Макс Крайм - Пилот Империи
– Назад! – Истошно завопил униженный Варан, который мгновенно понял, что произойдет, стоит мне хоть немного усилить захват. Его колени слегка подогнулись. По-прежнему контролируя свою жертву я заставил распрямится ящерицу. Бугай в моих руках только хрипел и кажется плакал. В этот раз боль для него уже не была столь сильной, но шевельнуться он по-прежнему не мог, поскольку рисковал остаться с порванными связками. Он отчётливо понимал, что если разрешит своим псам броситься на меня – первым поплатиться он сам. Именно это я и хотел внушить всё ещё очень опасной ящерице.
Полностью выложившись во время проведения приёма, я устал. Однако, следовало довести до конца то, что я затеял – отступить сейчас, означало что все было проделано зря, а на это не было ни желания, ни сил. Я слегка нагнулся и тихо приказал:
– Больше никогда не смей приближаться ни ко мне, ни к моему другу! Попробуешь ещё раз, и я заставлю тебя помочиться и обгадиться прямо перед твоими жополизами. Посмотрим, как отреагирует тогда Горакс, если ты так опозоришься. Мне думается – твой статус крутого гладиатора уже не будет так ему застилать взор!
Больше не в силах терпеть эту гору мышц рядом, я отпустил его и сделал шаг в строну. Варан упал на четвереньки, часто дышал. Потом он поднялся, и зло глянул в мою сторону.
– Мы ещё встретимся пострелёнышь! Не здесь – на Арене. Проверим, так ли ты хорош в управлении доспехом как в рукопашке!
Определённо боль действует на некоторых, как стимул к активации умственной деятельности. Так я думал, глядя на то, как Варан опираясь на своих шестёрок, выползает из тренажёрного зала. Когда они ушли я сел обратно на тренажер. Устало посмотрел на экран.
Грек победил в сражении противников, не убив их. Уже хорошо. Кажется, сегодня мы оба можем засчитать по выигранному поединку.
– Ты глупо поступил, парень. Смело, но глупо. – Произнёс кто-то позади меня. Я мигом вскочил, обернулся и встал в стойку – откуда только силы взялись? На параллельном моему тренажёре сидел крепкого вида мужик в сером комбинезоне. Не стоило сомневаться, что последняя фраза была именно от него. Он был единственный из гладиаторов, кто не сбежал, когда в тренажёрку вторглись громилы Варана. Я внимательно разглядывал его комбинизон. А гладиатор ли он?
– Дан! Рад знакомству с будущим трупом!.. – Он протянул мне руку, и сжал её в кулак. – Кажется, так приветствуют друг друга пилоты великой империи?
* * *С инцидента прошла всего пара дней. Варан и его шестерки не подавали никаких признаков жизни.
Грек одно время дивился тому что, те упыри наконец отстали, но именно сегодня я решил ему рассказать. Уж больно хреновые были предчувствия каждый вечер. Будто бы ежеминутно кто-то внимательно присматривается к моей спине, и вот-вот сзади вонзиться под рёбра кусок холодной остро заточенной стали.
Разговор начался издалека, мы оба сидели в своей камере и отходили от тяжёлой тренировки – отрабатывали ударную технику в тренажёрном зале. Я решил вспомнить его последний бой против новичков. Последние кстати, выжив в бою с ним, затем были отквартированы на первый этаж поближе к ветеранам ящерицы. Кстати, вот ещё одно предположение – почему Варан до сих пор не полез мстить нам, нашлись другие козлы отпущения, более лёгкие для наездов. Впрочем, нам некогда было заботиться о печальной судьбе новопоступивших гладиаторов. Тут кто слишком много думает о других, долго не живет.
– Серж, я хотел поговорить о твоём последнем бое.
– Ну?
– Тяжело было?
Грек в это время решил умыться. Он пустил воду, высморкался в рукомойник, помыл руки, смочил и обтёр лицо тряпкой, заменяющей нам полотенце.
– Нет не очень, – глухо раздалось из-под тряпки, – Больше возни.
Он обтерся и добавил:
– Боюсь, нам больше не позволят завершать бой без кровопролития. Местной публике это перестаёт нравиться. У меня вышел неприятный разговор с посланником Горакса. Он пригрозил, что в следующий раз должна пролиться чья-то кровь – или кого-то из нас, или кого ни будь другого. Без вариантов.
– Вот как. Уже после второго раза…
Видимо мой приятель тоже тяготился недосказанным. По крайней мере, в прошлый раз Грек не упоминал ни о чём подобном, а сейчас выговорил и вздохнул свободно, видимо решил не утаивать от меня ни чего. Он отбросил полотенце в сторону и плюхнулся на свою койку.
– Что-то слишком много обхождения от местных убийц в нашу сторону, не находишь?
Над головой замигал тревожный огонёк. Я протянул руку и нажал на кнопку под ним. В этом месте откинулся лоток с тремя разноцветными пилюлями.
– Нас просто очень сильно любят неприятности.
