Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2 - Ёжи Старлайт
— Хороший выход ты придумала. Будешь отрезать все, что тебе мешает?
Женщина, чувствуя напряжение его тела и рук, которые с каждой минутой все сильнее обнимали ее, не давая пошевелиться, прошептала:
— Не знаю… Я сейчас не могу ни о чем думать…
— И не думай.
Видя, что его лицо приближается, она закрыла глаза. Губы адепта оказались нежными и теплыми. Она, больше не сдерживая себя, ответила на поцелуй, а после, скользнув пальцами по его груди, обняла мужчину. Комда испытывала наслаждение от его ласк и слышала, как губы мужчины шептали: «Останься».
* * *
Мстив стоял у окна и смотрел на улицу. В комнате было темно. Он ждал. Капитан до сих пор не вернулась в Пристанище странников. Вдруг он насторожился. Ни один звук не нарушал ночную тишину. Только какая-то тень двигалась по улице. Разведчик всмотрелся пристальней. Это была Комда. Она быстро шла, не поднимая головы. Около самой гостиницы женщина остановилась.
От ствола дерева отделилась чья-то тень и шагнула ей навстречу. Тенью оказался Тресс. Они молча посмотрели друг на друга, а затем разошлись. Женщина направилась к гостинице, а мужчина вдоль по улице, в ту сторону, откуда пришла Комда. Даже в темноте Мстив видел радость, которая была на лице Тресс. Тот что-то тихо проговорил и рассмеялся. Комда не повернулась на этот звук, но как-то сжалась и закрыла лицо руками.
Глава 20
Рёдзэн повернулся на бок, потом на спину и понял, что проснулся. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Чувствовал себя мужчина прекрасно. В душе словно раскрылся цветок дерева Сум. Он до конца не мог поверить в то, что это случилось именно с ним. Долгие годы душевного и физического воздержания показались чем-то совсем далеким. Рёдзэн знал, что его чувства к Комде не были порывом страсти или праздным ленивым любопытством. Когда-то в молодости он любил, но отказался от любви ради возвышенной цели. Правитель никогда не жалел об этом. Служение людям и тот путь, который он сознательно избрал, были для него всем. И вот теперь к нему вернулись давно забытые ощущения и желания. Но совсем по-другому. Чувства вспыхнули с такой силой, что сожгли в своем пламени все барьеры, которые он возвел на их пути.
Рёдзэн не знал, что будет делать в будущем, но точно знал, что сделает сейчас. Всё решив, он встал с постели и по привычке выглянул в окно. Солнце поднималось, скоро его лучи должны были осветить купола Кисэна. Наступало время всеобщей медитации. Адепт за все эти годы не пропустил ни одной. И сейчас не стал изменять этому правилу. Он умылся, оделся и подошел к зеркалу, чтобы расчесать свои длинные волосы. С отражения на него взглянуло знакомое лицо. В его облике ничего не изменилось: тот же решительный подбородок, аккуратный прямой нос, красиво очерченные губы, глаза… Глаза, пожалуй, стали другими. В них не было прежней холодности и сосредоточенности. Казалось, в их глубине вспыхнул и горит яркий огонь. Адепт улыбнулся сам себе, связал волосы в тугой хвост и покинул комнату.
Вагкхи сидели за небольшим столом в общей комнате и собирались завтракать. Было еще очень рано. Только что закончилась всеобщая утренняя медитация жителей Кисэна. Они не поверили своим глазам, когда увидели на пороге гостиницы адепта Рёдзэна. Тот вежливо поздоровался и, не говоря больше ни слова, направился к лестнице, ведущей на второй этаж в комнаты отдыха. Правитель поднялся по ней настолько легко и быстро, что мужчины не успели ничего сказать.
Адепт распахнул дверь в комнату Комды и зашел внутрь. Женщина еще спала. Она лежала на животе. Её длинные волосы темными волнами рассыпались по подушке и обнаженным плечам. Даже лицо было спрятано под этим черным шелком. Правитель опустился на колени около её кровати, нежно улыбнулся и подул. Волосы приподнялись и скользнули по щеке женщины. Она смешно сморщила нос, но не проснулась. Рёдзэн подул еще раз, сильнее. Пряди разлетелись в стороны, открыв щеку и глаз. Комда провела рукой по лицу, словно убирая что-то. Мужчина улыбнулся. Она никак не хотела просыпаться. Тогда он тихо позвал:
— Комда…
Она пошевелилась, вздохнула. Ресницы затрепетали, и женщина открыла глаза. Точнее, один глаз. Второй так и остался под пологом волос. Она на минуту замерла, еще не понимая, что могло ее разбудить, и вдруг резко перевернулась на спину. С удивлением разглядывая мужчину, Комда натянула тонкое покрывало до самой шеи.
— Рёдзэн?! Как ты здесь оказался?
— Поднялся по лестнице.
— Я не это хотела спросить. Что ты здесь делаешь? Уже утро. Мои друзья могли проснуться.
— Я их встретил. Они сидят в общем зале и собираются завтракать.
Женщина отпустила покрывало и схватилась за щеки.
— Значит, они видели тебя!
— Конечно. Мы даже поздоровались. Согласись, было бы невежливо с моей стороны пройти мимо и даже не поприветствовать их.
— Что ты наделал?!
— Это так пугает тебя? Боишься, что они узнают о наших отношениях?
— Я не за себя волнуюсь. За тебя. Твое положение адепта клана…
— Давай не будем говорить сейчас об этом. Это неважно.
Взгляд женщины стал беспомощным и испуганным одновременно. Глаза неожиданно наполнились слезами, и она прошептала:
— Рёдзэн, ты погубишь себя. Свою репутацию. Как это может быть неважным?
— А как же твоя репутация?
— Ей ничто не угрожает. Я чужая на вашей планете. Здесь до меня никому нет никакого дела.
— Ошибаешься. Ты нужна мне. И мы больше не чужие, разве не так?
Не пролившиеся слезы сверкающими озерами стояли у нее в глазах. Она моргнула, и крупные капли потекли по щекам. Рёдзэн протянул руку и осторожно стер пальцем слёзы сначала с одной щеки, а потом с другой. Следом щек коснулись губы. Нежно целуя, дотронулись до глаз, осушая последние слезинки, а потом спустились ниже и прижались к ее губам. Комда вздохнула и попыталась освободиться. Но это было невозможно. Его губы не отпускали ее, а руки, стянув ниже тонкое покрывало, сжали плечи. Комда чувствовала его желание и не могла оставаться к нему равнодушной. Мужчина прошептал:
— Как ты чудесно пахнешь! Цветами. Совсем не так, как вчерашней ночью, когда решила вернуться. Ты странная и загадочная. В тебе как будто существуют два совершенно разных человека. Я, наверное, никогда не смогу понять тебя…
— Рёдзэн…
Она заглянула в его серо-голубые глаза и подумала: «Ты даже не догадываешься, насколько сейчас прав». Его руки, руки воина и художника, приподняли ее, мужчина прижал Комду к груди. Она понимала, что сейчас исчезнет последняя тонкая
