Денис Кащеев - Четвертый курс
— Ее надо освободить! — Иван резко остановился.
— Боюсь, данные действия выходят за рамки моих полномочий, — сухо проговорил полковник. — Все, что я могу для нее сделать — это известить о ней австралийские власти. И то только после того, как мы с вами… переговорим. Подробно, — он сделал попытку вновь двинуться вперед, но Голицын схватил его за руку, останавливая.
— Нет! Вы не понимаете! Она в опасности! В страшной опасности! Если немедленно ее не вытащить, может оказаться поздно! Если вообще еще не поздно!.. — Иван осекся, сам испугавшись своих последних слов. — В любом случае, нельзя извещать австралийцев! — продолжил он тут же не менее горячо. — Ни в коем случае! Вообще никого не следует извещать. Чем меньше народу в курсе происходящего — тем лучше! Это правда… Я вам все объясню! Но сначала надо спасать Эмму!
— Не думаю, что ей может что-то угрожать, пока она в швейцарской тюрьме, — в голосе полковника, однако, уже не было былой убежденности. — Вы сами видели, условия там санаторные.
— Дело не в условиях! Ее хотят убить! И меня тоже, кстати, но это к делу не относится… Только мое присутствие рядом способно ее защитить! Звучит нелепо, да, я понимаю, но это именно так! Поверьте мне!
Несколько секунд Сергей Владимирович пристально смотрел Голицыну в глаза.
— Хорошо, — кивнул он затем. — Я сделаю это. Но если ваши объяснения окажутся неубедительны…
— Тогда можете переправить меня отсюда сразу на Лубянку, — заявил Иван.
— Возможно, в конце концов так мне и придется сделать, — без тени улыбки проговорил полковник.
— Я полагал, что за время службы на Икс-факультете окончательно разучился чему бы то ни было удивляться, — задумчиво проговорил Боголюбов. — Но эта ваша история… Извините, но это уже что-то совершенно за гранью…
— Вы нам не верите? — тихо спросил Иван.
Они с Эммой сидели напротив полковника за большим круглым столом в гостиной на первом этаже напоминающего небольшой замок коттеджа где-то на окраине Женевы («Здесь раньше был мини-отель, в прошлом году, из-за кризиса, он разорился, и его купили мы», — вскользь объяснил полковник, не уточняя, кто это — «мы». Впрочем, едва ли имелась в виду семья Боголюбовых). Несколько минут назад Голицын завершил рассказ о событиях, произошедших с ним, начиная с отлета карантинно-пограничной станции Ынх. Сергей Владимирович слушал очень внимательно, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов, но прочесть на лице полковника, как он относится к услышанному, было абсолютно невозможно.
— Я верю, что вы сами верите в этот свой рассказ, — ответил Боголюбов после короткой паузы. — Но, к сожалению, само по себе это еще не может быть гарантией его достоверности.
— То есть вы думаете, что кто-то применил к нам психотехническое воздействие? — ахнул Иван. — Кто? Ранолцы? Или… Альгер?
— Не обязательно. Инопланетяне могут быть здесь вообще не при чем — у нас на Земле есть и свои специалисты, и свои методы… Но нет, я не думаю, что ответ на загадку окажется столь прост. К тому же, он не объясняет того, как вы, Голицын, оказались на Земле. По моим данным, прилететь сюда вы должны были несколько позднее и вполне официальным путем.
— В итоге, вообще не должен был прилетать, — заметил Голицын. — Вместо Земли меня услали… ушлют на Сопрол, ожидать встречи в Нивгом.
— Да, да, я помню, — кивнул полковник.
Какое-то время длилось молчание.
— Сергей Владимирович, а как, все-таки, вы меня разыскали? — решился, наконец, нарушить его Иван.
— В Академию пришел запрос из местного консульства с просьбой подтвердить вашу личность. Попал к дежурному офицеру, тот, естественно, ответил, что в Женеве вы находиться не можете. Но что-то его насторожило, и он уведомил меня. А тут еще этот загадочный взрыв. В общем, я решил проверить лично. Впрочем, до самой нашей встречи — даже после просмотра записей с камер наблюдения — я не был уверен, что «женевский самозванец» — действительно вы.
— А сейчас уверены?
— Сейчас я принял эту версию как наиболее вероятную.
— Понятно… — чуть разочарованно проговорил Голицын. — И что мы теперь будем делать?
— Вы двое — ничего. На какое-то время останетесь в этом доме. Покидать его вам запрещено. Это и в целях безопасности тоже, разумеется. А я пока подумаю, что можно предпринять.
