Александр Зорич - На корабле утро
Не тут-то было! Хотя лейтенант жестами вопил Поведнову о важности принесенного, каперанг не посмел прерывать выступление Чайки, но лишь принял принесенные документы и не глядя положил их на стол перед собой.
Тем временем невозмутимая доктор Чайка продолжала:
– Второе условие таково: нужно располагать запасами транслюксогена массой от мегатонны и выше. Чтобы было понятней, – и снова последовала улыбка, призванная изничтожить всех невежд на планете, – все наши звездолеты за месяц потребляют люксогена в пять—десять раз меньше этого количества. А мы говорим о транслюксогене, которым мы сейчас располагаем в аптечных дозах – у нас его наработано всего несколько тонн… И третье условие: для Х-блокады сферы диаметром, положим, полмиллиарда километров, указанные объемы транслюксогена должны быть запущены в циркуляцию по замкнутому контуру наименьшим поперечником триста восемьдесят километров…
– Но диаметр, к примеру, системы Макран куда больше! – заметил с места Зуев. – Даже если мерить по орбите Урмии, а не по Тиуракшу! Я не говорю уже о системе Шиватир!
– Разумеется, дражайший, – ледяным тоном сказала доктор Чайка. – Я пока что просто даю вам некоторые опорные цифры. Если мы возьмем систему Макран и применим к ней методики подсчета, разработанные в нашем НИИ, то получим, что объект-продуцент Х-блокады должен иметь не менее тысячи двухсот километров в поперечнике!
– То есть вы говорите о звездолете размером с Луну? – нахмурив узкий лоб, уточнил Чичин.
– Почти. Наша, земная, Луна, конечно, побольше. Но многие естественные спутники других планет имеют именно такие размеры.
– Доктор! Все это очень научно, не спорю! Но с практической точки зрения, уж извините, совершенно невероятно! – возбужденно воскликнул Базеев.
– А вот это вы зря, Салават Ахметович, – сказал Поведнов, грозно потрясая бумагами, принесенными вихрастым лейтенантом. – Только что мы получили разведсводку от эскадры «Старатель», с «Вещего Олега», – с этими словами каперанг передал бумаги Базееву и вполголоса потребовал:
– Зачтите-ка, Фома неверующий!
Базеев поднялся в полный рост. Сделал каменное лицо. Прочел:
– «Старатель» – оперотделу Генштаба, главкому, Председателю Совета Обороны. Сегодня, 19 августа 2622 года, в 7.12 судно контроля космической обстановки «Вещий Олег» обнаружило посредством оптико-электронного комплекса «Купол» небесное тело, отсутствующее в системе Макран согласно данным астрографического реестра. Тело имеет размер порядка 1000 километров, удалено от центра системы на 2,38 миллиарда километров и движется с соблюдением законов небесной механики по орбите с наклоном 6,32 (относительно опорной плоскости – орбиты Тэрты). Геометрическая форма тела не может быть установлена из-за значительного удаления объекта от позиции наблюдателя. Экстраординарно высокое альбедо тела заставляет предположить, что мы имеем дело с объектом искусственного происхождения. Прошу разрешения на Х-переход ККО «Вещий Олег» и фрегата «Вольный» в точку с указанными в Приложении к сему донесению координатами с целью улучшения условий наблюдения».
Базеев еще не окончил свое чтение, а доктор Чайка уже озирала присутствующих победительным взглядом. Вся ее массивная фигура, казалось, воплощала окончательное торжество науки над профанами. К чести доктора Чайки, от гневных филиппик в адрес Базеева она воздержалась.
– Ну что же, товарищи, – подвел под дискуссией черту Поведнов, – похоже, на горизонте показался флагман противника!
– По нему-то и вдарим! – Чичин нетерпеливо потер ладони.
Комлев знал: еще секунда и спаянный дискуссией коллективный разум вновь распадется на молекулы, которые, как это им свойственно, предадутся броуновскому движению в районе кафетерия, но он ошибся. Поднялся и попросил слова статный тридцатилетний господин в штатском. До сих пор господин в штатском не говорил ни слова, только слушал – впрочем, достаточно внимательно.
– Моя фамилия Крамер. Я военный дипломат. Специалист по ксенорасе ягну. Извините за хвастовство, крупнейший. Один из. Мне кажется, небесное тело, о котором только что говорили товарищ Базеев и товарищ Чайка, имеет к ягну самое непосредственное отношение. Но ведь это неудобно как-то… называть флагман противника «небесным телом»… Поэтому я предлагаю, по аналогии с термином «паладины ягну», впредь употреблять по отношению к флагману термин «архонтесса ягну». Никто не возражает?