Зачем-то покатал разноцветные горошины в лотке. Сгрёб их, забросил себе в рот и запил стаканом с питательным раствором – по консистенции напоминающей кисель. Жаль, что о вкусе субстанции сказать этого было нельзя. Сладкое тут было в явном дефиците. Костров посмотрел за моими манипуляциями, потом со вздохом проделал ту же процедуру на своей стороне.
– Дьявол! Как мне надоели таблетки, хоть бы раз нормальной еды пожрать!
– Главное, что не яд, – я прислушался к своим ощущениям. – Помнишь, как траванули Лорхана из пятой?
– А то!
Какое-то время эта история была у всех на слуху. Жизнь здесь не стоила ни чего, мы были не лучше дичи на убой, только подготовленной и хорошо тренированной. Мой друг это тоже понимал, хотя для вида и возмущался состоянием еды.
Нет, капитан молодец – всё-таки он старше меня, опытнее, разумнее. Без его поддержки я бы давно пополнил постоянно растущий список жертв «Колизея». Он же стал первым моим учителем после академии и близким товарищем здесь в плену. К слову, Костров был лишён дурацких заморочек с возрастом вроде своего погибшего приятеля Артёма. Он был не против поддерживать подобающую субординацию. Другое дело, что после гибели экипажа и потери всех судов, я официально перестал быть его пилотом, а уже после первой совместной схватки было как-то неудобно называть друг друга на «вы». Он стал мне тем другом, каким как выяснилось – никогда не был Марат…
– Что-то ты сегодня больно молчаливый. Случилось что?
Я поставил стакан обратно и защёлкнул лоток, потом сел и в свою очередь и кратко рассказал ему, что произошло несколько дней назад в тренажёрном зале.
– Вот как, – только и произнёс Костров, когда я закончил.
– Грек, слушай, я понимаю, что следующий бой может оказаться последним для меня. Спасибо что…
Но мой приятель не дал мне закончить.
– Заткнись, Макс! Проклятье! Ты поступил правильно, когда заткнул урода. Но не спеши себя хоронить! Или забыл… – тут он запнулся, взглянул в стеклянный глаз камеры под потолком в углу, и сбавив тон – добавил шёпотом: – Или ты забыл, что мы договаривались вырваться от сюда вместе?
Вот и началось то, о чём мы спорим уже некоторое время. Я упрямо тряхнул головой, тихо ответил:
– Помню. Но как ты себе это представляешь? Нас двоих слишком мало! Нужно специальное снаряжение. А как мы его достанем? Вынесем с арены!? Ты прекрасно знаешь, что обычным способом это сделать невозможно.
Он сорвался и подошёл ко мне вплотную, взял за плечи и сильно встряхнул. Слова же цедил сквозь зубы.
– Знаю! Я ищу возможности! Но если расслабиться, если сдаться – мы сразу проиграем! Оба! А ты именно это и делаешь сейчас…
– Что? Сдаюсь?
– Да, чёрт возьми!
– Я не сдаюсь! Если меня выставят против Варана завтра или через неделю, я постараюсь убить его! То, что мы схлестнёмся ни у кого не вызывает сомнений. Но что потом? Даже если мне удастся победить? Новый бой?! Или ты подговоришь всех гладиаторов? Что нас ждет, очередная участь Спартака?! Но и в этом случае без помощи извне нам не прорваться, даже с оружием, отобранным у охранников.
Я вырвался из его цепких пальцев. Он не понимает. Не смотря на весь свой опыт – не хочет понимать.
– Помнишь тех перцев, что были из разведки?! Помнишь – чем для них всё кончилось!? Где гарантия, что среди тех гладиаторов, с которыми мы говорили, нет соглядатаев от Горакса? Если раскрыть перед ними все карты, мы сдохнем, ни на миг не приблизившись к своей цели! Я согласен, что сдаваться рано! Но нужен другой план, а не дырявые предположения!
Весь разговор велся очень тихо, хоть и на очень животрепещущую тему. Надеюсь, ни черта эти микрофоны камер уловить не могут. Мы как-то забили их смоченным порошком, полученным из тех самых питательных пилюль. Не улавливали же до сих пор.
Кажется, я выговорился полностью и остановился, чтобы привести мысли в порядок. Здесь было вполне естественно съехать с катушек. Но мы держались, пока держаись. Костров тоже молчал. Всё верно – он понимает правоту моих возражений. И этот разговор у нас не первый, подлило в огонь ещё и утреннее происшествие. Также если посвящать других пленников в наши планы, а это неизбежно – вдвоём нам не пройти посты охраны, не разжиться оружием, не создать бучу для отвлечения внимания и совместного побега – наверняка среди них есть те, кто слил агентов империи хозяину Арены. Слишком много частиц «не». У даже нас нет схемы строений «Коллизея», и где её достать, мы тоже не имеем ни малейшего понятия. Нужен свой человек вне камер для заключённых, свой в охране, среди техников… В пору прийти в отчаяние, но сдаваться никто из нас двоих не собирался…