— Только, пожалуйста, будьте осторожны! — взмолился Иван. — Чем меньше людей будет о нас знать…
— Яйца курицу не учат, Голицын, вы не находите? — нахмурился Боголюбов. — Поверьте, я в состоянии оценить степень угрозы — как на случай, если ваша история достоверна, так и… Будут учтены все варианты, не сомневайтесь. А чтобы минимизировать риск ошибки, вы сейчас еще раз повторите мне свой рассказ — не упуская ни одной детали. Под запись. Вы, курсант Маклеуд, сделаете то же самое. И надеюсь, в ближайшие дни мы будем иметь план действий — хотя бы примерный. А пока — не будем терять времени!
9
Интерьер коттеджа был подчеркнуто, можно даже сказать кричаще, средневековен: мрачноватые гобелены с батальными сценами на стенах, грозные латы в углу, скрещенные мечи над камином (самом настоящем, не декоративном! Только дров не было), алебарды и бердыши на специальных подставках, какие-то пестрые щиты, флажки, вымпелы… Если обстановка осталась от прежних хозяев — не удивительно, что отель разорился: должно быть, немного найдется желающих отдыхать среди этакого китча. Даже Иван, как и большинство юношей, неравнодушный к рыцарской романтике средневековья, чувствовал явный перебор, что до Эммы, на нее окружающая обстановка и вовсе действовала угнетающе.
— Ну и чего, где этот твой Боголюбов? — в который раз уже проворчала Маклеуд, равнодушно разглядывая картину, изображающую штурм Женевы войсками герцога Савойского. Вооруженные до зубов герцогские наемники по лестницам карабкались на стены, где их встречали ощетинившиеся пиками храбрые горожане. — Три дня уже тут торчим — и никаких известий!..
— Ну, все лучше, чем в тюрьме, — миролюбиво пожал плечами Голицын.
— Лучше?! — вскинула голову девушка. — Вот уж не уверена! Чем лучше-то? Выходить все равно нельзя… Та же тюрьма, разве что камера чуть просторнее.
— А куда выходить-то? — невесело усмехнулся Иван. — Что ты там забыла, снаружи? Схаргов?
— Ну да, сюда-то они сунуться побоятся: неровен час, за ржавый топор зацепишься или меч-кладенец на голову упадет! Страшное дело!
— Да, боятся, — с трудом гася искру раздражения, проговорил Голицын. — Но, конечно, не топоров и мечей, а «Исполнителя Желаний». Его Силы.
— Ах да, я чуть не забыла: со мной же сам магистр ордена джедаев! Враги трепещут, ощущая его присутствие!
— Ну, трепещут, не трепещут… Что ты опять да меня докопалась?! — не выдержал Иван. — Я не просил этой Силы! Но если бы не она, нас бы уже давно уничтожили! Еще в самый первый день!
— Может быть… А может и нет… Не знаю! Бесит все! — бросила Эмма, отворачиваясь к окну.
Ивану оставалось лишь молча развести руками.
По крайней мере, в одном Эмма была права: Сергей Владимирович Боголюбов не показывался в коттедже уже третьи сутки. И о том, где он был и что делал, оставалось только догадываться. Впрочем, полковнику сейчас тоже не позавидуешь: попал, как кур в ощип! Шаг вправо, шаг влево — кто знает, что схарги сочтут за угрозу?! А, может быть, они уже даже добрались до Боголюбова, поэтому тот и пропал? Случись непоправимое, дала бы Сила «Исполнителя Желаний» знать об этом Ивану? Голицын очень хотел надеяться, что дала бы, но уверен, увы, не был.
— А у нас, по ходу, гости, — проговорила, тем временем, Маклеуд, угрюмо глядя в окно. — Ух ты, какие люди! Или это опять схарг чужую личину нацепил? Ну-ка, глянь, Скайуокер!
— Схарг?! — Иван метнулся к окну. — Нет, это не схарг, — облегченно выдохнул он через секунду. — Но это же…
— Твоя французская подружка, — фыркнула Эмма, также узнавшая незваную гостью. — Соскучилась, видать. Ты ей хоть писал?
— Писать — это ее тема… — пробормотал Голицын.
По тропинке от калитки к крыльцу уверенной походкой шла белокурая Николь Декуар.
Они познакомились с Николь два года назад в Восточной Африке, где курсанты находились с миротворческой миссией, а юная француженка подвязалась фотокорреспондентом не то «Нэшнл Джиографик», не то еще какого-нибудь «Гео». Потом, после спровоцированных Ранолой трагических событий, именно Декуар помогла брошенному в джунглях Ивану выбраться из объятой гражданской войной страны, а после, уже в Москве, коварно предала, опубликовав в прессе полученные от Голицына секретные сведения. К счастью, в итоге особого ущерба это не нанесло никому, кроме разве что самой Николь — пострадала ее профессиональная репутация — но в этом заслуги журналистки уже не было.