– Архонтесса ягну… архонтесса! – словно бы пробуя термин на языке, задумчиво произнес Поведнов. – Заучит неплохо. Я – «за»!
События следующих часов Комлев воспринимал словно через плотный слой тумана.
Перебрались в ЦОЗ.
Там было просторно и патологически чисто. Над каждой операторской консолью витал дух Совсем Глубокого Космоса. Пахло озоном и мучительным ожиданием.
Все это немного подавляло. И, как видно, не одного Комлева. По крайней мере даже самые голосистые коллеги стали говорить на полтора тона тише.
ЦОЗ был разделен на восемь секторов. Каждый сектор отвечал за свою оперативную тему. Например, во втором секторе две группы офицеров – от военфлота и от бронедесантных войск – отсматривали свежие видеоотчеты Первого Ударного флота. Судя по сочным картинкам на их терминалах, боеготовность флота росла с каждой минутой.
Комлев с удовольствием наблюдал за тем, как, затмевая мертвенную голубизну звезды Иштар, через экран ползут элегантные громадины десантных авианосцев типа «Космократор». Вот, прикрывая их от условного противника, пронеслись четыре полка «Дюрандалей» в сомкнутом строю.
На соседнем экране гуртовались «Андромеды», тучные и плавные, как самки тюленей. Правее вовсю шло построение десантного батальона. Судя по плохому освещению, оно происходило на грузовой палубе танкодесантного корабля.
Операторы почти не глядели на все это великолепие. Они ожесточенно спорили, сидя вполоборота друг к другу. «Зайцы», «Звезда», «в полуфинале»… – донеслось до Комлева.
Поведнов увлек всех за собой в последний, восьмой сектор. Там в одиночестве млел сонный Волохаев – на то и оперативный дежурный.
Комлев и его коллеги заняли пустующие кресла и воззрились на экраны, ожидая увидеть там нечто если не превосходящее по мощи воздействия виденные ими только что панорамы, то по крайней мере сравнимое. Но их ждало разочарование. Вместо красивых учений а-ля передача «Служу России» – цифры, схемы, диаграммы.
Поведнов степенно подошел к стойке с самым большим экраном. Любовно огладил свою бороду и сообщил:
– Сейчас, товарищи, на связь выйдет «Ретивый», который в самое ближайшее время предпримет попытку прорыва Х-блокады… Мы пожелаем ему счастливого пути. И будем ждать… Чтобы облегчить вам ожидание, скажу: у каждого из вас под правым подлокотником кресла имеется кнопка вызова официанта… И настоятельно рекомендую не забывать про детоксин!
Никто, однако, кнопкой не воспользовался. Как видно, «не лезло» не одному только Комлеву. Вдруг в воздухе пронесся тревожный ветерок.
– Главком в отсеке! – звонко выкрикнул вахтенный офицер.
Комлева просто-таки подбросило. Он вытянулся по стойке «смирно». И повернулся всем корпусом ко входу.
То же сделали и остальные, не исключая Поведнова.
Твердым шагом в ЦОЗ вошел Адмирал Флота Российской Директории Пантелеев.
Присутствующие пожирали его восхищенными взглядами. Еще бы! Сам Пантелеев. Живой Пантелеев! На расстоянии вытянутой руки! Человек с той стороны экранов. Человек-голос. Человек-слово. Человек-флот. Главнокомандующий Победы!
Глаза Комлева непроизвольно увлажнились. Слишком много всего – святого, трагического, вдохновенного – было связано для него с фамилией Пантелеев.
«Высоко я залетел… – пронеслось в мыслях Комлева. – До головокружения высоко…»
– Занимайтесь своими делами, товарищи, – попросил Пантелеев почтительно онемевших операторов и направился прямиком в восьмой сектор.
Наконец Комлев получил возможность рассмотреть главнокомандующего российских ВКС совсем уж вблизи. Среднего роста, седой, с невыразительными чертами младенческого какого-то лица – пожалуй, пройдешь на улице мимо такого и не обернешься. Но словно бы магия какая-то действовала, и благодаря ей вокруг этого скромного, неприметного человека сгущалась аура силы, придающая оттенок высшего значения каждому его жесту, каждому повороту головы.
– Здравия желаю, товарищ Адмирал Флота Российской Директории! – по уставному приветствовал главкома Поведнов.
– Будет вам… Разрешаю по-простому – Николай Федорович, – кротко улыбнулся Пантелеев.
– Как долетели, Николай Федорович?
– Да мне тут лететь всего ничего было… Я же из Кемерово как раз. К старичкам своим заскочил, проведать, – с этими словами Пантелеев опустился в кресло по центру, которое чудом осталось незанятым – как будто специально дожидалось гостя.
