели, и мы начали опускаться на планету.

Солнце только что взошло, когда мы пролетели над многоугольником, в буквальном смысле погребенным среди деревьев с толстыми стволами, хотя и не слишком высоких – метров тридцать, не больше. Серые и твердые, они больше напоминали камни, чем растения. Повсюду валялись сломанные ветки.

Сам многоугольник был едва виден. Я с легкостью могла бы пролететь над ним, даже не заметив.

Где, черт возьми, на этой планете все остальные?

Определить, где у здания передняя часть, а где задняя, мы не смогли. Впрочем, значения это не имело. Я облетела вокруг него в поисках места для посадки. Не найдя подходящего открытого пространства в радиусе двадцати километров от сооружения, я выбрала то место, где вред для деревьев был бы минимальным, и начала снижаться. Сломав по пути множество веток, мы приземлились в кустарнике.

Мы надели скафандры, проверили запас воздуха – в баллонах его хватало на четыре часа – и, вооружившись скремблерами, вышли из шлюза.

Спустившись первым, Алекс достал оружие и огляделся вокруг. Убедившись, что никто не собирается на нас нападать, он знаком велел мне следовать за ним. Внешний люк я оставила открытым, на тот случай, если придется спешно возвращаться.

Как выяснилось впоследствии, идея оказалась не слишком удачной.

Из-под неглубокого снега торчала жесткая трава. От здания нас отделяло метров сорок. Взяв по упавшей ветке, мы тыкали ими в растительность, но ничто не откликалось на тычки, ничто на нас не нападало. Правда, признаюсь, я предпочла бы встретить саблезубого. Мы не рассчитывали, что скремблеры помогут справиться с растениями, – они воздействовали на нервную систему, а в остальном были плохими защитниками. Я подумала, что резак, возможно, пригодился бы куда больше.