Владимир Лавров - Волд Аскер и блюз дальнего космоса
— Двести лет назад. Наверное, твоя жизнь очень интересная.
— Ну… если постоянное недосыпание с переутомлением в условиях, когда по твоим следам идут твари, желающие тебя как минимум убить, можно назвать "интересной жизнью", то у меня — интересная жизнь.
— Расскажи мне ещё.
Я рассказал Жуди сказочку про разумных пчёл, у которых жизнь не клеилась и корабли не строились потому, что у них матка жужжала слишком однообразно. Она охала и восторгалась, как смешливая земная девчонка.
Разумные существа во Вселенной могут выглядеть самым разным образом. Некоторые из них совершенно не похожи на человека. Но отторжение чувствуешь только до тех пор, пока не взглянешь им глаза. Глаза грустящие, весёлые, улыбающиеся и удивлённые. После этого начинаешь их любить. Только очень у немногих старых существ глаза выглядят отталкивающе — но им, можно сказать, положено по природе, чтобы эрос ни у кого не воспламенялся.
У человека глаза имеют максимум три изгиба. У жителей планеты линия век имела двойной изгиб, благодаря чему они могли манипулировать сразу пятью изгибами. Это, надо сказать, было зрелище! Глаза у Жуди уже, чем у людей, но зато какая игра выражений! Взгляда не оторвать, особенно когда она удивлённо распахивает глаза на всю ширь. Жители планеты ненамного крупнее людей, в итоге размеры глаз почти соответствуют.
— Теперь ваша очередь рассказывать истории. Расскажите, что происходит в вашем мире?
Актёры поникли. Потом нехотя рассказали, что недавно пришли кочевники и порушили всё, что только можно, насаждают везде свой ужасный культ Всесокрушителя, убили всех жрецов добрых богов. Иной реакции я от них и не ждал, жители империи не могут радоваться нападению. Попытался их утешить:
— Вера в единого бога помогает жить людям во многих мирах. Когда люди чувствуют, что они не одиноки и им не страшно, даже не страшно умирать, они живут спокойнее. Уходит паника, люди могут спокойно размышлять о разных делах, делать подвиги любви. Жизнь становится спокойнее и изобильнее. Мы устраивали религию одного бога во многих мирах.
Жуди прошипела нечто неразборчивое, старик спокойно ответил:
— Монахи бога — праведника говорили об этом сотни лет. Но культ единого бога имеет и недостатки — люди по аналогии с единым всемогущим богом пытаются придумать единое всесокрушающее решение, единый способ решать проблемы на все случаи жизни. Люди начинают мечтать о том, как они любят бога и как бог любит только их, впадают в прелесть — в упоение придуманными чувствами. Люди мечтают о том, что бог любит только их, и теряют способность выстраивать отношения с окружающими людьми. Монахи говорили об этом сотни лет, по этой причине они и не настаивали на исключительном внедрении только их истины. Пусть простые люди молятся богине изобилия, это сделает их мягче. Так была устроена империя раньше. Но кочевники… они принесли отнюдь не культ бога — заботника.
У них культ бога — разрушителя. Что-то такое в духе "мир создал неудачливый ангел, и самое лучшее для человека — это примкнуть к его противнику, великому уничтожителю, который уничтожит мир и все слабые и бесполезные создания". А от людей они требуют быть как можно сильнее, как можно безжалостнее к себе, а лучше всего — пасть в битве, чтобы примкнуть к числу сильных в войске Уничтожителя. Дожить до старости для них — бесчестье. Только их сила — это злость и грубость. Они не имеют никакого понятия о том, что человек, принявший полное беззлобие, может выйти на другой уровень развития и стать намного красивее и дееспособнее, стать сутью земли.
— Я не знал об этом. Обычно в культ единого бога входит и практика полного беззлобия, — сказал я.
Так, похоже, предыдущая команда очень серьёзно ошиблась и вместо перспективной религии навязала этому миру один из вариантов крайнего религиозного экстремизма. Мне придётся изучать все местные религии более подробно. Пока я ещё не успел дочитать до этого раздела в описании планеты, застрял на описании географии и политики. А Монка ничего, умный дядька. Мне повезло, что я его встретил. Обычно люди знают о свой религии намного меньше.
Тут меня принялись вызывать разные агенты. Я приотстал и несколько часов потратил на поддержание стабильности в империи — кочевники до сих пор не везде могли остановить мародёрство. В грабежах участвовали как кочевники, так и дезертиры из имперских войск, не упускали своего и обычные разбойники. Остаток дня старик рассказывал мне о различных учениях своего мира, а я слушал. Хотя он каждый раз прибавлял, что его данные очень поверхностны, он знал о тонкостях различных учений очень много. Во всяком случае, намного больше меня. Чем-то он напоминал мне наших Постигателей Истины, причём тех, что постарше.
На следующее утро ситуация повторилась. Девчонка с Фиу начали разминаться, искоса поглядывая друг на друга оценивающими взглядами. Мы со стариком собирали топливо для костра. Дров было мало, приходилось таскать сухую траву. Как мне показалось, старик очень удивился, что я стал ему помогать. Но что поделать? Без меня он эту траву до обеда собирал бы.
К моменту, когда мы уселись у костра, Жуди уже успела уговорить Фиу начать учить её некоторым приёмчикам. Эта парочка уже стояла рядом и отрабатывала стойки — Фиу всегда начинает со стоек. Ветер дул пронизывающий, мне было холодно даже в боевом комбинезоне. Я спросил у старика, не холодно ли девчонке? У аборигенов по телу идёт лёгкий пушок, меньше, чем шерсть у белок. Белки зимой не мёрзнут, вдруг и люди здесь в одежде не нуждаются? Старик предположил, что малышке, скорее всего, очень холодно. Дикие люди, что старик, что Фиу! Сейчас заморозят ребёнка, и что тогда? Я взял её шерстяной плащ, сделал пару шагов и набросил его на плечи со словами: "Фиу всегда начинает с неподвижных стоек, он сейчас тебя совсем заморозит". Потом я вернулся к костру, чтобы продолжить приятную беседу о философии со стариком. Что-то в его взгляде заставило меня обернуться. Девчонка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. И чего она так удивляется?
Насколько я мог видеть, она работает отчаянно, не жалея себя. Так работают только в тех случаях, когда либо хотят чего-то достичь, либо за что-то себя наказать.
Глава 29. Удивление философов
Иримах.
Иримах, монах бога — праведника, был в шоке. Его вера подверглась сильнейшим испытаниям. С того момента, как в круге его костра появились похожие на демонов и ангелов существа, он не успевал удивляться. Сначала он думал, что это демоны — в житиях святых было много таких примеров, когда демоны под видом ангелов или благочестивых людей являлись праведникам и пытались их обмануть. Но для демонов эти ребята были слишком живые. Они, несомненно, обладали огромной властью. Слух у Иримаха был намного лучше, чем думал его неожиданный попутчик, и он слышал, как тот вызывает своих адресатов из разных городов и даже главу кочевников! Пришелец спрашивал, когда кочевники смогут взять те провинции, которые удерживал отец Лейлы. Глава кочевников лебезил и извинялся за то, что нескоро. Пришелец наставлял главу кочевников, кого из аристократов необходимо подкупить в горной стране, чтобы взять её без потерь — глава кочевников обещал приложить все старания. У пришельца была огромная власть, и при этом он носил ветки для костра актёров.
Поначалу Иримах подумал, что пришелец может вызывать адресатов потому, что они продали ему души. Но пришелец не приказывал. Он спрашивал, советовался, выслушивал мнения и уговаривал — поведение, совершенно неожиданное для демона.
Иримах предположил, что пришельцы — ангелы. Но для ангелов они были слишком наивными и слишком мало знали об этом мире. Если не притворялись, конечно. В конце концов Иримах решил думать, что они есть те, за кого себя выдавали — сторонняя сила, люди, только очень могучие. Но такой подход полностью ломал устоявшийся мир взглядов старого монаха. Получалось, что все события в мире свершались не по воле Божией, а по прихоти людей или самозваных "улучшателей".
Иримах удивился тому, что пришелец от них почти не таится и не прячет разговоры. Эта мысль заставила его испугаться — возможно, он собирается убить ненужных свидетелей? Но пришелец не проявлял никакой склонности к уничтожению стариков и детей, и монах понял, что он их просто — напросто игнорирует, как ничтожеств, от которых ничего не зависит.
Удивительнейшим образом повернулась история с Лейлой. Поначалу Лейла решила, что к ним пожаловали существа иномирного характера, и вышла поутру заниматься в своём обычном виде — нагая. Когда Иримах сказал ей, что их попутчики — мужчины, она чуть не умерла от шока. Однако, весь день продолжала болтать с пришельцами, как со старыми друзьями. Иримах никогда не видел её так много смеющейся. А на следующий день она опять вышла заниматься нагой, хотя при такой холодине даже она обычно одевалась. Когда пришелец набросил ей на плечи плащ — работа, которую имели право делать только слуги низкого уровня — таз у Лейлы непроизвольно дёрнулся вперёд, а причинное отверстие расширилось. Лейла взяла себя в руки за какое-то мгновение, но Иримах достаточно много общался с сумасшедшими поклонницами актёров, чтобы понять, что это значило. Лейла была влюблена в пришельца самой глубокой и искренней любовью.
